Ведьма из-за моря - Филиппа Карр

Как бы то ни было, когда Фенимор посетил Лайон-корт, все мы собрались за столом, за исключением моей младшей сестренки Дамаск, которая была слишком молода, чтобы принимать участие в застолье. Думаю, после ее рождения отец понял, что матушка никогда не родит ему мальчика, и примирился со мной.

Фенимор, я уверена, был слишком поглощен своим проектом, чтобы тратить время на мысли о нашей семье. Было совершенно ясно, что он хотел, чтобы отец поддержал его. Насколько я могла догадаться, он надеялся на своего рода партнерство.

Я слушала его с удовольствием. Для моряка у него было необычно мягкий, музыкальный голос. Я не могла вообразить его кричащим на палубе. Нельзя было найти второго такого человека, столь непохожего на моего отца. Удивительно, но я всех сравнивала с отцом.

— Если бы мы совершенно пренебрегали торговлей, — говорил Фенимор, — мы никогда не побили бы Армаду и у нас не было бы кораблей!

— Торговые корабли! — воскликнул отец. — Ничего подобного! Мы побили донов, потому что наши моряки были лучше и мы были полны решимости не дать им ступить на нашу землю!

— Да, капитан Пенлайон, это, конечно, правда! Но мы должны были иметь корабли, и, к счастью, они у нас были.

— Молодой человек, вы делаете ошибку, полагая, что эта победа была счастливой случайностью. А я говорю, это — мастерство моряков!

— Да, конечно, но у нас все-таки были корабли! — настаивал Фенимор. — Знаете ли вы, что в тысяча пятьсот шестидесятом году у нас был всего семьдесят один корабль, занимающийся торговлей на морях? А в тысяча пятьсот восемьдесят втором году мы уже увеличили это число до ста пятидесяти! Сэр, в тысяча пятьсот шестидесятом году наш торговый флот был почти ничто… мы не принадлежали к числу морских держав. Чем мы занимались? Наша прибрежная торговля была незначительна: торговали немного с Балтийскими портами, немного с Испанией, Португалией, Францией… несколько заходов в Средиземное море. Этого больше не будет! Мы, капитан, собираемся быть не одной из ведущих торговых наций в мире, а ведущей Есть уголь… уголь и рыба! Это было в прошлом, а теперь, когда мы выгнали испанцев с морей, мы должны этим воспользоваться.

Теперь отец слушал. Любой способ принести вред испанцам привлекал его. Я с восхищением слушала Фенимора. Было видно, что он тщательно изучил вопрос и всем сердцем верил в успех.

Карлос был склонен поддержать его, конечно, ожидая намека от отца. Жако следил за разговором с горящими глазами, так похожими на глаза его матери; если семья собирается торговать, он тоже хотел участвовать. Пени не сводил глаз с отца. Глядя на него, видя, как загорались его голубые глаза при упоминании об испанцах, я ясно сознавала его нетерпение и страстно желала, чтобы он полюбил и одобрил Фенимора Лэндора. Я понимала, что Фенимор был по-своему непреклонен, как мой отец был непреклонен по-своему, но один был громогласным, а другой добивался своего с тихой настойчивостью.

Я сидела, слушая его голос, и у меня было такое чувство, будто он рисовал перед моим мысленным взором картину осуществления моей собственной мечты. Он собирается сделать нашу страну великой — и не посредством войны, единственным способом, который признавал мой отец, а торговлей. Мирно бороздить моря по всему свету, занимаясь законной торговлей, — по мнению Фенимора, это принесет больше выгоды, чем рыскать по морям с ружьями и пушками, захватывая корабли, грабя их, убивая — иногда взяв большую добычу, но чаше терпя убытки, да и рискуя жизнью.

— Пришло время! — громко говорил он. — Неприятности между нижними странами и испанцами ослабили и тех и других. Какие люди дураки — убивают, когда можно мирно торговать! Когда-то Антверпен был процветающим центром, одним из богатейших в мире, но закрытие шельды три года тому назад положило этому конец, но мы все еще должны состязаться с Амстердамом. Какое-то время он будет нашим соперником: это хорошо, соперничество необходимо, это стимулирует.

Он облокотился на стол и с серьезным видом посмотрел на моего отца.

— Я предсказываю, что через десять лет наша страна построит торговый флот, которому позавидует мир! Мы прошли через большие испытания и победили! Теперь мы не должны смеяться над нашими врагами, мы должны стремиться к величию! Наша насмешка не может причинить им вреда, а вот наши торговые корабли смогут! Мы должны побить корабли Венеции, тартаны Марселя, а Бог и наши моряки позаботились о галерах Барселоны!

Я захлопала в ладоши и покраснела, потому что все посмотрели на меня.

— Поздравляю вас, капитан Лэндор, — запинаясь, проговорила я. — Я… совсем забылась.

Он улыбнулся мне, и, казалось, мы смотрели друг на друга целую вечность.

— Торговые корабли надо оснастить ружьями! — сказал отец.

— Несомненно, — тепло ответил Фенимор, — ведь пираты будут всегда, мы должны быть готовы! Наши верфи должны теперь работать в полную силу: нам нужны корабли, корабли, корабли…

— Англии всегда были нужны корабли, — произнес Карлос.

— Но вряд ли она так нуждалась в них, как сейчас: у нас есть эта передышка. Сомневаюсь, что испанцы когда-нибудь оправятся от нанесенного им поражения. Нашими соперниками теперь будут голландцы, и мы должны быть готовы принять вызов!

— Вот об этом, — спросил отец, — ты и хочешь со мной поговорить?

— Капитан Пенлайон, слава о вас идет по всему побережью и даже дальше. Сама королева говорила о вас как об одном из стражей королевства!

— Благослови ее Господь! — ответил отец. Он поднял бокал, и мы все выпили за здоровье королевы Елизаветы.

— Пусть это будет началом новой эры, — серьезно сказал Фенимор. — Великая эра мира, торговли и процветания благодаря Божьему благословению!

— Аминь! — сказала матушка.

Отец посмотрел на нее, и я заметила, что они едва заметно улыбнулись друг другу. Я поняла, что она убедит его прислушаться к предложению Фенимора, чего бы это ни стоило, и что он прислушается.

После этого разговор стал общим. У Жако были две медали из тех, которые были выбиты в ознаменование победы. Мы все смеялись над одной, на которой был начертано: «Приходит, видит, бежит», — обыгрывание слов Юлия Цезаря: «Пришел, увидел, победил», а испанцы пришли, увидели и убежали.

Отец смотрел на нее и хихикал. Матушка сказала:

— Капитан понес тяжелую утрату: он потерял своих испанцев! Что ты будешь делать, Джейк, когда некого проклинать, нет глоток, чтобы резать, некого протыкать шпагой?

— Не сомневаюсь, — ответил он, и глаза его метнули молнии в ее сторону, — что кое-кто, кто еще прячется в той проклятой стране, почувствует сталь моей шпаги!

Эдвина заметила, что она слышала, будто смерть Роберта Дадли причинила королеве большое горе.