Поход Матиаса - Брайан Джейкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Через одну луну, начиная с раннего вечера.
— Ладно. Ты проверил болты на той маленькой дверце в северной стене? — спросил Слэгар.
— Конечно. Я первым делом позаботился об этом. Они хорошо смазаны и подготовлены к тому, чтобы их быстро снять Можешь получить свой Рэдволл, Слэгар. Я туда больше не пойду.
— Отчего же так, Витч? — Голос лиса был угрожающе-вкрадчив.
— Уф, мне было трудновато сойти там за мышь. А этот малявка, как его бишь? Матти вроде бы, он тотчас учуял во мне крысу. Я подрался с этим врединой. Он сильный, как выдра. А потом за меня взялась барсучиха. Она устроила мне настоящий нагоняй. Они, видите ли, мирные жители, выпади мои зубы! Меня отволокли к какому-то старому жирному повару скрести его грязные кастрюли. Он стоял надо мной, пока я не вымазался до самого хвоста в их сальных помоях, и заставлял тереть и чистить…
— Заткни сопелку и не распускай нюни! Этот мышонок был Маттимео, сын Матиаса Воина?
— Ага, это он и был, но откуда ты знаешь? Слэгар огладил свой шелковый красный колпак и злобно обнажил клыки.
— Не важно, откуда я знаю. Он один из тех, кого мы утащим с собой. Его и всех, кто попадется нам в лапы. Витч оживился:
— Может быть, я улучу несколько минут, чтобы повидаться с Маттимео наедине, когда мы уже убежим и он будет хорошенько связан и закован.
Слэгар одобрительно посмотрел на хищную морду крысы:
— Ха, тебе бы это понравилось?
— Еще как! — Глазки Витча зловеще заблестели. Лис придвинулся ближе:
— Месть — вот как это зовется. Ничто в мире не сравнится с той минутой, когда твой беспомощный враг простерт перед тобой и ты можешь сполна отплатить ему.
Витч был озадачен:
— Я не могу себе представить, как такой маленький мышонок мог чем-то навредить тебе, Хитрейший. Что он сделал такого, из-за чего ты стремишься отомстить ему?
Слэгар смотрел мимо отсутствующим взглядом, из-под маски вырывалось его хриплое дыхание.
— Нет, это его отец Воин и та большая барсучиха тоже. По сути дела, все, кто есть в Рэдволле, навредили мне. Этот мышонок даже не родился еще тогда, но я знаю, что они души в нем не чают. Он сын их воина, вся их надежда. Я могу одним камнем убить сразу много зайцев, если захвачу Маттимео. Ты представить себе не можешь, как больно им будет потерять его. Я же знаю этих лесных жителей. Они обожают своих детенышей и скорее сами пойдут в плен, чем позволят случиться беде с их драгоценными малышами. Это и будет для меня самой сладкой местью.
Витч протянул лапу к покрытой маской морде Слэгара:
— Это они с тобой сделали? Потому тебе и приходится носить на голове эту маску? Почему ты ее не снимаешь… Слэгар стиснул лапу Витча и жестоко выкрутил ее.
— Не смей больше тянуть свои грязные лапы к моей морде, или я вырву их! Возвращайся в аббатство и разуй глаза. Ты должен точно знать, где этот мышонок находится в любой момент, чтобы я мог схватить, когда придет время.
Он отпустил Витча, и тот, скуля, повалился на землю. Слэгар пренебрежительно фыркнул:
— Вставай, жалкий мешок с потрохами! Витч медленно поднялся с земли. Тотчас грубый пинок Слэгара отбросил его к выходу.
— Вот так! Пошел вон, сопляк!
Витч поспешно удалился, оставив Слэгара наедине с его замыслами.
5
Матиас, Воин Рэдволла, стоял, прислонившись спиной к пустому очагу. Василика ушла из дому рано, чтобы помочь с выпечкой. Золотистые лучи утреннего солнца струились в окна маленького привратного домика, ярким блеском играя на росистых боках разложенных на столе фруктов. К завтраку был подан и кувшин с холодным сидром, несколько головок сыра и свежеиспеченный каравай, но Матиас не спешил отдать должное всему этому и угрюмо оглядывал помещение. В зале было светло и радостно, что никак не соответствовало настроению Воина.
В дверь постучали.
— Входите, — откликнулся он.
Вошел Кротоначальник, пригнувшись и прикрывая черную меховую макушку своей копательнои лапой.
— Доброе тебе утро, Матиас. Мы копаем сегодня печную яму. Может, хочешь помочь?
Матиас радушно улыбнулся. Он похлопал старого друга по спине, понимая, что тот пришел ободрить его.
— Спасибо за приглашение. К сожалению, сегодня утром мне предстоят другие, более серьезные дела.
Накануне Матиас был слишком рассержен, чтобы еще вчера разобраться со своим сыном, поэтому он сразу отправил его в постель, лишив всякого ужина. Теперь Воин встал перед дверью в спальню, глядя, как из-за косяка украдкой высовывается взъерошенная голова малыша.
Увидев отца, тот замялся.
— Входи, сын. — Воин махнул ему лапой, подзывая к себе.
Мышонок вошел, голодными глазами поглядев на стоящий на столе завтрак. На морде Воина читалась суровость, сменившая вчерашний гнев.
— Итак, что ты можешь сказать, Маттимео?
— Мне очень жаль, — промямлил тот.
— Надеюсь, что так.
— Мне правда жаль, — снова пробормотал Маттимео.
— Кротоначальник сказал, что мне следует выпороть тебя. Как ты считаешь?
— Мне очень, очень стыдно. Это больше не повторится, папа.
Матиас покачал головой и положил лапу на плечо сына:
— Матти, почему ты так ведешь себя? Ты огорчаешь твою мать, огорчаешь меня, расстраиваешь всех наших друзей. Даже собственных юных приятелей. Почему?
Маттимео стоял, не в силах вымолвить ни слова. Чего они все хотят от него? Он уже попросил прощения, сказал, что ему очень жаль, и он ведь правда никогда больше так не будет. Белка Джесс, его мать, Констанция — все они уже сделали ему суровый выговор. Теперь очередь его отца. Маттимео знал, что стоит ему ступить за порог, как его тотчас приметят — возможно, тот же аббат Мордальфус, — и это будет означать новую строгую отповедь.
Матиас внимательно посмотрел на сына. Глядя на его печальную мордочку и опущенные усы, он ясно различал тлеющий внутри бунт, затаенную обиду малыша на взрослых.
Повернувшись к стене над очагом, Матиас вынул из ножен висевший там меч. Это был символ его звания Воина Рэдволла. И это была единственная вещь, способная приковать к себе все внимание его сына. Матиас протянул ему оружие:
— Ну-ка, Матти, попробуй!
Мышонок взялся обеими лапами за огромный меч. Он сияющими глазами смотрел на тяжелую, ладно пригнанную черную рукоять с вправленным в нее красным камнем, на крепкую гарду и чудесный клинок. Он сверкал, как искристая льдина, края его были отточены и остры, словно порыв зимнего вьюжного ветра, и острие колко, как шип чертополоха.
Раз-другой мышонок попытался занести его над головой, и оба раза, шатаясь, не в силах был справиться с его тяжестью.
— Я уже справляюсь!
Матиас взял оружие у сына. Он взвесил его на одной лапе, затем вскинул вверх, вращая и кружа его вихрем, так что воздух засвистел, подпевая звону дивного клинка. Он летал вниз и вверх и по кругу, проходя на волосок от самой головы Маттимео. Лихо вращая им, Матиас отхватил черешок у яблока, не касаясь стола, рассек на ломти каравай и как бы невзначай срезал корку с сыра. Наконец Матиас мощным взмахом меча отдал воинский салют и позволил оружию отдохнуть, опустив трепещущий клинок острием в пол.
Восхищение Воином Рэдволла сияло в глазах его сына. Матиас не смог сдержать легкой улыбки:
— Придет время, и ты займешь мое место, сын. Ты вырастешь большим и достаточно сильным для того, чтобы меч мог служить тебе, и я научу тебя владеть им. Но это всего лишь меч, Маттимео. Он не сделает тебя воином просто потому, что ты носишь его. Настоящий воин добр, честен и великодушен. Его мужество родится в нем самом; он учится побеждать свои страхи и недостатки. Ты понимаешь меня?
Маттимео кивнул. Матиас снова принял суровый вид:
— Ладно, я рад, что ты понял. Я не стану тебя пороть. Я никогда не поднимал на тебя лапу и не собираюсь делать этого нынче. Но все же ты напал на маленького Витча и должен так или иначе поплатиться за это. Сперва я подумал, что не следует давать тебе позволения идти на торжество…
Прежде чем продолжить, Матиас взглянул на потрясенную, полную отчаяния мордочку сына.
— Но я рассудил, что ты сможешь пойти в том случае, если сейчас прямиком отправишься на кухню. Там ты попросишь брата Гуго назначить тебе работы вдвое больше того, что он дал вчера Витчу. Когда закончишь работать у Гуго, пойдешь и предложишь матери помочь в сборе цветов. Помогай ей до тех пор, пока она не решит, что ты можешь быть свободен. Ясно?
Мордочка Маттимео выражала полное отчаяние. Он, сын Воина Рэдволла, будет работать! Никогда прежде его не просили, а тем более не приказывали выполнять в аббатстве какие-либо работы. Мышонок всегда считал себя наследником меча и обязанностей своего отца. Он был твердо убежден, что такое положение ставит его выше всякой чистки кастрюль и сбора маргариток. Даже Констанция понимала это. Она приговорила Витча к тяжелым работам, но и она не осмелилась заставить будущего Защитника пачкать лапы в каких-то повседневных домашних делах. К тому же Витч, наверное, уже отработал свою повинность. Теперь он будет стоять и злорадствовать при виде своего врага, приговоренного выполнять двойную работу.