Плюшевая девочка - Юкка Бем

Но я же про лето говорила. Все лето у меня было такое состояние, когда я ничего не могла толком сделать. Даже накраситься.

Я сидела в комнате. Валялась на кровати и торчала в телефоне. Ходила в душ в середине дня и меняла одежду, а когда папа приходил домой, старалась не слушать его замечания по поводу того, что очевидно, кое-кому сложно сделать даже такую простую вещь, как вынести мусор. Но каникулы, по-моему, существуют для того, чтобы отдыхать.

Иногда делала селфи и загружала их в соцсети.

Затем смотрела, комментировал ли их кто-нибудь.

Закрывала страницу, но потом заходила снова.

Естественно, меня настигало разочарование, если кто-то писал глупость. Еще хуже, если никто ничего не писал.

Все одно и то же. Так проходили дни.

Между тем необходимо добавить, что иногда я читала. Всякую чушь про вампиров и фэнтези. Иногда история захватывала и надо было дочитать прям сейчас.

Но только иногда.

Мне довольно быстро надоедало, и я начинала думать о телефоне. Начинала размышлять, что случилось в мире. Мир – с обратной стороны экрана, просто кликни. Хотя он до краев полон всякой тупости, не могу удержаться и не глянуть, что за бред сейчас происходит.

А сколько раз в день я хватаю телефон, чтобы посмотреть видеоклипы, фотки других людей и проверить, какого они обо мне мнения?

Я не хочу знать. Но чем еще заняться?

Я перелистывала страницы, и мне казалось, что я выпадаю из реальности и понятия не имею, что вокруг происходит. Поэтому я и прибегаю к любезной помощи телефона, оставаясь в курсе всего важного и неважного.

В этом отношении я уступаю папе. Он много читает. Он проглатывает книги. Книги, газеты и рекламу. Все, что попадает ему в руки.

Когда приходит почта и газеты, его физиономия пропадает в них сразу после работы. Папа желает быть окруженным словами. Они дарят ему ощущение как бы безопасности. Не знаю, от чего.

V

Дорогой Гав, прекрасные братцы лисы, милая Цыпа. Мой рассказ не продвигается. Вы по-прежнему не знаете, что со мной приключилось за последнее время.

Наверное, мне нужно вам рассказать. Хотя… Может быть, уберечь вас от подробностей…

Ну ладно. Сделаем так: я вас по очереди потискаю и потом все потихоньку расскажу.

В конце лета Лила позвала меня в город. Это было вовремя, потому что мне все надоело.

Я подумала, что часто соглашаюсь чересчур легко. Однако это не касается случаев, когда предложение поступает от какого-либо члена семьи.

Мы встретились у библиотеки, там, где такой жуткий памятник[8]. Высеченная из камня женщина. Как настоящая, просто застыла на месте. Я потрогала ее пальцем просто чтобы удостовериться, что она не живая.

Нас с Лилой объединяет то, что мы учимся в одном классе. Лила ничем не занимается, а я раз в неделю хожу в художественную школу. Это довольно мало. В нашем классе есть пара футболистов, один прыгун с трамплина и лучник, и у них никогда нет свободного времени. Так же, как и у их родителей, наверное, потому что они их возят. Спортсмены ездят только на тренировки, но почти каждый вечер.

Иногда я рисую дома. У меня есть тетрадь, в которой я рисую животных, женские лица и фантастические прически. Непременно рисую комнаты и мебель, и целые дома. Такие, в которых я буду жить, когда уеду из дома.

Животные, которых я рисую, больше похожи на мультяшных, чем на настоящих. Но не диснеевских все-таки, а из манги. Большие головы и глаза, маленькие лапы и туловища.

Лила хотела сначала пойти в кафе на площади. Там часто бывает компания мальчиков из нашей школы, а Лила влюблена в одного из них. В Сантери, которого называют Санте. Несмотря на дурацкое уменьшительное имя, он довольно милый. По крайней мере я не слышала от него ни одной глупости в мой адрес или в адрес других, а это уже неплохо.

Мальчики собрались у столика под навесом. Они пили кофе из бумажных стаканчиков и коротали время за картами. Они пригласили нас к своему столику, мы тоже стали играть, хотя кто-то выразил сомнения в наших способностях.

В этой игре считается, что хорошо быть засранцем. Я не играла в нее долгое время. Нужно было избавляться от карт, разрешалось прибегать ко лжи, на самом деле, нужно было прибегать, потому что иначе становилось скучно.

На самом деле я умела играть хорошо. Была асом и в засранстве, и во лжи.

Мне удавалось называть карты как угодно, не выдавая себя ни выражением лица, ни глупым хихиканьем. У Лилы же, напротив, по глазам было видно, что она кладет на стол не ту карту, которую заявила.

Мы играли довольно долго, в течение многих стаканчиков кофе, до тех пор, пока мальчикам на приспичило идти в другое место. Наверное, на какую-нибудь заправку. Очевидно, дополнительно заправиться кофеином.

Они начали заводить свои мопеды на парковке, дожидаясь рычания моторов и вони выхлопных газов. Если во время этого безобразия они не привлекали осуждающих взглядов, то считали, что их жизнь прошла зря.

У Лилы было дело к Сантери. Все уехали, но Лила стояла перед мопедом Сантери, а тот газовал на месте в знак того, что хотел бы уже оказаться в другом месте. Лила держалась за руль и что-то объясняла. Не знаю что, потому что я стояла поодаль, у фонтана. Я увидела, как быстро Лила села позади Сантери, обвила его руками и затем они исчезли из виду.

Лила уехала, и я осталась одна посреди площади. Такая же популярная как свежая чаячья какашка. Я размышляла, следует ли мне обидеться. Я не очень-то умела дуться. Это как-то по-детски, хотя я видела, что и взрослые увлекаются этим.

Я в совершенстве изучила, когда мама и папа начинают игру в молчанку, хотя они в принципе разговаривают друг с другом довольно мало. В период взаимных оскорблений их лица ничего не выражают, а потом от мамы можно услышать такие слова:

«Эмилия, можешь передать папе, чтобы он купил молоко?»

Сам папа при этом рядом, он, естественно, слышит мамину просьбу, и мне нет необходимости ее передавать.

VI

Я подумала, что Лила скоро вернется, что Сантери прокатит ее только вокруг квартала, но когда они не появились, поняла, что вечер окончен.

Да. И вправду окончен. Лила не вернулась.

Я пошла