Последний звонок - Вера и Марина Воробей

– Точняк!

– Даешь свой вариант!

– А мы что, лысые, что ли!

– Такое завернем, мало не покажется!

Кричали и «ашки» и «бэшки», вступив в бесконечный соревновательный процесс.

– Я, к примеру, спеть могу! – вскочил со стула Виталик Комаров и, не дожидаясь приглашения, завопил что есть мочи тонким фальцетом: —

«А моя бабушка курит трубку! Курит трубку бабушка моя!..»

– Сядь! – прикрикнул на него Белый. – Сукачев, блин, выискался!

– Сергей! – одернула Белова Ирина Борисовна, покосившись на Нину Викторовну.

– А чего он дурака валяет?! – ощетинился Белый и так сверкнул глазами в сторону Комара, что у того вокальный дар мгновенно пропал, несмотря на одобрительный гомон вокруг.

Правда, усаживаясь, Виталик все еще продолжал бубнить себе под нос:

– Ладно, ладно. Я еще так зажгу, что вас всех будет плющить и колбасить… Вы мне, главное, роль дайте…

– И дадим, будь спок, – услышала его ворчанье Юля Туполева.

Староста одиннадцатого «Б» уже брала бразды правления в свои руки, перенимая эстафету у Белого.

3

– Как насчет того, чтобы попутешествовать по векам? – предложила Туполева.

– Ну…

– А что, если «Звездный десант»? Мы прилетели с другой планеты, так сказать, для обмена опытом.

– Ты, Денис, блокбастеров слишком много смотришь, – урезонила Юля Дениса Семушкина.

Все молчаливо ее поддержали.

– А если построить сценарий на «Школе талантов», типа «Бест оф зе бест!», – предложила Люда Коркина, еще одна представительница одиннадцатого «А».

– Да, Коркина, от скромности ты точно не умрешь, – усмехнулся Ваня Волков, покачивая головой.

– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, – огрызнулась Люда.

– А я и молчу, если ничего умного в голову не лезет, – миролюбиво отозвался Ваня, и короткая перепалка оборвалась так же быстро, как и началась.

Ирина Борисовна с Ниной Викторовной не мешали ребятам проявлять инициативу. Ирина Борисовна не считала нужным вмешиваться в этот увлекательный процесс, а Нина Викторовна привыкла держать себя в руках в любых ситуациях. А ситуация складывалась весьма любопытная. Сегодня инициативная группа в составе шестнадцати человек (по восемь от каждого класса) плюс желающие поучаствовать впервые собрались, чтобы обсудить идею сценария. Предложений высказывалось много: и фантастически нереальных и реально-фантастических, но пока что ни одно из них не вызвало одобрения большинства.

Вот и Люда Коркина, сочинявшая неплохие стихи, обиженно надула розовые губки, но тут ее неожиданно для всех поддержала Лиза Кукушкина.

– А мне эта мысль нравится, есть в ней что-то правильное, – сказала она, солнечно улыбнувшись, отчего крапинки-веснушки на ее лице стали еще привлекательнее. – Мы же все равно крутимся вокруг да около звезд и талантов, так, может, стоит остановиться на «Фабрике звезд»?

– Свежее решение, – фыркнула Лариса Савичева, бросив быстрый взгляд на Сережку Белого.

– И главное – оригинальное, – счел нужным высказаться Семушкин.

– Нет, вы послушайте! – жизнерадостно откликнулась Лиза, не замечая колючих реплик. – Ведь нашу школу вполне можно назвать «Фабрикой звезд». Вы вспомните, сколько известных людей вышло из этих стен? Один в правительстве Москвы работает, другой – в авиапромышленности генеральный директор, третий – в Центробанке не последний пост занимает. А добились бы многие из них таких высот, если бы не наши учителя? Возьмите хотя бы Тусю…

– Почему меня? – нервно дернулась Туся. – Опять я крайняя?

– Ты не крайняя, ты характерный пример, – успокоила подружку Лиза. – Если бы Кахобер Иванович на двадцатилетие школы не придумал поставить «Ромео и Джульетту», еще неизвестно, проснулся бы в тебе талант актрисы или до сих пор благополучно дремал.

Тут, конечно, Туся Крылова могла возразить, что стать актрисой ей было предопределено судьбой, но делать этого не стала. Кахобер Иванович действительно сыграл в ее жизни огромную роль. Ведь благодаря ему Туся многое поняла, многое в себе пересмотрела и многое заново открыла. Ее зеленые глаза затуманились воспоминаниями. Туся словно вернулась на три года назад и увидела себя в больнице: она, как какая-то неврастеничка, наглоталась таблеток из-за безответной любви к первому красавцу школы Егору Тарасову. А рядом с собой Туся увидела добрую, все понимающую и все прощающую Лизу, которая пришла ее навестить. В руках у нее был томик Шекспира – «Ромео и Джульетта».

Туся уже знала, что девятый «Б» во главе с Кахобером Ивановичем, много лет назад учившимся в «Щепке» и до сих пор сохранившим трепетную любовь к театру, собирается ставить именно эту пьесу. Но она не предполагала, что Лиза захочет сыграть в ней роль.

– Хочешь играть в спектакле? – спросила Туся, испытав непонятный укол ревности.

– Вот, присматриваю себе роль. Может быть, сыграю кормилицу или мать Джульетты, – ответила ничего не подозревающая Лиза.

– А разве тебе не хочется сыграть Джульетту? – удивилась Туся, подумав, что этим-то они с подругой и отличаются: если бы в сердце Лизы закралась зависть, она тут же заклеймила бы себя позором.

А Туся всегда ревниво следила за успехами других. «Ты амбициозна, а это совсем неплохое качество», – говорила Тусе мама. Она была главным редактором женского журнала, к ее мнению прислушивались тысячи людей.

– Нет, что ты! Любовные сцены – не моя стезя, – искренне призналась Лиза и, помявшись, закончила со значением: – К тому же знаешь, кто будет играть Ромео?

– Егор! – догадалась Туся.

– Именно. Все единогласно решили, что Тарасов, видите ли, фактурой подходит. – Лиза явно не разделяла общего мнения. – Так что, сама понимаешь, даже если бы мне и предложили эту роль, я бы не смогла играть с ним в паре. Вдруг не сдержусь и отхлещу его по щекам.

Подруги переглянулись и рассмеялись. Туся, впрочем, неискренне. Любовь к Егору все еще жила в ней и причиняла много боли. А вот Лиза, похоже, от нее совсем избавилась, хотя недавно призналась Тусе, что пролила из-за Егора столько слез, что ими можно было бы заполнить аквариум и разводить в соленой воде рыбок.

– А кто будет играть Джульетту? – небрежно бросила Туся.

– Пока никто. Но, честно говоря, желающих много. Юлька Туполева, например. А раз она, то и Маринка Голубева. Потом еще Светка Красовская. В общем, Кахобер Иванович решил устроить конкурс. Все желающие сыграть главную женскую роль должны подготовить отрывок…

Лиза еще что-то рассказывала, но Туся ее не слушала. Она представила себе, как было бы здорово, если бы роль Джульетты досталась ей. Вот тогда бы Егор понял, кого он потерял навсегда… В те минуты у нее снова зазвучали в ушах его хлесткие, бьющие наотмашь слова: «Какие обиды, милая? Кончилось лето, кончилась любовь! Все знают, что ты была нужна мне, чтобы заставить Лизку ревновать! Только ничего не вышло! Даже для этого ты не годишься!» – кричал пьяный Егор, когда Туся, размазывая слезы, бежала вниз по лестнице. А ведь она пришла, чтобы поздравить его с днем рождения.

Лиза словно прочитала ее мысли. Впрочем, наверное, так оно и было. Они дружили так долго, что смогли научиться понимать друг друга без слов.

– Вот будет здорово, если ты станешь Джульеттой и утрешь Егору нос.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Получится, – уверенно заявила Лиза. – Если надумаешь принять участие в конкурсе, считай, что один голос у тебя уже есть.

Уходя, Лиза оставила Тусе потертый томик. Весь вечер Туся занималась тем, что выбирала себе монолог, перечитывая «Ромео и Джульетту».

Все прощайте.Бог весть, когда мы встретимся опять…Меня пронизывает легкий холод,И ужас останавливает кровь.

Эти строчки были так созвучны тому, что сама Туся испытывала несколько дней назад, когда лежала дома одна, а сознание медленно покидало ее и холодели руки и ноги. Поэтому она решила, что будет готовить именно этот отрывок. Лучше нее никто не сможет сыграть Джульетту. Туся это сердцем чувствовала. И она не ошиблась.

– Думаю, не надо спорить о том, кто победил в этом конкурсе, – сказал Кахобер Иванович с мягким грузинским акцентом, от которого так и не смог избавиться, а скорее всего, не захотел избавляться. – Роль Джульетты должна достаться Крыловой.

На первой же репетиции к Тусе подошел Егор. Она ждала от него поздравлений, но он сказал с нахальной ухмылочкой:

– Надеюсь, ты не думаешь, что из-за этого дурацкого спектакля я в тебя на самом деле влюблюсь?

– С чего ты взял, что мне это нужно? – как можно безразличнее ответила Туся.

Но ей это было нужно. Больше всего на свете Туся мечтала именно о том, что Егор увидит, как она хорошо играет, какой нежной, самоотверженной она может быть, и его сердце не сможет устоять перед такой любовью.

Только вот после самой главной репетиции – сцены свидания на балконе – вместо ожидаемых похвал Туся неожиданно услышала от режиссера.