Философия хорошей жизни. 52 Нетривиальные идеи о счастье и успехе - Рольф Добелли

Глава 3. Клятвы

В 1519 году испанский мореплаватель и завоеватель Эрнан Кортес добрался с острова Куба до берега Мексики. Недолго думая, он объявил Мексику испанской колонией, а себя – ее губернатором. Вслед за тем он приказал утопить свои корабли, чем решительно перечеркнул возможность вернуться на родину для себя и своих войск.

С экономической точки зрения решение Кортеса не имеет никакого смысла. Зачем заранее исключать возможность возвращения? Зачем отказываться от альтернативы? Ведь один из важнейших законов экономики гласит: чем больше опций и возможностей есть в вашем распоряжении, тем лучше. Так зачем же Кортес пожертвовал свободой выбора?

Два-три раза в год я встречаюсь на традиционном обеде с СЕО[3] одного из мировых концернов. И каждый раз мне бросается в глаза, что он отказывается от десерта. До недавнего времени я находил такое поведение нелогичным, даже противоестественным. Зачем принципиально отвергать сладости? Почему бы от случая к случаю не побаловать себя? Ну, можно было бы еще увязать такое решение с прибавкой в весе, с калорийностью остальных блюд или с привлекательностью конкретного десерта… Скажем прямо: отказаться от сладкого завершения обеда менее драматично, чем запретить себе вернуться с чужбины домой. Но оба решения на первый взгляд представляются абсолютно бессмысленными.

Одним из самых известных в мире мыслителей и знатоков менеджмента является Клейтон Кристенсен, профессор Гарвардского университета, автор популярного во всем мире бестселлера «Дилемма инноватора»[4]. Этот человек – убежденный мормон, всю жизнь он дает обеты и клятвы, то есть всегда держит свое слово и неукоснительно исполняет данные обещания. Если слова «обеты и клятвы» представляются вам устаревшими, вы можете называть это «твердыми обязательствами». Я же фанат старых понятий и недолюбливаю модные словечки, такие как «обязательства» и «приверженность», поскольку они подвержены сильной инфляции и часто становятся лицемерными (например: «We are commited to improving the state of the worlds»[5]), а еще потому, что дают обязательства или заявляют о своей приверженности, как правило, группы людей, а поклясться или пообещать может и один человек.

Уже в молодые годы Клейтон Кристенсен наблюдал, как многие менеджеры посвящали первую половину жизни исключительно карьере, с тем чтобы во второй ее половине – добившись финансовой независимости – целиком посвятить себя семье. И все бы хорошо, кроме одного: с семейной жизнью у них обычно не ладилось – отношения рушились или давно уже были чисто формальными. И вот Кристенсен принял обет, пообещал перед лицом Господа, что он не станет работать по выходным, а каждый будний день будет приходить домой к ужину. Между прочим, это означало, что ему нужно было все раньше выезжать на работу – иной раз даже в три утра.

Впервые услышав об этом, я счел поведение Клейтона Кристенсена иррациональным. Какой твердолобый упрямец! Это же просто неэкономично! Зачем быть таким негибким? Почему не поступать по-разному, от случая к случаю? Бывают же обстоятельства, когда нужно работать по выходным, причем это можно компенсировать – отдыхать по понедельникам, вторникам. Гибкость – это актив, важнейший ресурс, необходимое качество, особенно в наше время, когда все течет, все меняется.

Сегодня я смотрю на это иначе. В жизни есть определенные сферы, где гибкость превращается из преимущества в ловушку. Общая черта в поведении всех троих (Кортеса, моего знакомого управленца – противника десертов и Клейтона Кристенсена) – их категорическая несгибаемость – позволила этим людям достичь отдаленных целей, каких невозможно достичь, проявляя гибкость. Почему?

По двум причинам. Во-первых, тот, кто вынужден действовать в зависимости от ситуации, каждый раз принимая новое решение, расплачивается за это – он теряет первоначальную силу воли. Этот факт, а точнее, процесс получил научное обоснование: он называется «усталость от принятия решений». Мозг, утомленный многократным поиском решений, начинает тяготеть к самым простым вариантам – нередко и к самым плохим. Вот чем полезны клятвы! Если вы в чем-нибудь поклялись, вам не нужно каждый раз взвешивать плюсы и минусы. Решение уже наготове, оно не требует новых затрат интеллектуальной энергии.

Вторая причина, объясняющая особую ценность несгибаемости, связана с репутацией. Проявляя постоянную непреклонность в некоторых вопросах, вы сигнализируете окружающим: «На том стою и не могу иначе»[6]. Твердость устоев подчеркивает вашу суверенность и независимость, показывает, что обсуждать тут нечего. В определенном смысле это делает вашу позицию непререкаемой. Так, во времена холодной войны сыграла полезную роль стратегия взаимного устрашения. США и СССР знали, что противник немедленно ответит на ядерный удар. Никаких альтернатив – и раздумывать было не о чем. Никому не приходилось мучительно решать: нажимать или не нажимать на красную кнопку?.. Решение было очевидным, общеизвестным, оно было ясно всем, принято раз и навсегда и вообще не могло стать темой для обсуждения.

Что годится для Соединенных Штатов, может пригодиться и вам. Если вы последовательно и твердо придерживаетесь своих устоев, клятв и обетов – как бы они ни выглядели со стороны, – со временем вас все оставят в покое. Например, легендарный инвестор Уоррен Баффет принципиально отказывается торговаться. Кто хочет продать Баффету свою компанию, получает лишь одну попытку. Один выстрел!.. Владелец или владелица компании может сделать лишь одно предложение. А Баффет либо купит ее по предложенной цене, либо откажется. Если заявленная цена, по мнению Баффета, слишком велика, нет смысла еще раз предлагать ему свою компанию по более низкой цене. Его «нет» означает «нет». Это известно всем. Таким образом, Баффет заслужил репутацию непреклонного человека – а также полную уверенность в том, что ему предложат самые лучшие сделки, – и ему не приходится тратить свое драгоценное время на мелочи и всякую мышиную возню.

Клятвы, обеты, непреложные твердые принципы – как это просто звучит, и как непросто им следовать в реальной жизни…

Допустим, вы ведете грузовик, нагруженный динамитом, – по абсолютно прямой дороге с одной полосой. И по этой же единственной полосе вам навстречу движется другой грузовик – с тем же самым динамитом. Кто свернет первым? Если вы сумеете убедить другого водителя, что у вас абсолютно твердые намерения и что вы никогда не сворачиваете, то вы выиграете. Значит, другой уступит вам дорогу (если он может действовать рационально). Как этого добиться? Ну, к примеру, можно заблокировать руль замком, а ключ от замка выбросить в окошко – так, чтобы другой шофер это увидел. И вы покажете ему, какой у вас сильный характер. Настолько же твердыми, радикальными и не допускающими сомнений должны быть и ваши деловые принципы – тогда они будут иметь эффект определенных сигналов.

Вывод: распрощайтесь с общепринятым культом гибкости. Необходимость быть гибким выматывает человека, делает его несчастным, усталым и незаметно уводит от достижения поставленных целей. Придерживайтесь своих устоев, обещаний, обетов и клятв. Бескомпромиссно. Кстати, гораздо проще исполнять свою клятву на 100 процентов, чем на 99.

Глава 4. «Черный ящик» в голове

Британский самолет De Havilland «Комета-1» был первым в мире коммерческим реактивным авиалайнером. В 1953 и 1954 годах с этим лайнером произошел ряд загадочных катастроф: машины рассыпались в воздухе. Один самолет рухнул вскоре после взлета с аэродрома Калькутты. Еще один разломился надвое в полете над островом Эльба. Через несколько недель самолет этой серии упал в море у Неаполя. Во всех трех случаях ни один человек из находившихся на борту не выжил. На использование «Кометы» был наложен запрет. Однако причину аварий обнаружить никто не смог, поэтому запрет сняли. Но уже через две недели после возобновления полетов перед Неаполем (снова там же!) рухнула в воду очередная машина. И «Комета» окончательно оказалась под запретом.

В конце концов причину катастроф обнаружили: у самолета были квадратные окна. Оконные углы оказались исходной точкой, где образовывались крошечные трещины, они распространялись по фюзеляжу, из-за чего самолет и распадался. Вот почему авиапассажиры теперь смотрят в округлые окошки. Но еще более важным стало другое нововведение: эксперт по расследованию авиакатастроф Дэвид Уоррен предложил оборудовать каждый самолет на всех внутренних и международных линиях бортовым самописцем (позже его назвали «черным ящиком»), который практически невозможно разрушить. Эта идея была усовершенствована и доведена до сегодняшнего уровня исполнения. «Черный ящик» регистрирует тысячи данных в секунду, включая разговоры в кабине пилотов, и его показатели позволяют с максимальной точностью установить и проанализировать причины катастроф.