Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Сергей Другаль

— Вы можете сесть, кресло справа от вас, — раздался в комнате хорошо поставленный баритон.

— Благодарю, — машинально ответил Тим.

В голове билась мысль: “Пропал! Совсем пропал! Этот тип, конечно, видит меня. Что делать?” Тим двинулся вправо, нашарил кресло и сел. Он закрыл глаза и стал повторять в уме десять заповедей. Последнее время повторение заповедей стало для него чем-то вроде аутотренинга, успокаивало, помогало сосредоточиться. Он никогда не задумывался над первой: “Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози иные разве Мене”. И вторая — “Не сотвори себе кумира и всякого подобия…” — как-то не задевала его. “Не приемли имене Господа Бога твоего всуе” — в этой третьей заповеди что-то есть, ну а четвертая была законодательно закреплена в Джанатии: “Помни: шесть дней делай и сотвориши в них все дела твои; день же седьмой — Господу Богу твоему”. “Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли”. Ох, когда бы этого было достаточно для благоденствия, как почитали бы родителей своих джанатийцы! “Не убий” — шестая заповедь. Кстати, почему шестая, не первая? Грешен, задаю вопросы, господу виднее. “Не прелюбы сотвори…” Какие там, к черту, прелюбы в таком возрасте и состоянии! “Не укради” — вот он, восьмой грех, за него и кара.

— Вермикулит! — прозвучало в темноте (Тим вздрогнул, он впервые слышал это слово, и оно показалось ему страшным). — Сотворим молитву всевышнему, всеблагому, породившему вас, недостойных.

Тим не верил в столь невозможные совпадения, в голове его все перепуталось: присутствующий в темноте буквально подслушал его мысли. Действительно, не пора ли перейти к молитве?

— Если вы настаиваете, — пробормотал Тим.

— Тогда “Отче наш”. Я послушаю. Тим, запинаясь, начал:

— “Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…” Э… э…

— “Хлеб наш…”

— Да. “…хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…” И… э… “…не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь”.

В течение своей не безгрешной жизни Тим редко пользовался молитвами и не ходил к причастию, полагая, что каяться ему не в чем.

— Неплохо, но на латыни это звучит лучше.

— Я не знаю латыни, извините.

— Катастрофа стратостата! — заорал таинственный собеседник. — Тогда на хинди? Может, попробуем… — И после паузы: — У нас гость, хозяин. Пришел через окно. Конечно, хозяин, гость в дом, бог в дом… Как говорится в притчах царя Соломона: “Не отказывай в добре тем, кому оно следует, когда есть в твоих руках сила к свершению…” Сидит в кресле…

Тим лихорадочно прислушивался. Как это он сразу не сообразил: автомат, обычный домовый автомат, самый безобидный из всех. Панель с кнопками где-нибудь в прихожей. Это он по программе развлекает гостя. Найти и выключить. И бежать, пока не поздно. Тим вскочил, двинулся, вытянув руки вперед, и уперся во что-то цилиндрическое… — Вам лучше сесть, — прозвучало над ухом. — Хозяин хочет, чтобы вы его подождали. Он скоро прибудет.

— У меня нет времени, зажги свет! — приказал Тим, и тотчас в комнате посветлело, свет исходил от потолка и стен, без тени.

Слэнг увидел перед собой обычного человекообразного робота-андроида и ощутил покалывание в ладонях. Он быстро убрал руки за спину. Робот — это хуже, но в кухне, наверное, можно открыть окно. Двери в дом, конечно, открываются на голос хозяина, а окна — с автоматом. Он обошел робота, переступая через кучи книг — сроду такого количества в частном доме не видел, — толкнул створку, потом надавил плечом и вывалился прямо на чьи-то руки.

— А вот и хозяин, слава богу! — сказал робот за спиной Тима. — Он будет рад знакомству.

Хозяин вернул Тима в комнату, поддерживая его за талию и излучая доброжелательность.

— Я знаю о вашем визите. У меня с Ферро постоянная связь, и я слышал ваш разговор, возвращаясь домой. Я доволен, что успел застать вас, — вечерами бывает так одиноко! Но вы, кажется, собрались уходить? — Он поправил изящную прическу. Поднятые к вискам прямые брови, нос с горбинкой и черные усики на худощавом лице — он был хорош.

— Чего уж теперь! — сказал Тим. — Теперь буду ждать полицию.

Длинноногий хозяин усадил ночного гостя в кресло, смахнул на пол справочники с другого и сел сам. Он словно не слышал слов о полиции.

— Познакомимся?

— Тимотти Слэнг. Бывший страж морали, бывший профессиональный шантажист, бывший уважаемый гражданин одного не очень большого города, ныне бродяга и, как видите, неудавшийся домушник. Личность, созревшая для тюрьмы, — вяло отрекомендовался Тим.

Может, хозяин почтет его слова за шутку? А, не все ли равно? Сгоревшего не подожжешь. Похоже, бить не будет.

— Вы откровенны, я верю, что эта характеристика не противоречит фактам, — усмехнулся хозяин. — Меня зовут Вальд. Я наладчик мыслящих автоматов, таких, как мой Ферро. Дефицитная профессия. Фирма платит неплохо, но меньше того, чего я стою, поверьте. Вижу, на ниве морали вы не преуспели.

Тим вздохнул. Что ж, разговор — это лучше, чем наручники.

— Да, я охотился за нарушителями морали и тем жил. Это был неплохой бизнес, — ответил Тим. — Но сейчас, увы, скандальные разоблачения уже никого не пугают. Нравственное разложение личности закончено. Общество окончательно деградировало. А я вместе с заработком потерял и веру в человечество. И вот согрешил, нарушив заповедь “не укради”. Залез к вам, а здесь, кроме книг, и взять нечего. Книги не ходовой товар. Я надеялся подобрать приличный костюм да пару кислородных баллончиков. Верите, с бесплатным фильтром порой просто невмоготу бывает, а в помещения с фильтрованным воздухом такие, как я, не часто попадают.

Тиму стало жалко себя. Он засопел, достал таблетку биокардина, сунул за щеку. Вальд вертел в руках какую-то деталь. Он осторожно положил ее, задумался.

— Не знаю, что с вами делать. Позвать полицию? — Он оглядел Тима, пожал плечами. — Да не дрожите вы, черт возьми!

Но Тим почувствовал, что больше не может, не может выдерживать напряжение и выкручиваться. Он всхлипывал, тряс головой, слезы катились по морщинам.

Вальд растерянно топтался перед ним.

— Ну вот, этого еще не хватало. Ферро, не стой же, сделай что-нибудь.

Кибер наклонился над Тимом и стал поглаживать его седую плешь теплым четырехпалым манипулятором. Тим вздрогнул и заревел в голос.

— Ничего, хозяин. Сейчас ему станет легче. Слезы, я читал, облегчают душу. Покаяние благотворно. Ибо, не раскаявшись, не спасешься. Врачевание…