Близкие звезды - Людмила Макарова

Ив неуверенно улыбнулся в ответ. Как минимум, за двух членов экипажа «Моники» он уже готов был умереть. Из чувства благодарности.

Блохин определил мальчишку в гостевую каюту, поднялся наверх и столкнулся нос к носу с запыхавшимся Эдвардом, почти бегом направлявшимся в рубку. Легкий скафандр облегал его фигуру довольно плотно и даже во внутренних отсеках корабля не выглядел громоздким. И Эдди не стал утруждать себя переодеваниями между рейсами, отбросив назад гермошлем, который сложился на плечах в высокий складчатый воротник. Вообще-то командор Вейс отдал распоряжение всем пилотам работать в полужестких скафандрах, учитывая местную специфику, но у Эдварда, к счастью, был еще и непосредственный начальник, который приказ командора подтвердил, но при этом так скривился, что Эдди в полужестком скафандре работал за два месяца только два раза. Первый, когда вез командора Вейса с недостроенного орбитального комплекса в десантный лагерь на поверхности Файра. А второй – когда забирал его оттуда через сутки.

– Привет, сделал терминал? – пилот замедлил шаг, и мягкий свет, лившийся с потолка рассыпался на отражателях скафандра.

– Сделал, – задумчиво сказал философски настроенный Виктор.

– А что за пожар такой на «Торнадо»? Загеметизировались в пять минут и отвалили уже. Валдис даже в гости не заглянул.

– Ты еще не знаешь?

– Нет, – Эдвард остановился посередине галереи, полукольцом опоясывающей рубку. За спиной пилота с легким шипением захлопнулись двери лифта. Уровнем ниже располагался ангар. Влево отходил коридор, ведущий, как выразился Виктор, в апартаменты командного состава. Другой конец коридора упирался в диафрагмальный люк, преграждавший путь в рубку. Вернее, должен был упираться. Сейчас разведенные лепестки бронированной ирисовой диафрагмы прятались в прорезях переборок, и проход перегораживал только слабо мерцающий силовой щит, закодированный на биопотенциал членов комсостава «Моники». Космолетчики постоянно мотались между бортом своего звездолета, орбитальным комплексом Вейса и десантным лагерем на поверхности Файра, и бесконечное «хлопанье дверями» стало вызывать легкое раздражение уже к концу первой недели работы.

– Валдис Гардону практиканта привез и сваливает, – пояснил радист. Кейт вышагивал по коридору с отрешенным видом, держа руки в карманах рабочего комбинезона, – боится, что он его пошлет.

– Э-э-э… Кто кого? – озадаченно спросил Эдди, который вообще перестал понимать, что происходит.

– Теперь уже Гардон – всех, – уверенно ответил радист.

– Что-то я ничего не понял, Кейт, – пробормотал Эдвард. – Ты меня, часом, не разыгрываешь? Кто на мостике сейчас?

– На мостике сейчас Гардон со Стрэйком обсуждают возможность пребывания на борту МНК-17 стажера, которого Валдис на «Торнадо» привез, – доверчиво сообщил радист, – вдумчиво взвешивают все за и против. Я вот не мешаю. А ты в рубку шел?

– Я? Нет, я к техникам, – подозрительно быстро ответил второй пилот «Моники». – У меня сегодня… свет в кабине планетолета вырубился. Вчера электрику прозванивали, а я в темноте – только панель светится. Я пошел. – Эдвард развернулся к лифту. – Вы мне потом все объясните, ладно? Про «Торнадо», про стажера и из-за чего на самом деле Рэд со Стрэйком разлаялись.

– Не поверил, – вздохнул ему вслед Кейт и взглянул на часы. – Все. Пора возвращаться.

В последующие десять дней практики Джой познакомился со всем экипажем МНК-17 и сделал для себя несколько жизненно важных выводов.

Из сорока двух параграфов Кодекса космоплавателей капитан Гардон признает два: «Оказание помощи по сигналу „SOS“ и „Правила поведения посторонних на борту“.

Радист Кейт Фил не любит стажеров.

Первый пилот Джеральд Стрэйк – болтунов.

Со вторым пилотом Эдвардом Геттом необходимо соблюдать крайнюю осторожность в обсуждении подпространственных перемещений. Конек Эдварда – малые бортовые звездолеты. Техники проговорились, что в открытом космосе Гетт проигрывает в скорости Гардону и Стрэйку и тайно страдает по этому поводу.

В сторону штурмана с необычным именем Серж Сент-Фалль Джой первое время даже взглянуть боялся, чтобы лишний раз не попасть к нему на язык.

Единственным членом комсостава, с кем у Джоя никогда не было проблем в общении, оставался только неизменно дружелюбный Виктор Блохин. Единственным доступным видом работ – дистанционное управление модулями забора проб.

И Джой, которого в первый же день «на пробу» пустили за пульт второго пилота, старательно водил неуклюжего М-8 по поверхности. Стрэйк, контролировавший все остальные модули, бился об заклад с радистом, что аппаратура «Моники» не возьмет станцию «Огни эстрады». В процессе поиска «Огней эстрады» Кейт поймал разговор геологов с поверхности Файра, которые отчаянно бранились в адрес служб обеспечения. Перепалка в эфире достигла апогея, и Джой изо всех сил пытался сосредоточиться на работе среди общего веселья, на которое пока не имел права. Вошедший капитан остановился как раз за спинкой его кресла. Вместо того чтобы делать замечания команде, Гардон бросил хмурый взгляд на стажера и сказал:

– Ив, завтра возьмешь все поверхностные модули. Заваливаешь один – идешь охранять технические уровни, поддерживая в них чистоту и порядок до прихода транспортника. Понятно?

– Да, сэр!

– Ну а пилоты займутся, наконец, своей работой…

Под своей работой понимались челночные грузовые и десантные рейсы на орбитальную базу и поверхность Файра. Файр, искусственным спутником которого временно оказалась «Моника», был планетой вулканов и гор. Скальные террасы, хаотическое нагромождение их осколков, медленно сползавших в кратеры с кипящими озерами лавы, и величественные вершины. Раскаленная магма из недр циркулировала внутри горных хребтов словно кровь в артериях, периодически прорываясь вверх и взрываясь над холмами и пиками ослепительными фейерверками. Раскаленные брызги оседали на близлежащих хребтах, придавая им самые причудливые формы и очертания. Горы на ночной стороне планеты с высоты казались россыпью драгоценных камней, щедро раскрашенных всеми оттенками красного: от темно-рубиновых до ярко оранжевых. После первого полета со Стрэйком в десантный лагерь Файра Джою целую ночь снились огненные фонтаны.

Около девяти вечера к Гардону, заступившему на ночную вахту, заглянул первый пилот «Моники».

– Что ты решил с мальчишкой? – напрямик спросил Стрэйк.

– Ничего, – сознался Гардон. – С навыками дистанционного управления у него все в порядке. Ты ж меня уговаривал его сразу не выгонять…

– Знаешь, я взял его сегодня вторым на планетолете. На последний грузовой заход.