Надежда - Елизавета Абаринова-Кожухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот и я то же говорю!.. — радостно подхватил Каширский, но осекся под тяжелым взглядом князя.
— Ну, в таком случае позвольте мне вас покидайть, — засобирался чародей. — Ауф видерзеен, либе фройляйн унд херрен!
С этими словами господин Хеклафф не спеша встал из-за стола, отвесил общий поклон и исчез во тьме. Князь все так же неподвижно сидел, вперив взор в стол, а Анна Сергеевна и Каширский продолжали недоуменно переглядываться. Первой тягостного молчания не выдержала госпожа Глухарева:
— Князь, ну что он вам такого сказал?
— Не вашего ума дело, сударыня, — пробурчал князь и добавил, будто про себя: — Ох, не по нутру мне этот чародей. Лучше бы его не было…
— Так за чем же дело стало? — обрадовалась «сударыня». — Только скажите слово, Ваша Светлость, и не будет никакого чародея!
Князь перевел на нее немигающий взор:
— Не надо спешить. Он еще мне прежде послужит…
— Ну, как знаете, — чуть разочарованно произнесла Анна Сергеевна. — А скажите, князь…
— Да оставьте вы меня, бога ради! — не выдержав, крикнул князь. — И без вас тошно!
— Я знаю чудное средство от тошноты, — радостно подхватил господин Каширский, но Глухарева, наконец-то поняв, что Его Светлость пребывает, мягко говоря, не в духе, вскочила из-за стола и, увлекая за собой ученого, поспешила к выходу из мрачной залы.
Князь даже не заметил их исчезновения — он все так же неподвижно сидел перед чадящей свечкой, с ужасом и содроганием вспоминая и слова прорицателя, и то, что он разглядел в черной бездне грядущего.
* * *Стоял долгий летний вечер, и хотя часы показывали поздний час, было еще совсем светло. Три человека, рассевшись на камнях, разбросанных здесь и там по склону пологого холма, с еле скрываемым нетерпением наблюдали, как солнце медленно погружается в пучину окрестных болот.
Глядя на этих троих людей, никак нельзя было сказать, что они через несколько минут отправятся в экспедицию, из которой, может быть, никогда не вернутся. Один из них, высокий молодой человек со слегка вьющимися темно-русыми волосами, был одет скорее по-курортному — в майку-безрукавку и яркие шорты — «бермуды», а багажа при себе не имел вовсе, если не считать увеличительного стекла и потрепанной записной книжки, умещавшихся в накладных карманах «бермудов». Свой основной багаж — опыт и дедуктивное мышление — частный сыщик Василий Дубов держал в уме, или под черепной коробкой, как по-ученому выражался его друг Владлен Серапионыч, сидевший верхом на соседнем валуне.
Владлен Серапионыч по внешности напоминал уездных лекарей из пьес Чехова и даже сам внешне слегка походил на Антона Павловича, разве что выглядел постарше. Собственно, он и был доктором, но только не уездным, а, как говорил сам Серапионыч, узким специалистом широкого профиля. Одет он был в потертый сюртук, из-под которого выглядывал съехавший набок старомодный галстук. Правда, нижняя часть его наряда несколько выбивалась из привычного «уездного» образа — огромные мягкие кроссовки и светлые джинсы. У ног доктора стоял «дипломат», где лежало самое необходимое — смена белья и некоторые медицинские препараты.
Третьим, а вернее, третьей, была молодая темноволосая дама в цветастом летнем платье, которое удивительно ей шло. Впрочем, ей, московской журналистке Надежде Чаликовой, шло все, что бы она ни надела — Надя принадлежала к тем женщинам, которые с видимой легкостью превращают в достоинства даже свои недостатки. Ее багаж был самым объемным — он умещался в саквояжике, но большую его часть составляли отнюдь не дамские наряды, а предметы профессиональной деятельности: диктофон с запасом кассет и батареек, фотоаппарат, пара чистых блокнотов и несколько авторучек.
— Господа, а не пора ли в путь? — нарушил молчание доктор, подняв взор к вершине холма, где возвышались два одинаковых каменных столба, казавшихся совсем черными в лучах заходящего солнца.
— Немного еще подождем, — с видом знатока ответил Дубов. — Надо, чтобы солнце совсем закатилось.
Еще несколько минут прошло в тревожном безмолвии, нарушаемом лишь стрекотом кузнечиков да щебетом пташек в низком кустарнике.
— Ну, пора. — Чаликова встала с камня и грациозно подпрыгнула, разминая затекшие ноги. — Солнышко-то уже того, зашло…
Действительно, дневное светило окончательно скрылось, хотя небеса были все так же по-летнему светлы. Доктор поднял с земли свой медицинский чемоданчик, детектив — чаликовский саквояж, и они стали неспешно подниматься на самую вершину.
«Параллельный мир», где Василий Дубов и его спутники оказались, пройдя между столбов, особо ничем не отличался от «нашего»: так же синело небо, щебетали пташки, желтели одуванчики, только на месте болота чернел дремучий лес, подступавший почти вплотную к пригорку. На узкой проселочной дороге, за которой начинался лес, поблескивала колесами карета, запряженная парой рысаков.
— Василий Николаевич, а какова цель нашего похода? — вдруг спросил Серапионыч.
— Не знаю, — искренне пожал плечами детектив. — Честное слово, не знаю. Мне прямо на мобильник позвонил Рыжий и пригласил в Царь-Город на какие-то торжества.
— Думаю, ради этого он вряд ли стал бы вас тревожить, — как бы вскользь заметила Надя.
— Я ему так и сказал, — подхватил Дубов, — мол, хоть намекните, господин Рыжий, в чем суть дела. А он мне — поговорим при встрече, это не телефонный разговор. Да впрочем, сейчас мы от него же все и узнаем.
Действительно, из кареты вылезал статный рыжебородый господин в старинном боярском кафтане и высоких сапогах. Едва завидев наших путешественников, неспешно спускавшихся по холму, он радостно замахал рукой, а минуту спустя уже троекратно, по старинному обычаю, облобызал каждого из гостей.
* * *Марфин пруд казался погруженным в сонную тишину, нарушаемую лишь стайкой ребятишек, плескавшихся почти у самого берега. Напротив них несколько человек удили рыбу, хотя, кажется, без особого успеха.
И тут все очарование летнего вечера было безнадежно нарушено — из рощи, окружавшей пруд, на берег выскочил маленький плешивый человечек, одетый в какие-то старые лохмотья. Хозяйским оком оглядев водоем, он решил, что не все в должном порядке, и решительно направился к ребятам.
— Кто разрешил? — спросил он строго, но сдержанно. И так как детишки не обратили на стража порядка никакого внимания, он резко повысил голос:
— Здесь купаться запрещено! Вон отсюда, и чтобы я вас больше не видел!
Ребята стали нехотя вылезать из воды, но плешивый человечек все равно остался недоволен:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});