Трудно допросить собственную душу - Анна Малышева

И вот теперь она наяву стояла и открывала замки – сперва верхний, потом нижний… Дверь открылась бесшумно, и Лиза вошла, заперев ее за собой. Теперь она ни за что не убежала бы отсюда. Ей в голову пришла шальная мысль – сесть в столовой, налить себе джина с тоником (этот напиток Олег просто обожал, и джин у него всегда был) и дождаться его прихода. А потом весело сказать: «Не сердишься, что зашла? Мне кажется, я кое-что тут забыла…» А когда он взбесится и закричит: «Что?!» – она ответит: «Все! Я никуда отсюда не уйду! Это и мой дом тоже…» И плакать она не будет, будет сидеть здесь, весело улыбаться, нагло смотреть ему в глаза… Он, наверное, предложит ей денег, может быть, даже швырнет в лицо. Он ведь кричал, когда она не хотела уходить: «Тебе денег надо, да?! Но ты ничего от меня не получишь, три года сидела на шее!» Он даст ей денег, но она откажется… Но, подумав об этом, Лиза чуть не рассмеялась на самом деле и покачала головой: «Нет, это уж слишком! Конечно, я взяла бы деньги. Мне надо жить, а жизнь мне поломал он. Это он не позволял мне ни учиться, ни работать. Сделал из меня красивую куклу только для своего пользования. Конечно, и я виновата в этом. Не надо было подчиняться его капризам, надо было жить своей жизнью… Да что теперь думать! Вот – теперь у меня только своя жизнь, и я никак не могу начать ею жить… Чтобы начать, нужны деньги. Нужна независимость. Значит, деньги надо взять. Не просить, не плакать, а взять. И я возьму. Я всегда только просила или молчала, а теперь я просто возьму. Наверное, я втайне думала об этом еще тогда, когда заказывала дубликаты ключей…»

В квартире кое-что переставили за эти месяцы, но ориентировалась она все равно легко. Первая комната по коридору все еще выполняла функцию столовой. Большой овальный стол, горка для посуды, уютный велюровый диван, два кресла, моноблок «Филипс», полки с видеокассетами, белая напольная ваза с японской сосной… Насколько знала Лиза, здесь брать было нечего, не выносить же телевизор… Она прошла в комнату напротив по коридору. Это была спальня. Та самая огромная кровать, две светлые тумбочки со светильниками интимного света, зеркало в бронзовой раме… В этом зеркале часто отражалось ее тело – обнаженное, золотистое, и его загорелые руки казались на ее коже еще темнее… Шкаф с одеждой был приоткрыт, Лиза подошла к нему и распахнула дверцы настежь. Чужие платья на плечиках, где висели когда-то ее платья… Явилось мгновенное желание разорвать все в клочки, но Лиза удержалась – это было бы все равно что расписаться: «Здесь была я!» К платьям она не притронулась, зато его вещи перещупала до последней нитки. Нашла в разных карманах скомканные бумажки – не очень большую сумму. Тряхнула брюки, лежавшие на дне шкафа, обнаружила там пятьдесят долларов. Сжала зубы – действительность оказывалась не такой щедрой, как фантазии. Но она ведь помнила, что обычно его карманы были набиты деньгами! Раньше, когда ей нужны были деньги, она просто лезла в шкаф, и он даже ничего не замечал… Больше в шкафу она ничего не нашла. Захлопнула дверцы, еще раз осмотрела спальню. На глаза ей попался женский бюстгальтер – размера на два больше, чем у нее. Она скривила лицо в гримасу, торопливо открыла обе тумбочки. Одна явно принадлежала новой хозяйке – гигиенические тампоны, упаковка с колготками телесного цвета, какая-то книжка на немецком языке… Другая принадлежала Олегу. Там она обнаружила кое-что стоящее – шикарные часы «Чоппард» с плавающими бриллиантами, совсем новые, в коробочке. Видно было, что их ни разу не надевали. Лиза взяла коробочку в руки. «Это женские часы, – подумала она. – Боже, какая роскошь! Сколько они могут стоить?! Огромные деньги – баксов тысячу, нет, больше, больше… Почему они лежат тут, у Олега? Может быть, купил для нее и еще не успел подарить? Мы исправим эту ошибку!» Она сунула часы в карман сумки и застегнула ее на «молнию». Настроение поднималось, и вместе с ним поднималась горячая злоба – в этой квартире люди жили, а не умирали, как она, ходили на работу, отвозили ребенка в школу, дарили подарки… Ее выгнали, чтобы она не мешала этой жизни, чтобы не совалась в нее, чтобы исчезла навсегда… «Я исчезну! – пообещала она Олегу мысленно. – Но ты меня запомнишь!»

Дальше по коридору была комната, где жила когда-то сама Лиза. Она открыла дверь с опаской, ожидая увидеть большие перемены. Уж эта комната не могла не измениться! И увидела детскую. Новенькая светлая мебель, яркий ковер на полу, письменный стол с разбросанными книжками, целая выставка игрушек, среди которых были очень дорогие. «Даже ремонт сделали! – с какой-то жгучей тоской подумала Лиза. – Чтобы уж совсем ничего от меня не осталось… Интересно, зачем ему понадобился чужой ребенок? Он всегда не любил детей, говорил, что с ними надо ждать, ждать лет до тридцати… И вдруг – бах! – взял чужого! А она-то, она! Ведь совсем не в его вкусе! Маленькая, коренастая, совершенно обычная… Ну, не уродка, даже приятная на вид, но такая скучная… Немка, одним словом. Вот именно – немка. Кажется, я правильно догадалась, зачем ему нужен был этот брак. Кажется, я вообще знаю, что он задумал… Да, я-то знаю его лучше всех, могла бы даже проконсультировать эту фрау Анну…» В детской искать было нечего – не хранит же ребенок у себя деньги и ценности. Кроме того, Лиза чувствовала себя как-то странно. Ей казалось, что чей-то упорный взгляд ищет ее и вот-вот найдет. Чей взгляд? На нее смотрели игрушки, смотрела детская постель, смотрела маленькая пушистая тапочка, забытая у порога… «Я сволочь», – сказала себе Лиза и вышла из комнаты. Напротив был кабинет Олега – комната, на которую она возлагала самые большие надежды. Этот кабинет был ей очень хорошо известен, вплоть до мелочей, до самого маленького ящичка в шкафу, в столе, она знала все тайники Олега, все места, где он хранил заначки. Она подошла к книжным полкам, встала на цыпочки, вытянула сверху толстый том в коричневом переплете. Это был какой-то старый справочник по химии, тех времен, когда Олег еще учился в МГУ. Сердцевина этой книжки была вырезана скальпелем, и обычно там лежала пачка денег – толстая или тонкая, смотря по обстоятельствам. Сейчас там не было ничего. «Может, поменял тайник? – спросила себя Лиза. – Было тут еще что-то…» Скоро она нашла это что-то. Это была книга потоньше, красная, на обложке значилось: «Словарь атеиста». Она тоже была пуста. Лиза поставила ее на место и задумалась. Потом стала вытаскивать наугад все более или менее толстые книги, открывать их и заталкивать обратно. Тайников больше не было. Видимо, Олег отказался от мысли хранить свои деньги в книгах. «А раньше он очень ценил этот способ… – подумала Лиза. – Конечно, наивный способ, воры, говорят, сразу лезут в книги… Но почему он сменил место? Может, новая жена что-то пронюхала?» Лиза вспомнила, как она тайком наведывалась к книжным полкам и вытаскивала купюру-другую, стараясь брать поменьше, чтобы Олег не узнал. Впрочем, он никогда точно не знал, сколько у него денег. «Я и тогда уже была воровкой, – сказала она себе. – Не любила просить, брала потихоньку сама… Что ж, он сделал меня такой…»