Самоисследование - ключ к высшему Я. Искусство ясного видения. - Александр Пинт

Желаем вам удачи в этом.

К одному хасидскому Мастеру пришел человек и спросил:

— Что мне следует делать, чтобы стать мудрым?

Учитель ответил:

— Выйди и постой там.

А на улице шел дождь. Человек удивился:

— Но как это может помочь мне? Может быть, кто знает?

Он вышел из дома и встал там, а дождь лил и лил. Человек полностью промок, вода проникла под одежду. Через десять минут он вернулся и сказал:

— Я постоял там, что теперь?

Цадик ответил:

— Что случилось? Когда вы там стояли, дано ли вам было какое-нибудь открытие?

Человек ответил:

— Открытие? Я просто думал, что выгляжу, как дурак!

Мастер ответил:

— Это великое открытие! Это начало мудрости! Теперь вы можете начинать. Вы на правильной дороге. Если вы знаете, что вы дурак, то изменение уже началось.

… Вот, вышел сеятель сеять:

И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то.

Иное упало на места каменистые, где не много было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока.

Когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корней, засохло.

Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его.

Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать.

Царство Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем, и как семя всходит и растет, не знает он.

Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе.

Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва.

За тысячи лет до того, как он стал широко известен людям, Хидр ходил по земле, разыскивая тех, кого он мог учить. Когда он находил подходящих учеников, он давал им Знание Истины и разных полезных искусств. Но сколько раз он не вводил новое знание, столько раз оно искажалось и неправильно использовалось. Людей интересовало только применение способностей и законов, а не понимание вглубь, поэтому знание не могло развиваться в целом.

Однажды Хидр решил применить совсем другие средства обучения. Множество вещей он превратил в противоположность. Так, например, то, что обычно было мокрым, он сделал сухим, а сухое — мокрым. Преобразовав огромное количество вещей, Хидр однажды в будущем вернется назад, чтобы показать, что есть что. До тех пор, пока он не сделает этого, лишь очень немногие будут иметь возможность получить пользу от работы Хидра. Те, кто не способен получать пользу, это как раз такие люди, которые любят говорить: "Это я уже знаю", в то время как на самом деле они не знают.

Симаб сказал:

— Я буду продавать Книгу Мудрости за сто золотых монет, и некоторые скажут, что это дешево.

Юнус Мармар сказал ему:

— А я предложу ключ к ее пониманию, и почти никто не возьмет его, даже даром.

Представленный ниже обмен взглядами между суфийским мистиком Симабом и вельможей по имени Мулакаб сохранился в устной передаче как диалог, часто разыгрывавшийся странствующими дервишами.

Мулакаб: "Расскажите мне что-нибудь из вашей философии так, чтобы мне было понятно".

Симаб: "Вы не можете понять, покуда у вас нет собственного опыта".

Мулакаб: "Мне не нужно понимать лепешку, чтобы знать, испорчена ли она".

Симаб: "Если вы смотрите на свежую рыбу и думаете, что это заплесневевшая лепешка, то в таком понимании вы нуждаетесь меньше, и понять это лучше — вот что вам необходимо лучше всего".

Мулакаб: "Если собственный опыт необходим, то почему вы не отказываетесь от книг и наставлений?"

Симаб: "Потому что "внешнее является проводником во внутреннее". Книги и наставления научат вас некоторым внешним аспектам внутреннего. Без них вы не сможете развиваться".

Мулакаб: "Но почему вы не способны развиваться без книг?"

Симаб: "По той же причине, почему вы не можете думать без слов. Вы выращены на книгах, ваши мысли так изменяются книгами и наставлениями, слушанием и говорением, что внутреннее может воздействовать на вас только через внешнее, как бы вы ни притворялись, что не можете воспринимать".

Мулакаб: "Это применимо ко всем?"

Симаб: "Это применимо к тому, к кому применимо. Прежде всего, это применимо к тем, кто думает, что к ним это неприменимо".

Увайса спросили:

— Как вы себя чувствуете?

Он ответил:

— Подобно человеку, который встал утром и не знает, умрет ли он вечером.

Спросивший сказал:

— Но это ситуация всех людей.

Увайс сказал:

— Да. Но многие ли из них чувствуют это?

На вопрос: "Почему вы требуете такую большую плату за свои уроки?"

Саййид Гхаус Али Шах ответил: "А почему бы нет?"

Спросивший продолжил:

— Несомненно, приобретение знания или жизнь во время его передачи не стоили вам столь дорого?

— Напротив, — ответил суфий, — это стоило мне столь дорого, что деньги не являются эквивалентом для меня, они для меня лишь символ, для вас же это некоторая реальность.

В устно передаваемом учении Самарканди приводится следующий важный отрывок:

"Внешний" ученый учится либо для себя, либо потому, что хочет быть увиденным, услышанным или одобренным.

"Внутренний" мудрец учится ради знания, не ради себя. Когда «внутренний» мудрец достиг знания, он сможет начать работать или учить.

Если он учитель, его единственной заботой будет вверять знание тем, кто действительно может извлечь из него пользу, не тем, кто попытается использовать его для собственного украшения, для того, чтобы произвести впечатление на других, или чтобы чувствовать себя важной персоной.

К несчастью, хотя истинный «внутренний» ученый легко может определить, какие люди желают знания по неподобающим причинам, он не в силах обратить их внимание на самих себя, так как их nafs-i-ammara (личина, обусловленность) отрицает роль знания столь энергично, что препятствует получению истинного знания, если оно может быть получено.

Когда приходит истинное знание, личина стирается. Стоит ли удивляться, что она сражается так упорно?

Именно поэтому мудрые предписывают смирение.

Писания Нурбакши о положении учителя содержат следующее:

— Учитель подобен искусственному ремесленнику в стране, где люди хотят искусной работы, но тем не менее воображают, что она выполняется, так сказать, в темноте. Он подобен орлу в клетке, лишенному своих важнейших качеств — способности летать и зоркости, но используемому зеваками для разглядывания. Он подобен льву в ловушке, которого травит невежда и которым восхищаются те, кому нравится коричневато-желтый мех. Он подобен муравью, который изобрел дом и надеется достичь своей цели, убеждая человека подражать ему. Он подобен ворону, показывающему человеку, как хоронить своих мертвецов, в то время как человек наблюдает в смятении, зная, что он может научиться, но не представляя, чему ему следует учиться, наблюдая за действиями ворона.

Всем людям мудрости приходится учиться передавать знание. Но они могут делать это лишь в том случае, если ученик позволит себе научиться, чему и как он должен учиться. Первое, чему учитель должен обучить, — это техника учения. До тех пор, пока вы не готовы изучать технику учения, вы не ученик. И если ваш учитель советует вам учиться посредством слов, действий или выпекания хлеба — это и есть ваш путь.

У Аниса спросили:

— Что такое суфизм?

Он ответил:

— Суфизм — это то, что позволяет донести до человека Высшее Знание.

— Но если я применяю традиционные методы, разработанные Мастерами, разве это не суфизм?

— Это не суфизм, если оно не выполняет для вас свои функции. Плащ больше не плащ, если он не сохраняет человеческое тепло.

— Что же, суфизм меняется?

— Люди меняются, и меняются потребности. То, что было суфизмом когда-то, больше им не является.

— Суфизм, — продолжил Анис, — внешнее выражение внутреннего знания, известное как Высшее Знание. Внутренний аспект не меняется. Следовательно, работа в целом — это Высшее Знание плюс возможности, которые порождают метод. To, что вам нравится называть суфизмом, просто сведения о прошлом методе.

Я знаю, что ничего не знаю

"Мудрые знают, потому что они заплатили за свою мудрость. Вы не понимаете их советов, потому что они предлагаются за плату, гораздо меньшую, чем заплатили они".

Что вы хотите узнать о себе?

— Являетесь ли вы последователем какого-либо учения, например, системы Гурджиева?