Убийство Адама Пенхаллоу - Джорджетт Хейер

– Хозяин сегодня плохо спал, – сообщил Рубен.

Рэймонд пожал плечами.

– Он четыре раза звал Марту, – продолжил Рубен, накрывая заварочный чайник выцветшим атласным чехлом. – В общем, ничего страшного, просто подагра. Сейчас ему лучше.

Это сообщение вызвало не больше интереса, чем предыдущее. Потерев о рукав георгианскую серебряную ложку, Рубен добавил:

– Он получил письмо от Обри. Тот опять в долгах. Хорошенькая новость для хозяина.

Пренебрежительный тон, с которым это было сказано, нисколько не возмутил Рэймонда, но сама новость заставила его нахмуриться. Он поднял голову.

– Я думал, вы обрадуетесь, – произнес дворецкий, и в его взгляде мелькнуло злорадство.

– Больно много себе позволяешь! – бросил Рэймонд, садясь во главе стола.

Рубен усмехнулся. Сняв крышку с блюда, он сгреб на тарелку несколько сардин и со стуком поставил ее перед Рэймондом.

– Да вы не волнуйтесь, – проговорил он. – Хозяин сказал, что Обри не выудит из него ни фартинга. – Подвинув Рэймонду корзиночку с тостами, он приготовился уходить. – Не успеем оглянуться, как парень окажется здесь. Вот тогда с него снимут стружку!

Рэймонд саркастически рассмеялся. Освободившись от бремени новостей, Рубен удалился, а в столовую вошла вернувшаяся из сада Клара Гастингс.

При беглом взгляде возраст Клары трудно поддавался определению. На самом деле ей было шестьдесят три, и хотя ее обветренное лицо избороздили морщины, в растрепанных кудрях почти не было седины, а тело сохранило юношескую гибкость. Она была высокой, угловатой и лучше всего смотрелась в седле. Сильные костистые руки вечно были в земле – Клара с увлечением копалась в саду, обычно пренебрегая перчатками. Ее не по моде длинные юбки были вытянуты по краям, и она постоянно цепляла каблуками отпоровшуюся подпушку. Когда та отрывалась, Клара кое-как подшивала ее, используя первые попавшиеся нитки. Она не жалела денег на лошадей и свои посадки, однако в одежде была до неприличия экономна. Месяцами следила, как снижается цена на какую-нибудь шляпку в самом дешевом магазине Лискерда, и наконец с торжеством покупала ее за несколько шиллингов на окончательной распродаже в конце года. Выйдя замуж в двадцать два года, Клара отправилась в свадебное путешествие в новом котиковом манто. В свои шестьдесят три она продолжала его носить, хотя оно порыжело от времени и местами вытерлось до самой кожи. Ни ее сына Клиффорда, адвоката, имевшего практику в Лискерде, ни членов семейства Пенхаллоу не волновал ее плачевный внешний вид. Однако потрепанные наряды Клары страшно раздражали ее невестку Розамунду и приводили в негодование жену Пенхаллоу Фейт. Порой и Вивьен, оторвавшись от более важных забот, позволяла себе едкие замечания в ее адрес.

Этим утром Клара была в широкой засаленной юбке и бесформенной шерстяной кофте на пуговицах, свалявшейся и выцветшей от многократных стирок. Под ней виднелась полосатая фланелевая блузка, похожая на мужскую рубашку. Картину завершали потрескавшиеся туфли, чулки разного оттенка и целая коллекция золотых цепочек, брошек с топазами и старомодных колец. На голове возвышалось причудливое сооружение, из-под которого выбивались шальные пряди с висящими на них шпильками. Сев напротив Рэймонда, Клара заявила, что ее серый жеребец потерял подкову.

– У меня сейчас все люди заняты, – произнес Рэймонд. – Ублюдок Джимми отведет его на кузницу.

Никак не отреагировав на это замечание, Клара налила ему кофе, а себе – чаю. Потом она пошла к буфету и через минуту вернулась с тарелкой, на которой лежали сосиска, яичница и несколько ломтиков бекона. Рэймонд, изучавший листок с цифрами, даже головы не поднял.

– Ночью отец опять буянил, – сообщила Клара.

– Рубен мне сказал. Он четыре раза поднимал Марту с постели.

– Подагра?

– Не знаю. Получил письмо от Обри.

Клара помешала ложечкой чай.

– Кажется, я слышала, как он кричал. Обри опять наделал долгов?

– Да. Я нисколько не удивлюсь. Чертов мот!

– Отец не успокоится, пока не вернет его домой. Странный молодой человек. Я ничего не понимаю в его заумной писанине. Но вряд ли он захочет вернуться.

– Можно подумать, что я этого хочу. Хватит и Юджина, тот целый день валяется на диване и воображает себя больным.

– Но отец хочет, чтобы он жил здесь.

– Будь я проклят, если знаю почему.

– Он очень забавный мальчик.

Рэймонд не нашелся что ответить, и разговор прекратился. Тяжелые шаги на лестнице и громкий свист возвестили о приближении одного из близнецов. Это был Конрад, младший, – приятный молодой брюнет с орлиным профилем, как и все в его семье. Он был выше Рэймонда, но такого же крепкого сложения. Конрад не обладал умом Обри, который был старше его на три года, но все же голова у него работала лучше, чем у брата-близнеца, и после долгих лет учения он сумел сдать экзамены и получить профессию агента по продаже земельных участков. Отец купил ему долю в солидной местной фирме, и Конрада можно было считать устроенным, если только старшие партнеры не выведут его из дела, поскольку он под любым предлогом уклонялся от работы и не появлялся в конторе.

Войдя в столовую, Конрад захлопнул за собой дверь и, поздоровавшись с теткой, подошел к буфету и стал щедро наполнять тарелку.

– Старик не спал всю ночь, – сообщил он, садясь за стол.

– Уже знаем, – усмехнулся Рэймонд.

– Я слышал, как он под утро поминал Каина, – продолжил Конрад, протягивая длинную руку за масленкой. – Ваш серый потерял подкову, тетя Клара.

Она протянула ему чашку с кофе.

– Твой брат сказал, что Джимми отведет его в деревню.

– Держу пари, что сегодня Джимми весь день будет крутиться вокруг старика. Я сам могу его отвести. Мне все равно туда надо. Вы только распорядитесь, чтобы его вывели.

– Если пойдешь в деревню, отправь письмо, – попросил Рэймонд, бросая ему конверт.

Конрад положил его в карман и занялся завтраком. Он уже добрался до мармелада, а Рэймонд покончил с завтраком и закурил трубку, когда появился старший близнец. Бартоломью радостно поприветствовал сидящих за столом. Они с Конрадом были очень похожи, но Барт был выше и сильнее и производил впечатление добряка, которым вовсе не являлся. У него было румяное открытое лицо, блуждающий взгляд и обезоруживающая улыбка. Дружески ткнув брата в ребро, он прошел к буфету и объявил, что сегодня прекрасный день.

– Послушай, Рэймонд, что там с нашим папашей? – спросил он, оглянувшись.

– Скорее всего, ничего страшного. Просто плохо спал.

– Мне ли не знать! – откликнулся Барт. – А почему у него разыгралась подагра?

– Из-за болвана Обри. Рубен говорит, он опять залез в долги.

– Черт! Теперь уж старик точно не раскошелится. Одолжи мне пятерку.

– Зачем тебе?

– Я почти столько должен.

– Можешь пока не отдавать. Я прежде поговорю с отцом.

– Пошел к черту! Конрад?

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

Барт повернулся к Кларе:

– А вы, тетя? Ну, будьте же умницей! Клянусь, я отдам.

– У меня нет лишних денег, – промолвила Клара. – Пришел счет от ветеринара, мне нужны новые сапоги…

– Как вы можете отказывать любимому племяннику? Вы же добрая, – старался подольститься Барт.

– Не подлизывайся, дрянной мальчишка! – ласково воскликнула Клара. – Знаю я, куда уходят твои денежки! Старую тетку не проведешь.

Барт усмехнулся, довольный результатами маневров. Клара еще немного попричитала по поводу своей бедности и бесстыдства племянника, но тут Конрад и Рэймонд принялись спорить о конских сухожилиях, и она переключилась на более интересную тему. Когда в столовую вошла Вивьен, все четверо громко обсуждали, как лучше стреножить брыкающуюся в стойле лошадь.

Вивьен Пенхаллоу родилась в Суррее и была в семействе Пенхаллоу белой вороной. Она познакомилась с Юджином в Лондоне, влюбилась в него с первого взгляда и вышла замуж вопреки воле родителей. Несмотря на то что Юджин был выше по происхождению, имел приятные манеры и привлекательную внешность, супруги Арден предпочли бы, чтобы их дочь вышла замуж за человека с более надежным источником дохода, нежели изящные, но несколько заумные стихи и рассказы Юджина. Он был лишь третьим сыном в семье, и вряд ли следовало надеяться, что Пенхаллоу завещает ему поместье. Но Вивьен была уже не первой молодости, и ей наскучило унылое существование. Не испытывая особой тяги к тихой семейной жизни, она убедила себя, что будет счастлива с Юджином даже в нищете, вращаясь в среде художников, писателей и прочей богемы. В общем, Вивьен вышла за него замуж и была бы ему прекрасной женой, если бы он всерьез занялся писательством и мог этим зарабатывать на жизнь. Несколько лет они скитались по свету, ведя довольно скудное существование, которое Вивьен, в отличие от мужа, вполне устраивало. Но вскоре Юджин серьезно и надолго заболел, что существенно облегчило его и без того тощий кошелек, после чего он окончательно сник и стал считать себя полным инвалидом. Чтобы поправить здоровье и финансы, ему пришлось вернуться в Тревеллин, после чего он наотрез отказался покидать родительский кров, несмотря на все старания Вивьен. Юджин объявил, что больше не в силах противостоять тяготам бытия, лицемерно присовокупив, что, раз отец так слаб здоровьем, сыновний долг велит ему оставаться в Тревеллине. Когда Вивьен пожаловалась, как тяжело ей жить в доме, где ее не любят, Юджин, потрепав жену за руку, стал туманно рассуждать о том прекрасном времени, когда старик Пенхаллоу отправится в мир иной и они обретут материальную независимость. Надо только иметь терпение. Попытка продолжить разговор на эту тему уложила ее мужа в постель с сильнейшей головной болью, и поскольку Вивьен ни секунды не сомневалась в слабости его здоровья и была полна решимости оградить мужа от любых вредных воздействий, тема отъезда из Тревеллина больше не поднималась.