Маршал Рыбалко - Семен Мельников

Партизаны понимали, какая участь им уготована. Но казнь не состоялась. В начале января 1919-го в Харьков вступили части Красной Армии, и двери тюремных камер распахнулись перед смертниками.

Павел Рыбалко вернулся в Лебедин, где из стекавшихся со всего уезда добровольцев формировались крас-' ные полки для борьбы с белогвардейцами и петлюровцами. Надежда стать в строй не оправдалась: в Лебе-дине, как и во всей Республике Советов, в то время ощущалась острая нужда в преданных революции грамотных людях. В уездном ревкоме знали Рыбалко и назначили его начальником политпросвета.

В марте 1919 года П. С. Рыбалко приняли в партию большевиков.

События гражданской войны, однако, стремительно развивались, и вскоре Рыбалко становится командиром роты Первого Лебединского пролетарского полка. В июне

И

полк влился в состав группы войск, которой командовал бывший луганский рабочий, член партии большевиков с 1904 года А. Я. Пархоменко.

...Ушли в прошлое и стали историей героические годы становления молодой Советской республики. Но и спустя десятилетия П. С. Рыбалко будет с благодарностью вспоминать своего боевого учителя — легендарного героя гражданской войны Александра Яковлевича Пархоменко.

— Он безгранично верил в справедливость борьбы, на которую нас подняла партия,— говорил Павел Семенович.— Вся жизнь его — пример служения делу партии, делу революции. В сражениях с силами контрреволюции он постоянно добивался успеха не только благодаря таланту полководца, опиравшемуся на бесценный боевой опыт, но и абсолютному личному бесстрашию. Я счастлив и горд, что у него учился воевать. Это была превосходная школа!..

В боях с деникинскими войсками, развернувшихся на Харьковско-Луганском направлении, впервые проявился военный талант Рыбалко. Не прошло и двух месяцев, как его назначили командиром полка.

В конце лета 1919-го, в разгар ожесточенной схватки под Богодуховом, пуля белого офицера настигла Рыбалко. Вынесенный бойцами с поля боя в бессознательном состоянии, комполка был отправлен санитарным поездом в Самару.

Едва .придя в себя, Павел Семенович пытался убедить военных эскулапов, что долечиться можно и в полку. Медики и слушать не хотели — рана не заживала. Где-то на исходе сентября его вдруг вызвали к начальнику госпиталя. Держа перед собой бумагу с печатью, пожилой врач, улыбаясь, сказал:

— Вот вы, батенька, утверждали, будто полк без вас обойтись не может. Но тут сказано совсем другое...

— Что? — побледнел Рыбалко.

— Что, хоть вы и недолечились, но я обязан вас выписать и отправить...

— Куда?

— Представьте, не в полк, а в распоряжение Политуправления Туркестанского фронта.

Павел Семенович огорченно вздохнул.

— Не надо так расстраиваться,— посочувствовал начальник госпиталя.— В Бузулуке тоже можно громить беляков.

...Однако громить беляков в Бузулуке не пришлось:

это уже сделала дивизия Чапаева. Рыбалко был назначен на должность начальника агитпункта и сразу же приступил к работе по политическому просвещению красноармейского пополнения: рабочих и крестьян — людей разных национальностей, разного уровня грамотности, а нередко не знавших грамоты и плохо понимавших русский язык. Облегчало общение с ними то, что все они знали слово «Ленин» и готовы были идти в бой за дело Ленина.

Но и здесь Павел Семенович Рыбалко пробыл недолго. В первые послеоктябрьские годы партия особенно остро нуждалась в проверенных, политически грамотных людях, способных организаторах на многих участках революционной борьбы. В октябре ЦК РКП (б) отозвал Рыбалко в Москву и направил его в группу Артема, работавшую в Башкирии.

Федор Андреевич Сергеев, известный в партии, а впоследствии и по всей стране под именем «товарищ Артем», умел разбираться в людях. Неудивительно, что на Рыбалко возлагались весьма ответственные поручения Он стал членом Башкирского обкома РКП (б) и комиссаром башкирской продармии. Если к этому добавить еще и работу председателя чрезвычайной комиссии по борьбе с тифом, то можно представить, какими сложными и напряженными были эти полгода для бывшего комполка.

По всей стране свирепствовала эпидемия тифа. Маленькая тифозная вошь одинаково опасна была и для населения, и для бойцов Красной Армии, останавливавшихся на постой в домах жителей. Тесное общение с заразными больными, при отсутствии элементарных средств для борьбы с инфекцией — белья, мыла и топлива,— приводило к повсеместному возникновению очагов эпидемии.

С помощью партийных организаций Рыбалко развернул санитарно-просветительную работу в Башкирии. В армейских частях, в городах и поселках проводились обязательные для всех санобработка и дезинфекция. Одновременно медработники и уполномоченные чрезвычайной комиссии разъясняли, какое значение имеют чистота одежды, помещений, соблюдение требований санитарии и гигиены. Постепенно красноармейцы и население поняли, что борьба с инфекцией — это борьба за сохранение жизни, и с энтузиазмом включились в проводимые профилактические мероприятия.

Произошло в эти трудные дни большое событие и в личной жизни Рыбалко. В Стерлитамаке Павел Семенович встретил юную сестру милосердия, Надежду Давыдовну Денисову, которая стала ему женой и верным ■ другом.

В конце апреля 1920-го ЦК РКП (б) направляет Рыбалко в Первую Конную армию.

Встреча с командармом С. М. Буденным и членами Реввоенсовета К- Е. Ворошиловым и Е. А. Щаденко рассеяла надежды попасть на передовую.

— Вовремя прибыл.—сказал Буденный, ознакомившись с предписанием.— Будем гнать с Украины белопольское панство. Опыта партийной работы у тебя достаточно, а нам грамотные комиссары во как нужны! — и провел пальцем под подбородком.

— Положим, у него не меньше опыта в работе с крестьянством,— не согласился Ворошилов,— а это сейчас для партии — первейший вопрос. На освобожденной территории необходимо утвердить органы Советской власти, убедить крестьянина дать городу хлеб...

— А тем временем белополяки идут на Киев, Врангель собирает под свое крыло недобитых деникинцев и прочих беляков и угрожает Донбассу...— рассердился Щаденко.— Опытные командиры нужнее в дивизиях!

— Много ли твоя дивизия навоюет без хлеба? — не сдавался л Ворошилов.— Да дело не только в хлебе. Фронт уйдет вперед, а в тылу Махно и прочие бандиты грабежом и виселицами будут, как и прежде, терроризировать население. Пора внушить крестьянам — беднякам и середнякам — уверенность, что Советская власть отстаивает их интересы. И что каждый теперь может заняться своим делом...

Убежденный этими доводами, Буденный решительцох объявил:

— Назначаешься заведующим крестьянской секцией — и точка!

Заметив разочарование Рыбалко, Климент Ефремович улыбнулся:

— Еще навоюешься.

Через месяц с небольшим Конармия неудержимой лавиной неслась по Украине, вместе с войсками других красных фронтов отвоевывая у врага село за селом, уезд за уездом. Но рассеянные ими остатки деникинской армии, анархистские группы, буржуазно-националистические банды разных мастей укрывались в селах и вели исподтишка агитацию против Советов, комбедов и большевиков. Они внезапно нападали на ревкомы и комитеты бедноты, изуверствовали, истребляли сельский актив. Кулаки еще крепко держали в узде задолжавших им бедняков, и редко какие выборы в органы Советской власти проходили без кровопролития.

Рыбалко с небольшим отрядом, выделенным ему штабом армии, действительно успел «навоеваться». Не раз, войдя в село, конармейцы обнаруживали наглухо запертые двери и плотно занавешенные окна домов, а на улицах— ни души, будто все вымерли. Тишина, только ветер раскачивает тела повешенных. Проскачет отряд из конца в конец сельской улицы и лишь случайно заметит возле хлева человека с охапкой сена.

— Что это у вас так тихо?—спрашивают бойцы.

— Кто его знает...— дрожащим голосом отвечает застигнутый врасплох хозяин.

— А кого повесили на площади?

— Кажись, комбедов...

Крестьянин смотрит на всадников с застывшим в глазах страхом и недоверием.

— А кто вешал?

— Прискакали тут, вот как вы, например... Не то от Махна, не то от... Мы в точности не знаем...

Не счесть атаманов, именем которых бандиты убивали и грабили крестьян, держа в повиновении, убеждая не подчиняться большевикам. Трудно было красным конникам освобождать крестьянские души из тисков сковавшего ид ужаса перед виселицами, расстрелами, а еще труднее — заставить поверить в собственные силы.

Но бывало и так. Ожившее с прибытием красноармейцев село обсуждает на сходе, кого выбрать в сельсовет или в комитет бедноты. И вдруг налетает банда. Узнав об этом, Рыбалко со своими бойцами во весь опор мчится на подмогу. А окрепшие духом крестьяне топорами и вырванными из тынов кольями довершают разгром банды.