Лоренс, любовь моя - Дениз Робинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остановка у ее кузины ничем меня не порадовала. Она была намного старше матери, туговата на ухо и, на мой взгляд, немного простовата. Старуха болтала без умолку и не обращала никакого внимания на мои попытки заговорить. Так что даже если бы я ослушалась мать и стала задавать вопросы о моей семье, то вряд ли бы мне удалось много узнать.
Но следующий день был совсем не таким. Не важно, что Юстонский вокзал был холодным, мрачным и темным. Праздная толпа возбуждала мое воображение, кроме того, я никогда не путешествовала в одиночку вплоть до сегодняшнего дня. Я так давно не была в Англии, что она стала для меня чужой страной. Я даже по привычке заговорила с носильщиком по-французски и только потом исправилась и перешла на английский.
В купе, кроме меня, ехала молодая пара с маленьким ребенком, оба были хорошо одеты и выглядели преуспевающими; а также высокий молодой человек, который вбежал в последний момент. Выглядел он потрясающе, на нем было короткое пальто из верблюжьей шерсти с высоким воротником, наполовину закрывающим подбородок, а в руках — тонкий черный кожаный портфель. Он отдышался, сел и расстегнул пальто. Тут я разглядела его как следует. Это был сказочно красивый принц: загорелый, будто долгое время провел на заграничных курортах, с породистым лицом, обрамленным густыми темными вьющимися волосами. Молодой человек бросил на меня беглый взгляд, развернул газету и погрузился в чтение: я ничем не привлекла его внимание. Из-за газеты мне удалось разглядеть квадратный подбородок и большие глаза цвета темного ореха. Это были неотразимые глаза, которые, казалось, просвечивали человека насквозь. Внезапно я пала духом при мысли о своей совершенно непривлекательной внешности.
Мама обычно покупала мне добротную одежду, но вкус у нее отсутствовал напрочь. Кристина однажды тактично заметила, что мне надо бы подобрать что-нибудь «более модное». Я знала, что серо-голубое твидовое платье, которое я надела в тот день, слишком длинно, а в Англии принято носить коротенькие юбочки. Чулки были отвратительны, а коричневые кожаные туфли отдавали школой и провинцией.
Кристина постаралась хоть как-то преобразить мою прическу и умоляла меня не надевать фетровую шляпу, которую мать купила мне во время своего последнего визита в Брюссель. Так что я повязала шарф в надежде, что буду выглядеть хоть немного современнее. Большинство женщин в наши дни носят шарфы.
Кристина, бывало, говорила, что мне, с моей великолепной фигурой, просто не простительно так безвкусно одеваться, но я не обращала внимания и посмеивалась над ее лестью. Подруга часто заявляла, что восхищается моей «сахарной кожей», большими глазами и длинными темными ресницами. У меня были густые длинные волосы пепельного оттенка, и я носила челку. Я в свою очередь полагала, что слишком худа, да и рост подкачал, и это сводило на нет все мои достоинства.
Несмотря на пасхальную суету, поезд отправился вовремя. Погода на улице стояла отвратительная, небо разразилось дождем со снегом, и я обрадовалась, когда в вагоне включили отопление.
Я тоже купила себе газету, и это оказалось целым событием, потому что в католической школе нам запрещалось приобретать отечественную прессу. Я принялась читать об «Убийстве с насилием», и статья просто шокировала меня. Я почувствовала себя беззащитной перед огромным жестоким миром, ведь мне никогда не приходилось слышать ни об убийствах, ни о насилии. Мне стало как-то неуютно.
Беспокойство усилилось, когда мы прибыли в Рагби, и пара с ребенком сошла с поезда, оставив меня наедине с молодым человеком. Он все еще был погружен в одну из многочисленных газет, которые вез с собой. Я нервно крутила в руках перчатки. Монахини предупреждали меня, чтобы я никогда не оставалась в купе наедине с мужчиной, и я знала почему. Может, я и была наивной, но уж точно не простушкой. Умудренная опытом Кристина снабдила меня всей необходимой информацией насчет разницы полов и секса. И я уже начала подумывать, не относится ли мой попутчик к мужчинам, которые могут внезапно напасть на юную беззащитную девушку, но потом сама рассмеялась над своими страхами. В вагоне был коридор, и в купе в любой момент мог войти кондуктор. Как будто в подтверждение моих мыслей дверь распахнулась, к нам заглянул официант и спросил, не нужны ли нам билеты на ленч. Молодой человек взял один. А через минуту неожиданно опустил газету и улыбнулся:
— Ну, похоже, купе в нашем распоряжении на всю оставшуюся дорогу. Я думал, перед Пасхой будет давка, а вы?
— Д-да, — ответила я, заикаясь.
— Погода не очень, и прогноз на Пасху тоже не радует.
— Д-да, — снова запнулась я и почувствовала себя неуклюжей дурочкой. Надо было хоть как-то поддержать разговор. Кристина всегда говорила, что главный мой недостаток — неуверенность в себе. Подруга полагала, что я выросла такой потому, что не бывала дома и не научилась одной важной вещи, которую она называла «быть цивилизованной».
Тут на помощь мне пришел проводник: он открыл дверь и объявил, что подают первый ленч. Мой спутник встал. Мне уже пришлось испытать на себе взгляд его сияющих пронзительных глаз, но теперь он приветливо смотрел на меня сверху вниз, и это придало мне уверенности.
— Идете? — спросил он.
— Н-нет. Мне не хочется… — начала я.
Поезд качнуло, и он, все еще улыбаясь, схватился за полку.
— Вижу, на вашем чемодане написано «Сискейл». Я тоже туда направляюсь.
— Правда? — Я улыбнулась ему в ответ, чувствуя себя совершенно счастливой.
— Почему бы нам не пойти и не поесть? Возражения не принимаются. Идемте. Ленч скрасит наше долгое путешествие.
Это был тот самый момент, когда мне полагалось вспомнить все, чему учили меня монахини (а также парочку историй Кристины о том, что надо «держаться холодно»). Но уроки целомудрия абсолютно вылетели у меня из головы, и я повела себя как неопытная девчонка, каковой на самом деле и являлась, — завороженная красотой и обаянием этого незнакомца, его дружеским обращением, я не могла думать ни о чем, кроме восхитительного обеда в вагоне-ресторане, который я разделю с ним. Денег у меня было достаточно, и я вполне могла заплатить за себя, так что волноваться на этот счет не стоило.
Мы вышли в коридор, и я смиренно последовала за своим попутчиком. Когда я села за столик напротив него, у меня дух перехватило, а щеки горели огнем. Старший официант начал было говорить, что на меня заказа не было, но я увидела, как монетка перекочевала к нему из рук моего нового друга, и больше вопросов не возникало.
Как много мне надо написать Кристине! И какая удача, что этот прекрасный незнакомец тоже едет в Сискейл!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});