Владимир Высоцкий и музыка: «Я изучил все ноты от и до…» - Ольга Шилина

Высоцкий вспоминал, что научиться играть на гитаре ему посоветовал Борис Ильич Вершилов, преподаватель мастерства актера в Школе-студии МХАТ: «Когда я учился в театральном училище, Борис Ильич Вершилов, друг Станиславского и учитель очень многих людей, сказал мне: „Вам очень пригодится этот инструмент“, — и заставил меня овладеть гитарой. (Он прочил мне такую же популярность, как у Жарова, и поэтому, дескать, необходимо уметь играть на гитаре.)»[15]. По воспоминаниям актрисы Карины Степановны Филипповой (Диадоровой), учившейся с Высоцким в Школе-студии МХАТ, «первой песней, которую он пел, была „Ехал цыган на коне верхом“. Эта была первая песня, на которой он учился играть на гитаре. Это было, когда он еще учился в студии»[16]. Конечно, еще одним мощным импульсом к овладению гитарой стало знакомство с творчеством Булата Окуджавы. Вскоре после окончания студии Художественного театра молодой актер услышал его пение. Песни Окуджавы произвели на Высоцкого очень сильное впечатление не только содержанием, но самим способом, манерой подачи стихов: «Меня поразило, насколько сильнее воздействие его стихов на слушателей, когда он читает их под гитару, и я стал пытаться делать это сам» [17]. Конечно, едва ли можно утверждать, что Высоцкий освоил инструмент на уровне гитариста-профессионала, но, по воспоминаниям людей, близко его знавшим, он всю жизнь учился играть на гитаре, постоянно совершенствовался в этом.

За все время творческой деятельности Владимир Высоцкий сменил множество гитар, но среди них были инструменты с необычной историей. Наиболее известная — гитара Алексея Дикого, которую Высоцкий приобрел в конце 1966 года, вскоре после окончания съемок фильма «Вертикаль»: «Я подбирался долго к одной гитаре. Хотел ее купить. Это очень ценная гитара. Ее делал австрийский мастер сто пятьдесят лет тому назад. Потом ее купили князья Гагарины. Потом — актер Блюменталь-Тамарин и подарил ее Дикому Алексею Денисовичу. Эта гитара висела у вдовы (Александры Александровны. — О. Ш.) одиннадцать лет, она ее не трогала, берегла, как реликвию. На ней никто не играл.

Потом однажды эта самая вдова пошла в какую-то компанию и услышала песню лагерную мою. Ей это страшно понравилось, потому что она сама сидела четыре года в лагерях и, значит, ей все знакомо. Она поплакала и сказала: „Приведите!“

Я пришел, естественно, с нехорошей целью. Попел несколько песен, а потом говорю: „Вы знаете, мне очень эта гитара нравится“.

Она говорит: „Ну что ж… Я думаю, что Алексей Денисович не расстроился бы“. И отдала мне… Не отдала, а продала, естественно, эту вот гитару. Вот она у меня — гитара князей Гагариных. Что в ней прекрасного — такая вот изогнутая спинка, как у скрипки.

Это у гитар сейчас уже не делают. Поэтому у нее такой прекрасный звук» [18].

В разное время Высоцкий играл на гитарах, изготовленных известным мастером Александром Викторовичем Шуляковским (1906–1979). Его сын Виктор работал в то время в Театре на Таганке, и Высоцкий, увидев у него гитару, спросил: «А мне твой отец может такую же сделать?» Одной из первых у Высоцкого была гитара с головкой грифа в виде лиры и вырезом, сделанная таким образом по инициативе самого мастера. Примерно в это же время у него появляется и другая гитара — с двумя грифами, которая понравилась ему из-за оригинальной формы. «Это старинный цыганский вариант гитары, — рассказывает Виктор Шуляковский. — Струны на добавочном грифе звучат всегда открытыми (не прижимаются), создавая гармоническую полноту. Вторым грифом Владимир никогда не пользовался»[19]. У Высоцкого была и одна из последних работ Шуляковского — красная гитара, изготовленная из крашеного клена. Незадолго до смерти мастера (это произошло 8 ноября 1979 года) Высоцкий отдал ее в ремонт: на верхней деке появились продольные трещины. Однако мастер не успел ее починить, и тогда его дело решил продолжить сын. А так как в то время у Высоцкого не было другой большой концертной гитары, Виктор отдал ему свою — палисандровую, с вырезом. С этой гитарой Высоцкий ездил в турне по Америке, с ней он выступал на «Кинопанораме» (впоследствии эта запись вошла в фильм «Монолог»), с ней он запечатлен на последней видеосъемке 16 апреля 1980 года, произведенной В. Виноградовым в Ленинграде, с ней он выступал на концертах до самого последнего дня. Он считал ее лучшей и часто говорил о ней на своих выступлениях: «Гитара — она совсем почти кончается. Ее сделал человек, который недавно умер. Фамилия его Шуляковский. Это последний мастер, который своими руками от начала до конца делал гитары. Сейчас таких нет. Сейчас, как только мастер имя приобрел, держит „негров“, чтобы они работали… А эта гитара сделана мастером от начала до конца. К сожалению, палисандр начал отслаиваться. Я все время вынужден ее подделывать»[20].

Глава 2

«Мне есть что спеть…», или «Мелодии мои попроще гамм…»

Работа над песнями

Работой над песнями, точнее — стихами в сопровождении мелодии, Высоцкий начал заниматься очень давно: «Вообще, я песни пишу, сколько себя помню. Но раньше я писал пародии на чужие мелодии, всякие куплеты. В театральном училище я писал громадные „капустники“, на полтора-два часа. Например, на втором курсе у меня был „капустник“ из одиннадцати или двенадцати пародий на все виды искусств: там была и оперетта, и опера „вампука“, в плохом смысле слова, естественно. Мы делали свои тексты и на студийные темы, и на темы дня, то есть я давно писал комедийные веши, и всегда с серьезной подоплекой»[21].

Он неоднократно признавался, что очень трудно объяснить, как пишутся песни. При этом всегда оговаривался, что не считает, что пишет собственно песни: «Я пишу стихи, придумывая на них мелодию. Это для того, чтобы еще больше усилить впечатление от стихов. Это такая манера — петь свои стихи, чтобы еще лучше доносить их до публики. Я всегда пытаюсь придумывать такие мелодии, чтобы они не мешали слушать смысл. Они всегда простые и легкие для запоминания. <…> Я работаю с маленьким магнитофоном. Сначала приходит ритм, на котором ты работаешь. Если приходит строчка или четверостишье, я сразу беру гитару и пытаюсь пробовать. Сразу же пытаюсь попробовать, какая мелодия для нее будет лучше. Бывает даже так, что я возьму какую-то очень серьезную тему и захочу ее сделать в ритме марша, такую очень крепкую. А вдруг выходит, что текст лучше ложится на игривую, легкую мелодию. Я оставляю серьезный смысл песни, но делаю ее в шутливой форме. А бывает наоборот. Ты придумаешь что-нибудь смешное, а получается очень серьезно и в другом ритме. Иногда песня или стихотворение крутится у тебя в голове месяц. Ты все время с ним живешь. Оставляешь, забываешь. Потом оно возвращается. Ты начинаешь работать. Садишься за стол и пишешь 15–20 минут — все уже готово! А рифмовать — это не так сложно»[22].