Лифчики и метлы - Сара Млиновски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я весь день была дома, — ответила она, очищая очередную семечку. — Нам с мамой было что обсудить.
— Не говори с набитым ртом, — сказала я. Поскольку я старшая сестра, то часто даю Мири ценные советы.
Она закрыла рот, проглотила, затем ответила:
— Не приказывай мне, когда я ем.
Мама стала тереть пальцами виски и чуть не подожгла сигаретой свои осветленные волосы.
— Девочки, пожалуйста. Я не вынесу сейчас ваших разборок.
Я снова начала нервничать.
— Все в порядке? Что здесь происходит?
На лице Мири расплылась улыбка.
— Все замечательно. — Она свесилась с кровати и захихикала. — Просто фантастика!
Мама бросила на Мири предупреждающий взгляд.
— Осторожней, Мири. Помни, о чем я тебе говорила.
Моя семья сейчас выглядела гораздо более странно, чем далеко не всегда уместные подводные знаки Тэмми.
— О чем вы говорите? Если все так замечательно, то что я здесь делаю?
— Рейчел. — Мама сделала глубокий вдох. — Твоя сестра — ведьма.
Глава 2
Моя сестра чересчур увлеклась защитой прав животных
— Что, простите? — удивленно спросила я.
Мама повторила:
— Твоя сестра — ведьма.
— Да ладно, мам, она не такая уж плохая, — проговорила я, вставая на защиту Мири.
— Нет, ты не понимаешь. Настоящая ведьма.
Мири кивнула:
— Как Сабрина или Гермиона. — Она сдвинула брови и задумалась. — Или как в сериале «Зачарованные».
Мама нахмурилась:
— Не очень удачные примеры.
Скажите, что девочка-подросток должна подумать, услышав от мамы такие слова?
— Похоже, кому-то здесь надо лечиться, — сорвалось у меня с языка.
Мама кусала потрескавшиеся губы.
— Помнишь, что произошло вчера? Эта история с мертвым омаром.
Хорошо, совершим небольшой экскурс в прошлое.
Вчера вечером папа позвал нас с Мири на ужин к своим будущим тестю и теще, Абрамсонам из Риджфилда, штат Коннектикут. Да, к тестю и теще. Третьего апреля он женится на их дочери Дженнифер. У нее есть пятилетняя дочь с дурацким именем Присцилла. Мы с Мири зовем ее просто Присси.
Ужин у Абрамсонов длится целую вечность. Но взрослых это совершенно не волнует: им не нужно делать домашнее задание по биологии. К тому же они выпивают минимум три бутылки вина и в отличие от мамы не дают нам ни капельки. А поскольку Присси усадили рядом со мной и Мири, нам приходилось резать ей еду и выслушивать глупые вопросы пятилетнего ребенка.
И тут в довершение всего экономка Абрамсонов Мисс (да, они зовут свою сорокалетнюю замужнюю экономку Филиппину «Мисс») положила на тарелку моей сестры огромного омара, которого, я думала, она отшвырнет.
С одной стороны, я расстроилась. Папа знает, что Мири вегетарианка. Так почему он не сказал Абрамсонам? Кстати, Дженнифер тоже знает, а они ее родители, так что она больше виновата. По этому ее поступку видно, что она совершенно не уважает нашу маму и те правила, по которым она нас вырастила.
С другой стороны, это же омар! Я пробовала омара всего раз, и это был один из самых потрясающих моментов в моей жизни. С тех пор мама никогда не предлагала мне омара, и у меня начинали течь слюнки даже при виде обычных креветочных крекеров.
Лицо Мири стало лимонно-зеленое. Она в упор смотрела на это существо, приготовленное наверняка очень вкусно. И вдруг произошло нечто странное.
Ее омар начал шевелиться. Именно. Шевелиться. Он ожил. Усики задвигались, глаза заморгали, клешни защелкали. Омар направился к стоящему перед Мири бокалу с водой.
Я как раз поливала своего омара лимонным соком и была столь увлечена этим процессом, что не сразу заметила воскрешение на тарелке сестры.
— А-а-а! — закричала я.
— А-а-а! — закричала Дженнифер.
— О боже! — закричала миссис Абрамсон.
— Он живой! — закричала Присси.
Наши действия напоминали сцену из фильма ужасов.
Омар стукнулся о бокал Мири, перевернул его, и вода залила всю нашу половину стола. Мой отец вскочил со стула, схватил морское чудовище, бросился к входной двери и выкинул его во двор.
В столовой царил хаос. Мири, Присси и я расплакались, а мистер Абрамсон выплюнул в салфетку то, что он только что жевал.
— Мисс! Мисс! — заорала миссис Абрамсон. Мисс просунула в столовую голову.
— Да, миссис Абрамсон.
— Почему омаров плохо проварили?
Мисс в полном недоумении вертела в руках уголок фартука.
— Их хорошо проварили, миссис Абрамсон.
— Нет, плохо! Один из них только что ходил по столу.
К счастью, остальные омары были вполне готовы, и через несколько минут все вернулись к еде и разговорам.
Все, кроме Мири. Весь оставшийся вечер она просидела над пустой тарелкой с широко раскрытыми глазами. Мисс быстро принесла ей томатный салат, но она отказалась есть.
Позже, уже дома, Мири распахнула дверь в ванную, когда я еще была не одета. На ее лице все еще было испуганное выражение.
— Может, ты выйдешь? — Я терпеть не могу, когда она так делает. И чего она везде за мной ходит? — Что с тобой такое? — спросила я, накручивая на руку туалетную бумагу.
Она прислонилась к вешалке для полотенец и принялась обкусывать кожу на пальцах.
— Это я оживила омара.
Я рассмеялась:
— Ну, ты даешь.
— Я не шучу. — Ее глаза наполнились слезами. Я почувствовала, что и мои увлажнились. Когда кто-то плачет, я всегда тоже начинаю плакать и ничего не могу с этим поделать. Особенно когда плачет моя младшая сестра. В три года это мило, но в четырнадцать уже несколько смущает. Я отвернулась и попыталась представить, как смешно все это выглядит.
— Мне было его так жалко, — прошептала она, — когда он лежал на тарелке. Я мысленно приказала ему ожить. И он ожил. Я снова засмеялась:
— Ты не можешь возвращать кого бы то ни было к жизни.
— Нет, могу. И это не в первый раз. Помнишь Голди? — Голди жила в небольшом круглом аквариуме на холодильнике — единственном месте в квартире, куда не мог забраться наш кот Тайгер. — Ты знаешь какую-нибудь другую золотую рыбку, которая прожила десять лет?
— Нет, но мы хорошо заботились о ней, — объяснила я. Мне было очень неловко. Я всегда стеснялась находиться голой перед сестрой. В основном потому, что ее тело гораздо более развито, чем мое. И как только она начала тереть наполненные слезами глаза, я схватила свою одежду. Удача!
— Нет, — настаивала она, не отнимая рук от глаз. — Она умирала, а я ее воскрешала.
— Ты слишком много учишься, — мягко сказала я. С тех пор как Робин, лучшая подруга Мири, переехала в Ванкувер, Мири не предпринимала попыток завести новых друзей. Она только и делала, что училась, ходила на таеквондо и болталась рядом с мамой. Ах да, и составляла списки.
Мне было жаль ее, но объяснять сестре, что она не мессия, не входило в мою компетенцию.
— Мам! — крикнула я через дверь в ванной. — Объясни, пожалуйста, Мири, как устроена Вселенная.
Я думала, что на этом бред с воскрешениями закончится.
Очевидно, я ошибалась.
Мама снова глубоко вздохнула, на этот раз с зажатой в губах сигаретой.
— Я надеялась, что мне никогда не придется говорить с тобой об этом. — Она повернулась к окну и с шумом выдохнула. — Колдовство передается по наследству и начинает активно развиваться в период половой зрелости.
Похоже, мама сошла с ума. Я уже собиралась позвонить 911, но решила, что лучше всего сейчас попытаться рассмешить ее.
— И от кого же она унаследовала эту способность? От папы? Может, на самом деле он Гарри Поттер? — Я говорила самым спокойным голосом, на какой была способна.
Она отрицательно качнула головой:
— От меня. Я тоже ведьма.
Если бы я ее не знала, то решила бы, что она накурилась чего-то покрепче табака. Я погладила ее по голове:
— Тебе нужно поспать.
— Рейчел, я понимаю, тебе трудно это понять. Наши с Мири силы очень необычные. Они передаются по наследству от матери к дочери.
— Мам, ты ведь еврейка, верно? Не думаю, что есть такое понятие, как еврейская ведьма.
— Быть еврейкой — ерунда по сравнению с тем, что значит быть ведьмой, Рейчел. — Она одарила меня еще одним взглядом из серии «тяжесть-мира». — Это моя вина, что я столько лет скрывала от вас правду. Но я хотела, чтобы у вас было нормальное детство. Я надеялась, если не развивать способности, они перестанут проявляться.
Бред какой-то. Не стоило мне приходить. Ее глаза наполнились слезами. Она тоже начинала плакать словно по команде. Должно быть, это наследственность. Как и так называемое колдовство.
— Такие силы — не всегда дар, Рейчел. — Ее голос дрожал. — Я надеюсь, ты рада, что тебе удалось этого избежать. Ты не готова принять то, что в твоем возрасте смогла принять я…
— Спасибо, мам.
— …и что меня так напугало. Я ведь просто хотела жить обычной жизнью. А теперь вот Мири… — Она разрыдалась.