Простые числа времён. Стихи, пародии - Наталья Тимофеева

Нечаянная радость

Всех скорбящих благая вестьИ нечаянной вести радость —Медных грошиков звон и естьНедоступная миру малость.В этой малости смысла суть,Богородичный светлый лучик.Он один освещает путь,Сотни солнц и теплей, и лучше.Я молилась Тебе во сне,Всеблагая Царице-дево.Помню, плакать хотелось мне,Убоявшися Божья гнева,Но вступилася за меняТы, что всех и добрей, и краше,Всем – невидимая родняИ заступница-милость павшим…Сыпал грошики, будто смех,Ангел Божий, и крыл белееЗа окном моим падал снег,Всё настойчивей, всё смелее.Заметало мой старый дом,Укрывало покровом снежным…Молчаливым своим судом,Взором Матери скорбно-нежнымОбволакивала меняДо последних глубин сознаньяБлагодетельница моя,Повелительница дыханья…Плыл, качаясь, как на волне,Сон в неведомой правды дали,Божья Матерь, приснившись мне,Утолила мои печали.

«А Божья нежность падает снегами…»

А Божья нежность падает снегамиНа дом и сад, тропинку у крыльца…Волшебными крещенскими дарамиСнежинкам нынче в полночи мерцать.Им пышной шапкой покрывать очельеГоры и виноградники, и лес,И заметать холмистое ущелье,И над рекой обрывистый навес..Закроются сегодня перевалы,Дороги спрячут вьюга, да пурга,И снежные заносы и завалыУкромные отрежут берегаОт шума городского, от заботыСледить за новостями день-деньской…А Божьи пчёлы покидают соты,Неся на землю нежность и покой…

«Стекает с тонких пальцев рыжий сок —…»

Стекает с тонких пальцев рыжий сок —С востока свет волнующий и сладкий.Подснежник вынул острый лепестокНа южном склоне горного распадка.Февральский воздух скручен в хлёсткий жгут,Танцуют веретёна ветряные,Они по саду с вечера снуют,Ломая ветви с маху, как шальные.Уже пробилась первая траваМеж прошлогодних мертвенных очёсов,И облаков прозрачных караванСрывается с небесного откоса.Покрыв пространство тонкой кисеёй,Вершины гор под снежными пластами,Они плывут, как птицы, надо мнойПротяжными высокими верстами.А зов весенний слышен в синеве,Он манит сердце радоваться жизни,И будит мысли в шалой головеЛететь за ветром, струй его капризней,Брататься с ненадёжным февралём,Шарахаться вдоль рек по горным кручам…Неблагодарным прожитым быльёмУж больше никогда себя не мучить!

«Там, где море ласкает без устали серые скалы…»

Там, где море ласкает без устали серые скалы,Там, где чайки, как дети, над бездной гортанно кричат,Там рассвет из воды выступает безудержно алый,Словно лал огнедышащий в сотни и сотни карат.

И когда он до берега нежно дотронется, сразуПробудится пичуга, сорвётся с нависшей скалы.И откроется ширь неоглядная птичьему глазу,Где могучие пенные ходят и дышат валы.

Вдалеке замаячат рыбацкая лодка и парус,Паутиной луча от бледнеющей в небе луныПеревитые с морем, останется только ИкаруПролететь над бездонной громадой девятой волны…

И в груди моей сердце зайдётся от счастья и болиВ невозможности мир этот в душу вместить целиком,Растворившись в его лучезарной и грешной юдоли,Повисев на кресте, походив по воде босиком….

Варламу Тихоновичу Шаламову

Сколько вас, не отпетых попами,Сколько их, не отпетых попов?Сколько устлано троп черепамиНе обретших здесь даже гробов!

Как там, Боже, на небе живётсяС калиброванной дыркой в виске?Разве выжившим здесь достаётсяГоревать и недужить в тоске?

Твари выглядят справно и гладко, —Кровь чужая хмелит и бодрит.Жизнь земная бессмысленно-краткаИ безумием века смердит.

Вот и Вы, уходя, оглянулисьНа судьбу беспощадной страны.Здесь на каждого хватит по пуле,Если будут вождям не верны.

Кто-то память оставил в потомках,Кто-то сгинул, сошедши на нет…Кружка с ложкой в тюремной котомке,Знай, черпают колымский рассвет…

«Я болью прадеда болею…»

Я болью прадеда болею,Да Соловецкой тишиной.Я в жизни многое сумею,Пока есть судьи надо мной.Не поскользнусь на ровном месте,Не оступлюсь у кривизны,За пайку хлеба – граммов двестиСниму последние штаны,Но не отдам ни крест нательный,Ни разменяю совесть в хлам.За ваш концлагерь безраздельныйСвоей свободы не отдам.Убить возможно только тело,Но птица Божия – душа.Всё, что во мне перегорело,Вам не даёт опять дышать.Вы алчны, хоть и не богатыИ, ненавидя день-деньской,Забыли всё, что было свято,Утратив совесть и покой.Сгустилось небо Божьим гневом,Грядёт великий урожай, —Людским загубленным посевомОн знаменует отчий край.Кровавой тризной волки сыты,Но вновь волнуются нутра.И землю наголо обритойЗаочно видят мастераЗаплечных дел и их потомки.В мечтах ослаб бездельный век.Ему бы снова окрик громкийДа кровь на Соловецкий снег.

Расстрельный вальс

Шаг вправо, шаг влево, считай – побег,Смертельный тюремный вальс.Какой на груди висит оберег,Что нынче от пули спас?Эй, дед, не грусти, за ударный трудПопозже дадут бурду.Смотри, «дубаря» от ворот несут, —К другому пошёл суду.Сюда ты, разведка, попал, за что,Народу родному враг?Ты номером лагерным здесь учтён,Да кличкой, зовут-то как?Смотри, у блатных и чифирь, и хлеб,Здесь вору почёт и честь.Надежды питать? Да ты что, ослеп,Немного – и выйдешь весь.А «деду» всего-то лишь сорок лет,От голода худ, как штырь.В глазах ни зрачков, ни печали нет,В душе – пустой монастырь.Ведь были жена, и сынок, и дочь,Война… но любовь была!А после победы однажды в ночьРазбилась, как из стекла.Под пытками вымучил подпись чёрт, —Вали на этап, «шпион».Десятка, – не ссы, – не велик эскортУ тамошних похорон…Овчарка его догрызёт мосол, —

Конец ознакомительного фрагмента.