Ненасытные - Кирилл Казанцев

– Фас, Амур!!! – голосил охранник. Он отыскивал лучом злоумышленника, а тот возился в высокой траве.

Зверюга неслась, высунув язык, сверкали глазища. И тут ей навстречу полетело выстреливаемое из ножа лезвие. Еще одна крайне необходимая в хозяйстве вещь. Вор проворно откатился. Собака рухнула, заскулила, стала царапать когтями землю – острие пропороло пузо.

– Стоять, падла! – завопил охранник, выхватывая пистолет.

Но вор успел первым: ловкость рук, и никакого мошенничества. Гавкнул миниатюрный пистолетик, и охранника словно подрубило. Кепка слетела с головы, он рухнул, роняя пистолет, стал кататься, зажимая простреленное бедро. Но с разных сторон уже бежала целая свора. Вор едва успел подняться, его ослепил свет включившихся фонарей. «Зачем ты маску снял, дурень? – мелькнула удручающая мысль. – Потеть не любишь?» Его лицо прекрасно видели приближающиеся люди.

– На месте, стрелять будем! – сипел первый. А бегущий за ним даже предупреждать не стал, открыл беглый огонь.

Пули крошили забор, резали траву. Но вор не сдавался, прокатился к забору, нырнул в заготовленную яму. И в тот момент, когда люди подбегали к забору, на этой стороне остались лишь мельтешащие ступни. По ним пытались стрелять, но промазали. Проворный злоумышленник уже катился к проезжей части, придерживая лямки рюкзака. Перемахнул через нее, помчался вдоль соседского забора, за которым лаяла собака. Быстрее, быстрее… Из калитки уже выбегала разъяренная охрана, кто-то орал, демонстрируя незаурядные вокальные данные. Захлопали выстрелы, но вор уже катился в переулок за забором. Участки в этой местности огромные, конца заборам не видать. Ночь выдалась безлунной, он бежал, пригнувшись, по едва заметной петляющей тропке. Справа решетка, слева овраг, заросший по уши кустами. Мужчина задыхался, но скорость не терял. И вскоре выбежал к живописному озеру с маковками камышей. Он несся вдоль берега, взбежал на косогор, поросший мелкой травкой, оглянулся. Под ногами распахнулась мрачновато-живописная долина, окруженная лесами. Разбросанные по низине особняки, пятнышки бассейнов, пруд. На западе вздымались зубчатые горные кряжи. Выплывали из дымки снежные вершины вулканических сопок. На восток убегали черные чащи, разрезанные дорогами в город. На хвосте висела погоня, охранники уже не стреляли – зачем привлекать внимание больше положенного? Ослепительный свет прорезал долину – от дальнего особняка неслась машина, отрезая путь беглецу.

Он помчался на втором дыхании, влетел в лес, который вблизи оказался не таким уж густым. Он топал мимо кряжистых сосен, перепрыгивал через поваленные стволы, одолел вздыбленного древовидного монстра с болтающимися корнями. И через минуту уже съезжал на пятках с крутого склона, вороша кустарник и хвойную поросль. Между глиняными кручами тянулась извилистая грунтовка. Мужчина спрыгнул на проезжую часть, сориентировался, куда бежать. Припустил к зависшей глыбе, под которой уступами теснился кустарник. В этих зарослях стояла его машина. Он раскидал ветки, втиснулся на сиденье, не снимая рюкзака. Ревел мотор, неприметная «девятка» выкатывалась на проезжую часть. Мужчина поддал газу, но неожиданно навстречу с ревом вынеслась машина, безбожно слепя дальним светом. Краска отхлынула от щек. «А ведь не пощадят, – возникла шокирующая мысль. – Прикончат за милую душу! Рвись из сил!» Он врубил четвертую передачу, утопил педаль, щурился, чтобы не ослепило. Машины сближались. Вор превращался в рискованного автогонщика. Встречный джип пронзительно гудел. Двигатель «девятки» задыхался, ревел с натугой. Самоубийцей он не был, метнулся в сторону за секунду до полного коллапса. «Девятка» съехала в водосточную канаву – благо, яма оказалась неглубокой. Трещал кузов, рвался металл днища, такое впечатление, что груду железного хлама волокли по гигантской батарее. Он вцепился в баранку, памятуя, что «легким поворотом руля» машина вместе с водителем превращается в кашу… Но нет, это не хлам, а прекрасная гоночная машина. Мужчина пробился через кустарник и снова выкатил на дорогу, помчался по центру проезжей части. Глянул в зеркало – джип неуклюже разворачивался. Это надолго. Облажались, мужики, автоматически засчитано техническое поражение!

Он ушел с дороги перед долиной с горячими источниками, излюбленным местом паломничества туристов, свернул на лесную дорогу, о существовании которой знали не все. Теперь не догонят – если не разорвутся на три части. И все же он долго плутал, куда-то сворачивал, опасаясь выезжать на прямую трассу к городу. Загнал машину в лес, откинул голову, долго не мог унять озноб. Избавлялся от испачканной одежды, облачился в свежее (все нужное хранилось в багажнике), умылся водой из бутылки. Грязную одежду и маску закопал под мох, спрятал рюкзак в тайник под задним сиденьем. Из того же тайника извлек регистрационный знак, прикрутил взамен использованного. Не беда, что срисовали, номер липовый. А вот этот настоящий…

Мужчина въехал в Чемдальск с южной окраины – навстречу уже попадались машины, обгоняли попутные. В час ночи еще не оборвалась жизнь в самом удаленном областном центре. У стационарного поста ДПС стоял скучающий гаишник, тоскливо разглядывал приближающуюся машину. Что с нее взять? Фары горят, тащится на своих шестидесяти. Демонстративно отвернулся, выражая презрение к определенной категории автолюбителей…

Он ушел с центрального Приморского проспекта, тащился боковыми улочками мимо обшарпанных пятиэтажек. В два часа ночи, смертельно уставший, загнал машину в гараж перед одноэтажным домом на двух хозяев. Запер ворота, взвалил на плечо рюкзак с добычей и потащился в квартиру. В доме было тихо, уютно, безопасно. Он выудил из холодильника початую бутылку водки, плеснул в стакан и залпом выпил. Хорошая биологически активная добавка. Затем вывалил на стол содержимое рюкзака, полюбовался ослепительным блеском драгоценных металлов, прикинул на глаз количество дензнаков. Сумма выходила внушительная, вор удовлетворенно кивнул. Деньги есть, можно исчезать из этого благословенного уголка на краю Вселенной.

Заговаривая тошноту, он потянулся к телефону, нашел в меню галерею. Просмотрел последние кадры, поморщился, вновь его охватил страх. Чист ли он? Что еще, помимо номера и искаженного лица, засекли злодеи? С номером порядок, с физиономией будут долго разбираться. Он обязательно позвонит в полицию и расскажет про то, что увидел в подвале, но не сейчас…

Ожил городской телефон, мужчина вздрогнул от неожиданности.

– Слушаю… – изобразил он заспанный, осипший голос и покосился на отражение в зеркале. В свете мутного канделябра его лицо приобретало оттенок цинковых белил.

– Это Саша? – осведомилась игривым голоском женщина.

– Ни одной буквы не угадали… – прохрипел он.

– Ой, – смутилась собеседница, – я, кажется, не туда нажала. Прошу прощения, вы, наверное, спали… – И повесила трубку.

– Причем довольно крепко… – задумчиво пробормотал мужчина. Он застыл с двумя телефонными трубками. Избавился от оцепенения, городской телефон швырнул на кушетку, мобильник бросил на стол. Снял крышку-полусферу с хрустальной вазочки – не придумал ничего лучшего, как накрыть ею мобильник. Вазочка была наполнена орехами и фруктами в шоколадной глазури. Он обожал сладкое и никогда не пытался бороться с этой привычкой из тяжелого детства. Шоколад отлично сочетался с алкоголем. Этими продуктами он снимал стресс. Зачерпнул горсть глянцевых шариков, бросил в рот, стал остервенело жевать. Он должен успокоиться, все прошло, он богат и почти в безопасности. Следует помыться, в конце концов. Он скинул одежду и в одних трусах, шлепая стоптанными тапками, потащился в ванную. Прикрыл дверь и пустил воду…

Мужчина не слышал, как в замочной скважине входной двери что-то напряглось, натянулась пружина. Дверь стала медленно открываться. Первым в прихожую протиснулся глушитель, навернутый на ствол. Потом возник обладатель последнего – худой мужчина. Неприметный, в короткой куртке, в кепке, надвинутой на глаза. Он вкрадчиво вошел в прихожую, вытер ноги о щетинистый половик, прислушался. Прикрыл за собой дверь. Сделал несколько шагов, постоял у косяка. В ванной хлестала вода – хозяин принимал душ. Посетитель осмотрел большую комнату. Зафиксировал вазочку с конфетами, одежду, скомканную на полу, рюкзак под столом. Он усмехнулся и приблизился к двери, за которой напрягалась душевая лейка. Он плавно потянул на себя дверь, убедился, что изнутри она не заперта (всякие люди бывают, знают, что в доме никого, а все равно запираются). Приоткрыл дверь и с интересом уставился на пеструю занавеску, за которой мылся прописанный в доме человек. Тянуть резину не хотелось – он тоже по ночам предпочитал спать, а не работать. Вошел внутрь и произвел несколько беглых выстрелов, вздыбив занавеску и нарисовав на ней горизонтальную штриховку от пуль. И тут сбоку почувствовал удар по руке. Пистолет упал на кафельную плитку, киллер отшатнулся. Вор был не фраер, прекрасно знал, что его профессия сопряжена с риском. Он установил в квартире датчики, реагирующие светом и пульсирующим сигналом на открытие входной двери. Одно из упомянутых устройств находилось на потолке ванной комнаты. Он схватил растерявшегося убивца за ворот, ударил по виску изогнутым куском старого змеевика, который так и не удосужился выбросить. Удар удался, нападающий потерял сознание и стал сползать по косяку, а вор, обернувшись в полотенце и вооружившись пистолетом с глушителем, уже вываливался из ванной. Ну и ночка, пропади она пропадом! Он завертелся посреди комнаты, готовый стрелять во что угодно – взъерошенный, кусающий губы. Торопливо стал одеваться, брюки не застегнул, рубашку тоже, натянул куртку, впрыгнул в ботинки. Что еще? Документы в кармане, он сцапал рюкзачок, валяющийся под столом, сунул пистолет за пояс, чтобы не мешался. Куда бежать? У него совсем нет опыта в этих делах! Лишь острое желание жить – ибо другой жизни не будет! Вор метнулся к входной двери, но встал, словно взнузданная лошадь – сюда нельзя. Но есть окно, выходящее на задний двор. Он бросился к подоконнику, смел с него горшок с мертвой бегонией, стопку рекламных газет. Яростно выкрутил проржавевший шпингалет, ведь так и не удосужился вставить стеклопакеты, не рассчитывал жить здесь вечно. Вор в кровь изрезал пальцы, но одолел железку. Отклеивались друг от дружки слипшиеся фрамуги…