Причуды освещения - Владислав Былинский

– - Друг мой человек! Как же мы с тобой похожи! Ну, давай по одной!

– - Давай, друг! -- отвечаю я злобно. Наш безмолвный поединок завершается вничью.

Приняли грамм по семьдесят.

– - Хэви металл! -- охает Зам. Замер, глаза свои лучистые закатил, рот приоткрыл. Дикий вид, нечеловеческий оскал. Недочихнувший трибун. Нарк на взлете.

– - Хард-эн-хэви! -- поддакнул я.

– - Жгуча красна ртуть!

– - Прожигает грудь!

– - Ох и метко влилась!

– - Ох, славно утряслась!

– - Нравится? То-то. Между нами: это еще один тест. Проверка личных качеств. Расплав пьем! Люди от него дохнут. Что скажешь, дружок?

– - Выкуси, дружище! Меня таким не свалишь. Славянский метаболизм.

– - Проверить тебя, что ли, на чём покрепче?

– - Валяй, проверяй. Люблю неприевшееся. Как-то в порту мужики цистерны растамаживали. В одной метанол. Ну они на него как тараканы на йогурт. В другой -- дезэтиленгликоль. Чудная такая жидкость. Дико сушит. Ветер с моря дул… звездам несть числа, сосчитать не мог… встал на цистерну, крылья расправил, рванул, разбежался, оторвался! Тело оставил где упало, а сам -- заре навстречу! А метанольщики, дурни, недозакусили, что ли… в реанимацию им персики носил…

– - Люди с одного глотка мрут!

– - Это у кого иммунитет не наработан.

– - Да ты и не человек вовсе!

– - А кто? Кот в сапогах? Думаешь, яду налил -- отравил? Врешь, не возьмешь! Мы пьем все! Наливай!

– - Куда я денусь? Сейчас, только кровь твою возьмем. Проверим, кто ты есть и почему не мрешь… -- и он ловко воткнул иглу мне в вену.

Вот чудик! Крови захотел. У меня ее на троих!

– - Весело у тебя, дружище! И рад бы остаться, да подпись мне нужна! -- сказал я. -- Сбегаю и вернусь, лады?

– - Стой! Ты по какому вопросу?

– - Да все по этому же! По личному! Ты бы давно его решил и бумаги мне отдал, да твой Шеф, бюрократ потомственный, рогом уперся… извини, что я так прямо? Свои люди… Попытка не пытка: вдруг проскочу, а?

Алгоритмы присутственного места хорошо мне известны. Прения завершаются как бы вничью: ладно, попытайся, но это в первый и последний раз. Если Шеф откажет, на глаза мне не показывайся!

Тихий кабинет оказался трехстенной залой с бесконечной перспективой. Окна в два ряда. Что-то яркое неприятно бьет в глаза. Оттуда, из-за штор… Окна выходят на север. Там, в северной стороне, горит, пылает потустороннее сиреневое солнце.

– - Итак, вам надоело невольное бомжевание человека-за-общественным-бортом, -- заключает Шеф, поглядывая на меня как жокей на необъезженную лошадку. Я скромно киваю.

– - И вас изумляют странные повадки официальных лиц, препятствующих вашей легализации на этой планете.

Он не спрашивает и не уточняет, он подводит итог некоторой фазе моих взаимоотношений с властью -- непременной и скучной фазе. Неспособный прорваться к Шефу не заслуживает звания человека, решаю я. Он кивает моим окаянным мыслям и ехидно любопытствует:

– - Скажите, зачем вам все это?

– - А так. Пропишусь. На работу устроюсь. Тихую женщину в ЗАГС поведу.

– - Ну ляпнул! На работу он! Ха! Еще чего!

– - Право имею.

– - О чем вы говорите? Зачем вам ноша сия? Зачем вам статус землянина? Панские вытребеньки, дорогой мой! Не тратьте себя! Оставайтесь неземным! Быть самим собой -- привилегия избранных; вы -- избранник!

– - Я такой как все! -- заявляю твердо.

– - Ха-ха. Как все! Еще бы! Отпечатки он мне принес! -- противно хохочет Шеф. -- Такой простой и человечный. Менял он лица как перчатки, менял свой пол и отпечатки…

– - Вы мне не верите?

– - Знаете, я всегда верю тем, кто приходит ко мне. У меня установка такая: верить каждому. Но иногда вера вступает в противоречие с вещами очевидными. Как пена на дне бокала. Как курс доллара. Как зеркало на рассвете. В упрямое противоречие с упрямыми фактами -- с уликами, выражаясь материалистически. Да ты на себя посмотри!

– - Зачем? Зауряден, незаметен. Справку имею. Вот и все мои факты.

– - Как бы не так! О, все совсем не так! Ты особенный! И знаешь это! Нет, я понимаю: быть особенным -- значит, жить по-особенному, а это трудно. Трудно отделить себя-для-других от себя сокрытого, -- может, и не надо, но приходится. Гнет чужаков… лиловое облако над толпой… повседневщина, тиски, боль в висках… Необходимо притворяться что как все и что понятен насквозь… Я не уличаю, я убеждаю! Я не цербер. Я твой гид.

– - Гид, точно! А я -- человек!

– - Похож, похож, не спорю. Особо продвинутый кроманьонец, ха-ха… Ты -- недокументированное двуногое. Человекообразный пришелец.

– - Поклеп!

– - А я отвечу! Потому что знаю!.. Ты, думаешь, первый? На просвет тебя вижу! -- он придвинулся ко мне. -- Ты -- вечный школяр! Всю жизнь учишься незаметности, заурядности, двуличию, тихим прыжкам и правильному поведению в типовых сценариях. Обучившись этому, изменяешься в сторону сквозной понятности. Теперь ты не боишься несвободы, ты назвал ее осознанной необходимостью. Ради свободы быть несвободным ты помещаешь себя в круг чужих глупых представлений о себе и других, обо всем на свете. Торчишь в том кругу и не высовываешься. Ты уже понял и принял главное правило общежития: не высовываться! Высунешься -- сшибут как кеглю. Ох, нелегкая это работа: не высовываться!

– - Ничего трудного. Посмотрел направо, посмотрел налево…

– - Хохмишь, лось! Голова дана тебе не затем, чтобы крутить ею. Голова обязана болеть! Такие как ты -- наша вечная головная боль. Некоторые до того входят в роль, что забывают главное: они всего лишь актеришки. Потребности их персонажей становятся их собственными потребностями. Вочеловечивание, ха… тихая женщина, бр-р…

– - Что вам не по нраву, гид? Каких вы предпочтений, цербер любезный?

– - Вот, кстати, о предпочтениях. Мы можем -- и должны! -- пройти все тесты. Вино, женщины, карты. С вином вы уже разобрались, кажется. Возьмемся за женщин. А, может быть, -- он плутовски подмигнул, -- за мальчиков возьмемся?

– - Брысь! -- ответил я.

– - Принято. Ну а в картишки перекинемся? Выиграешь у меня -- все бумаги подмахну.

– - Обязательно выиграю! -- воскликнул я.

– - Бывает, бывает… А как проиграешь, что тогда? Не спеши, не отвечай! Поразмышляй, пока есть время. Выбор требует времени. Я не тороплюсь. Я здесь, я с тобой! Я помогу! Семь раз примерь -- да плюнь на все! слышал, небось?

Он прищуривает левый глаз. Теперь он похож на сутенера.

Я киваю. Слышал.

Итак, мой приятель Благоев все-таки побывал здесь. Его прибаутка. Странно. От меня-то зачем скрывать? Странно и подозрительно.

Благоев действительно плюнул на все и решил довольствоваться малым. Он отлично устроился: на Луну теперь вахтуется, в Даксайд Сити. Месяц там, месяц здесь. Дорога, харч, все дела. Ну и что, что нелегал? Есть у него индивидуальное койко-место с постельными принадлежностями, есть батарея канистр -- как раз на вахту хватает. Лунатические тетки посещают его: холодные, говорит, но какие нежные! Как пух цыплячий! как ветки персика! На Луне, между прочим, и с питьем, и с тетками напряженка. Зато никто не достает вопросами, гражданин ты или вошь беспаспортная.

Спрашивается, что еще нужно человеку?

– - Возвращаюсь к женщинам, -- объявил Шеф. -- Эти существа бывают трех типов: пернатые, земноводные и млекопитающие. С земноводной вы беседовали в приемной… как она вам?

– - Кобра!

– - Кобра? Да что вы! Ни на дюйм не кобра, -- милейшая, верткая ужица! Ни яду, ни прыти настоящей. А с другой стороны подойти -- царевна-лягушка! Я знаю, я над ней трудился… Да, это не твое. А как насчет курочек, ласточек, горлиц, воронушек?

– - Не хочу. Заклюют.

– - Рожденный ползать… Но ты опять прав. Значит, кошечки, заиньки, лани, тигрицы?

– - Все что шевелится и глазу приятно!

– - Хорошо. Смотри сюда, в эту стекляшку. Смотри, не отрывайся. Что там?

– - Волчицы. Белые волчицы под влажной луной.

– - Не суйся: то оборотни.

– - Две медведицы, большая и малая…

– - Ого! А пан проверял свои возможности?

– - Лисий крик в тумане мятном…

– - Хищницы интересуют? Обманщицы?

– - Косуля на полуденной поляне…

– - Вот и позитив! Не все так безнадежно.

– - Томная телка с нежными рожками, с преданным взглядом…

– - Тремор у тебя. Сфокусируйся! Копытных много.

– - Ах, сударыня моя! Экая вы коза бодливая!

– - Эй! Стой! А ну вон из транса!

– - Погоди, гнедая! Брыкаться? Ну ща я тебя захомутаю!

– - Пр-рекратить! Лезок, нов лешоп! Очи продери, бедовый!

– - Тю… Да ты мужик! Где это я?

– - Вспомнил?

– - Дык ни шиша себе… Так и это… опозориться недолго…

– - Ладно, черт с тобой, любитель кобылок! Пишу: реакции в норме.

– - Спасибочки.

– - Не спеши благодарить. Вот выиграешь у меня, тогда и радуйся.

Партия шла с переменным успехом. У меня было всюду больше: и на вистах, и в пульке, и на горке. Особенно на горке. Вечный вопрос -- назначать ли мизер? -- застыл в игривом взгляде пиковой дамы. А что? а сброшу я тебя, краля, -- пригрозил я, открывая прикуп.