Попытка вторжения - Юрий Павлович Валин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ждут, — пробурчал Укс. — Невтерпеж безголовым.
— Чудная она, заказчица, — заметила Лоуд, развалившаяся вдоль «банки» и закинувшая босые широкие ступни на борт. — С города ее взял муж-недоумок, что ли?
— Так она и сказала, что конгерская.
— Не, хозяин. Выговор у шмондячки не тот. И на морду не тамошняя. Может из потаскух с севера, оттого и врёт поверху.
— То ее от жадности дергало. Они тут все за два «щитка» удавятся.
— Нищие места, — согласилась Лоуд. — И какого припёрка мы связались? Насуют барахла в лодку, теснись потом.
— Письмо и груз. В Конгере прямиком в порт войдем, не нужно берегом ноги топтать и на вопросы таможни врать.
— А то трудно ответить? Обрывы там высокие, таможенники летать с них любят. Я думала, тот визглявый засранец уж точно крылья отрастит…
— Уймись, безголовая.
— Молчу-молчу, о мудрейший, — Лоуд подперла татуированной лапой свою нынешнюю лысеющую башку, подмигнула Гру: — Суров нынче мудрец наш. Не иначе серые глазенки заказчицы приглянулись. Ну и наведался бы вечерком. Логос-созидатель тому развлеченьицу вовсе не противник. Так, заботник-гребец?
— Ну, — согласился Гру.
Чего уж там — плевать хозяину на бабские глазки. Давненько в задумчивость, что меланхолией обзывают, впал бескрылый дарк, и обратно выпадать не спешит. Вон, пока в Глоре гостили, даже к тамошним прославленным шмондам не сходил. А напрасно — «Померанцевый лотос» на все побережье искусницами славится. Лоуд полюбопытствовала — говорит, «трех корон за такой фрух не жалко». Деньги пустоголовая хозяйка действительно заплатила, хвалилась, что наразвлекалась до «сверчков в мошонке» и еще сперла на память драгоценный бордельный кувшин. Про «звон» Лоуд, конечно, насмешничает — равнодушна хозяйка к блуду с человеками, а с бабами ложиться и вообще брезгует. Но кувшин действительно хороший — с тонкой чеканкой и приятным глазу дизайном. Лоуд, естественно, клялась, что сосуд подмывальный и столько дивных лодхаток повидал, что и вообразить трудно, но уж куда вероятнее что кувшин для застольных напитков предназначался. Хорошая штуковина, полезная, с крышкой надежной. А то иной раз хозяйка такую дрянь на сувениры притаскивает…
— Гру, сопля ты ослиная, ты гребешь или что?
— Ну, — ухмыльнулся мальчишка.
Неповоротливая салми уже обогнула большой камень, до галечного пляжа оставалось с десяток шагов. Поджидали заказчики: давешняя бабенка, уже без детей, да надутый мужчина, невнятной внешности, но в приличном, с потугой на городскую модность, «дублете»[1]. Подальше от прибоя на высоком камне стояли тюки, рядом сидел скучающий парень — молодой, в кожаной затертой безрукавке — видать, грузчик.
Лоуд убрала с борта мозолистые ступни, проворчала:
— Э, торчат как статуи. Хлопотная эта затея и фрахт чиста подзаглотный…
Гру взмахами весел удерживал лодку на месте, хозяева, зная, что одному мальчику не справиться, спрыгнули в воду. Несколько слаженных рывков и салми оказалась носом на берегу.
— Мы ж без опозданья, а, господа дорогие? — пробасил улыбчивый здоровяк-Лоуд.
— Как сказать, — сварливо откликнулся надутый хозяин груза. — Мы уж ждем-ждем.
— Говорили, поменьше груза будет, — оценил Укс количество приготовленных тюков.
— Да всего один сверточек и прибавился, — зачастила сероглазая заказчица. — Легонький сверток, ваш мальчик и то одной рукой поднимет. Грузи, Коста…
— А чего я-то? — удивился парень, рассевшийся рядом с грузом. — Уговаривались, что до берега я несу. А тут вообще в лодку таскать. Пусть лодочники и пыхтят. Небось им-то не медью платите.
— Грузи, Коста, раз подрядился, — повысил голос хозяин тюков. — Как деньги брать, так все вы…
— Дорогой, ты только не сердись, — взмолилась сероглазая. — Они сейчас все сделают. Господин шкипер распишется, его помощник груз осмотрит, мальчик с тючками поможет.
— Письма-то где? — морщась, спросил Укс и кивнул мальчишке.
Гру соскочил с широкого носа салми на гальку. Хозяин шел к камням — круглолицый дурень-заказчик уже достал письмо в хорошем конверте и клочок бумаги — видимо, договор на доставку. Суетливая дамочка извлекла из мешочка на поясе купеческую дорожную чернильницу и перо.
Гру подумал, что глаза у молодки и правда интересные. Да и вообще она ничего. Только Логос-созидатель как всегда постарался: муж-чучело, детей куча, суета в движеньях…
— Вы человек сильный, уж не затруднитесь, — попросила сероглазая, обращаясь к здоровяку-гребцу.
Лоуд кивнула и улыбнулась. Стояла она, широко расставив толстые ноги, вполоборота…
Сердце Гру невольно заколотилось. Весело хозяйке и правую руку она чуть отвела — рукоять ножа от ремня на выпирающем пузе отклонилась — выскочить клинок готов. Имеет нож Пустоголовой такую самостоятельную привычку….
С какого демона⁈ Чего Лоуд их вдруг резать вздумала⁈ Дурные они, конечно, но вроде бы уговаривались хозяева по пустякам кровью не тешиться…
— Хозяин, а на корму будем грузить? — спросила Лоуд-гребец, продолжая широко улыбаться. — Затяжелела у нас корма-то…
Укс коротко оглянулся — рука к кинжалу не дернулась, хотя понял…
Нож на поясе Гру разом потяжелел, второй, за голенищем, тоже согрелся. Э, зря топорик в лодке оставил. Впрочем, хозяева с этими дурнями вмиг управятся — дружки сероглазой не поняли на кого пасти оскалили. Двое на двое — тут без шансов. Молодка не в счет. Или у них в засаде кто? Иначе Лоуд не так бы улыбалась…
…Те мысли пронеслись в голове мгновенно. Маневр свой Гру знал: отскакивать к лодке и на воду уходить. Сидит салми на гальке одним носом, столкнуть и в одиночку можно. Не в первый раз. Жилы заскрипят, так а на что нужны жилы, если не скрипеть? Потом запрыгнуть в лодку, перебросить острогу хозяину. Это если они с людишками к тому времени еще не управятся…
…Гру и шагу назад не успел сделать, как заскрипела галька. Даже сквозь плеск прибоя слышно. Мальчишка на миг оторопел — тяжелая лодка сама собой уползала на воду. Э, да так и не бывает…
— Демоны шалят? — с улыбочкой поинтересовалась басовитая Лоуд у заказчиков — супруги мелкими шажочками пятились к проходу между камней.
— Да тут куда не плюнь — демон, — согласился парень, сидящий на камне. Он преобразился: ленца исчезла, сжался на корточках пружинистым комком, в руке появился длинный прямой кинжал…
— Что за ублёвство? — брезгливо
