Мальчишник - Элен Клагес

Голос Томми стал ломаться и басоветь; он начал бриться. В течении шести месяцев он боролся с растительностью, пучки торчали там, где он промахивался, или просто забывал их сбрить. Легче было их оставить на месте. Эндрю начал отпускать бороду- как отец, так и сын – и был поражен у зеркала, что в ней больше соли, чем перца.

В двадцать два года Томми закончил окружной тренировочный центр. На фото, стоявшем на рабочем столе Эндрю, Тома Мэтью Клеменс был улыбающимся парнем с робкими восточными глазами. Руки его лежали на спинке кресла на колесиках его лучшего друга Патрика, чья голова клонилась набок, а тело держалось прямо нейлоновыми лентами синего и золотого цвета – в цветах школы.

Округ нашел ему работу в ресторане, на стирке бесконечных скатертей и салфеток в промышленной стиральной машине, за минимальную плату. Через восемнадцать месяцев ресторан разорился. Томми вернулся домой и смотрел мультики и сериалы Острова Джиллиган, пока патронаж не назначил его на другую работу, потом на третью.

В тот год, когда заболела Элен, он работал в МакДональдсе на Арчер-авеню, в двадцати минутах езды на автобусе. На его красной нашивке стояло ТОМ белыми буквами, его взрослое имя. Он улыбался каждому посетителю, заполнял баночки кетчупом и вытирал столы зеленым средством, которое пахло больницей, куда он боялся ходить.

"Теперь остались только мы, приятель", сказал Эндрю после похорон.

Томми кивнул. "Мальчишник каждый день."

Но так не получилось. Рыбалка не бывает каждый день. Было ожидание 20-го автобуса в своей красно-желтой форме, а домой на 16-м номере, как раз ко времени Скуби Ду. Всякий день перетекал во следующий, пока он не проработал в МакДональдсе пятнадцать лет, получив золотую арку, чтобы пришпилить ее под своим именем ТОМ.

Как-то в четверг Томми днем ушел с работы и пошагал на автобусную остановку. Он сидел под навесом с проездным в кармане – Взрослый Инвалид, со скидкой – дожидаясь, когда приедет его 16-й. Номер 34. Номер 44. Никакого 16-го. Он застегнул ветровку, когда припустился дождь, и сел на следующий автобус, скрипя сырыми сникерсами по резиновому коврику. Он доехал до конца линии, не увидев свою остановку, поэтому поехал назад. Все казалось незнакомым.

"Ты будешь выходить, или что, приятель?", прорычал водила.

"Только папа зовет меня приятель", ответил Томми.

"Псих." Водила заговорил в свою рацию. На конечной остановке их встретил полисмен. Он лишь взглянул и его лицо смягчилось. "Как тебя зовут, сынок?"

"Томми. Том. Том Клеменс."

"Ты знаешь свой телефонный номер, Том? Мы можем кому-нибудь позвонить?"

Он кивнул. "У меня дома папа. Номер 2-6-9-…" Томми сморщил лицо. "2-6-9-…" Он закрыл глаза. "2-6-9-…" Но он не мог припомнить остаток.

"С таким началом не может быть много Клеменсов", сказал полицейский. "Диспетчер найдет." Он заговорил в рацию на плече. Эндрю появился через двадцать минут и отвез Томми домой.

В следующий четверг на работе Том наложил горчицы в баночки для кетчупа и ушел на ленч через полчаса после прихода. Его менеджер, мистер Барнетт, усадил его для небольшой беседы.

"Это на тебя не похоже, Том. Ты из моих самых надежных парней. Но ты не уделяешь должного внимания. Ты достаточно высыпаешься?"

"Я ложусь в десять тридцать", ответил Том. "В одиннадцать по субботам."

"Что ж, теперь будь повнимательней, окей?"

"Окей-докей." Томми показал ему большой палец и был очень внимателен днем, когда мыл полы и заполнял держалки салфетками.

Неделю спустя Маркус, черный подросток, работавший на выдаче, случайно столкнулся с ним. Томми уронил свой бигмак, латук и секретный соус разлетелись по полу.

"Чтоб ты сдох, вонючая сволочь", заорал он. И швырнул в Маркуса стопку сверхбольших пластмассовых стаканов. Они перелетели через плиту и врезались в холодильник. Все за стойкой замерли и уставились. Томми стоял без движения, мертво прижав руки к бокам, рот открыт глаза пустые.

Звонок телефона вывел Эндрю из послеобеденной дремоты. "У нас проблема", сказал мистер Барнетт. "Вам надо приехать и забрать Тома."

"Альцгеймер", сказал доктор Тома. "Извините, мистер Клеменс. Я могу сделать для вас пару анализов, но все симптомы присутствуют." И он пересчитал по пальцам. "Потеря памяти, спутанность сознания, вспышки ярости. Мы называем это старческим слабоумием."

"Это же мне семьдесят шесть", сказал Эндрю. "Я должен беспокоиться. Но ему-то только сорок три."

Доктор кивнул. "Это несправедливо. Но, боюсь, каждый взрослый с синдромом Дауна, которому за сорок, испытывает такого рода преждевременное старение."

Эндрю долго рассматривал свои руки, прежде чем заговорил снова. "Какое возможно лечение?"

"Реально никакое. Наверное, Тому осталось четыре-пять лет, но он будет продолжать терять функции. Я могу сделать несколько запросов, если хотите, в заведения для людей с проблемами с памятью. Это хорошие места. Ему будет комфортно."

"Нет", ответил Эндрю. "Я сам позабочусь о своем мальчике. Как заботился всегда."

"Обед готов, приятель", Эндрю стоял в дверях гостиной. "Отбивная и твое любимое картофельное пюре."

Томми сидел на коврике, глядя "В поисках Немо" в третий раз за два дня, тонкая нить слюны серебрилась в свете лампы, темное пятно расширялось на его штанине.

"Том? Тебе не надо пописать?"

Томми посмотрел вниз на себя. "Нет. Я уже." И он повернулся к мультику.

Отец взял его за руку и повел вверх по лестнице. Вымыл его губкой, сменил одежду. После обеда он съездил в аптеку за пакетом подгузников самого большого размера.

Эндрю с неделю возился с подгузниками своего бородатого сына, слезы впитывались слоем абсорбента. Томми мирно лежал в постели, 170-фунтовый младенец, еле слышно напевая про себя.

"Окей, хорошая погода для прогулки", сказал Эндрю в пятницу вечером. Томми натянул свое эластичные брюки и пошлепал вниз. Через несколько минут по ТВ раздалась мелодия сериала Брейди Банч. Эндрю пошел в свою берлогу и связал с полдюжины стрекоз, удивляясь, что все еще помнит, как это делать. Голубые перышки, свинцовая капля, крылышки из тончайшего тюля, связанные сырым шелком.

"Эй, приятель", сказал он, заходя в гостиную. "Завтра суббота. Давай посмотрим на рыб."

Он позвонил в контору на озере, забронировав плоскодонку с подвесным мотором. Всего на полдня. Он сдела Томми его любимый ленч – сэндвичи с болоньей, Фритос, кексы с темным шоколадным покрытием – и положил все в холодильник из белого пенопласта с упаковкой шести банок БудЛайта.

Около полудня светловолосый студент колледжа, в майке с эмблемой университета, продранной на плече, стащил вниз по рампе лодку в озеро.