Devil ex machina - Марьяна Куприянова

– Въезжает, Фаиночка, въезжает, – женщина отвлеклась от судоку и заговорщицки подмигнула, покусывая дужку очков.

Девушка в недоумении приподняла бровь, но ничего не сказала и направилась к лифту. Она зациклилась на своих проблемах и не стремилась отыскать причину игривого настроения коменды. Жутко хотелось выпить. До скрежета зубов. Хотя бы глоток. Пива или сидра. Чтобы не так разило, как от нормального алкоголя, который имелся в наличии.

Фаина проживала на четвертом этаже. Одна – в комнате, рассчитанной на двоих. В лифте ее осенило – а что, если это К НЕЙ кого-то подселяют? Это объяснило бы поведение коменды. Катастрофа! Но почему ее не предупредили? Обязаны были! Как они смеют в ее отсутствие пускать кого-то в ее комнату, ведь там ее вещи. И неважно, что ценного практически нет – дело принципа.

Стоп, успокоиться. Фаина, конечно, живет одна, но по документам там числятся две девочки. Вторая – Вика, ее подруга, полгода назад съехала жить к парню. Но путем несложных шоколадных подкупов удалось добиться того, чтобы в эту комнату больше никого не подселяли. Фаине нравилась тишина и свобода действий. А кому не понравится жить одному?

Для вида в комнате остались некоторые вещи соседки, включая шлепанцы, зимний обогреватель и большую коробку строительных инструментов. Вика была помешана на ремонте некоторый период своей жизни. Фаина этой страсти не разделяла и как всегда мечтала лишь об одном – чтобы ее, наконец, оставили в покое. Того же ей хотелось и ныне.

На своем этаже Фаина сразу же встретила соседей. Вид у них был возбужденный, что подтверждало неприятные догадки. Девушке поплохело. Она вышла на балкон, где, накинув на плечи курточки, курили ее знакомые.

– Привет, Афина, – без промедлений поприветствовал Гена, с которым Фаину связывали особые отношения.

– Вы бы оделись, – ответила девушка, наблюдая, как ребята ежатся от холода, но не бросают сигарет.

– Будь тут, где присесть, я бы попросила тебя присесть, – сообщила Наташа, часто моргая. Она почему-то нервничала, на ресницах у нее был иней. И складывалось впечатление, что слов Фаины она даже не слышала.

Никто не спросил о походе к врачу, хотя эти люди знали, куда Фаина ходила и почему. Значит, случилось что-то, из-за чего они напрочь забыли об этом.

– Ну и что у вас тут произошло в мое отсутствие? – спросила Фаина, а сама затаила дыхание, почти уверенная в том, что ответ ей не понравится.

– Новенький у нас.

«У нас», не «у тебя». Уже хорошо.

– На этаже? – уточнила девушка. – Ну и что с того?

– Ох, ты не понимаешь, – Наташа многозначительно поиграла бровями.

– Куда уж мне. Да что с вами такое, объясните по-человечески?

– Лучше один раз увидеть, – заверил Гена.

– Что за масонские таинства? Вы говорите так, будто к нам суперзвезду подселили. Да даже если бы так…

Фаине вспомнилась реакция коменданта, и она замолкла, помрачнев.

– Короче: что происходит?

– Нечасто, знаешь ли, к нам подселяются… такие.

Наташа нервно докуривала сигарету, сжимая ее дрожащими пальчиками – средним и указательным. Ветер метал ее русые волосы то вверх, то на лицо, так что они лезли в глаза и в рот, мешали говорить. Приходилось то и дело отбрасывать их, но стихия принималась за свое.

– Пожалуйста, скажите, что его подселяют не ко мне, – взмолилась Фаина. – Все остальное меня вообще не волнует.

– Не к тебе. Будь спокойна.

– И не ко мне, а жаль, – печально ухмыльнулась Наташа.

Фаина давно не видела ее такой расстроенной.

– А к кому же?

– К Кириллу, конечно. Больше на этаже некуда.

«Черт, прямо напротив меня», – подумала девушка.

– Одной проблемой меньше.

– Зря ты так думаешь. Я видел его. Сдается мне, от него будет много проблем.

– Все, кто видел его, говорят о нем, – затараторила Наташа таким тоном, будто Фаина и Гена не осознавали всей важности ситуации. – И невозможно не говорить. Весь этаж жужжит, ты только прислушайся. Грядут большие перемены.

– Да уж, – Фаина наигранно вздохнула. – Спасибо, что поинтересовались моим здоровьем, друзья. Все замечательно. Умру не в ближайшее время, обещают, что прежде помучаюсь. Я пойду к себе.

Наташа лишь недовольно закатила глаза. По ее личному мнению, происходящее сейчас заселение новенького было куда важнее и интереснее проблем со здоровьем соседки, в которые ее зачем-то посвятили. Гена затушил сигарету о перила балкона, кинул окурок в грязную жестяную банку из-под консервированных персиков и шагнул за Фаиной.

Этаж действительно гудел, словно в каждой комнате велся оживленный разговор на повышенных тонах. У девушки разболелась голова – она скривилась и помассировала виски, затем ей захотелось заткнуть уши обеими руками. Пока Гена выспрашивал ее о визите к терапевту, она рассматривала затертые и местами облупившиеся коридорные стены – ужасного фисташкового оттенка, поцарапанные и замызганные. Стены, на которые она уже не могла смотреть.

У 405-ой, где проживал Кирилл, тоже стояли кое-какие вещи – в основном книги и обувные коробки. Ничего особенного. Дверь в комнату была закрыта, но изнутри раздавался грохот передвигаемой мебели.

– Так, получается, тебе сладкое нельзя? – переспросил Гена, когда они вошли в комнату, и Фаина закрыла за собой дверь чуть более громко, чем следовало.

– Нельзя, – кивнула она, сбрасывая с плеч пальто и доставая из шкафчика вешалку.

– Тогда почему от тебя пахнет так, будто минут десять назад ты лопала пирожки с вареньем?

– От тебя ничего не утаишь, – усмехнулась Фаина.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Ой, Ген, да ничего еще не ясно. Будут анализы, тогда и меры будем принимать. Сейчас-то чего? Ты же знаешь, как я люблю сладкое.

Парень окинул взором вазочку с конфетами на столе.

– Знаю. Но все равно. Может, мне это забрать?

– Забирай, конечно. Если хочешь лишиться рук.

Фаина переоделась при Гене, даже не попросив его отвернуться. Такова была норма их отношений. Гена никак не отреагировал на девушку в нижнем белье – его занимали иные вопросы.

– А если и правда диабет, что делать-то будешь?

– Не знаю. Не трави душу, и так тошно.

– Тебе ведь придется отказаться от сахара, от спиртного… все время следить за показателями крови. И многое другое.

– Cпасибо за поддержку.

– А ведь это не лечится, Афин. С этим придется только смириться.

– Слушай, заткнись уже. Настроение ни к черту. Еще ты тут со своими нравоучениями. Оставил бы этом моим родителям. Любитель нагнетать обстановку.

Гена поднялся с кровати и коротко обнял девушку, чтобы она не нервничала. Он хорошо знал: если Афина много разговаривает, значит она нервничает; если Афина нервничает, добром это не кончится ни для кого.

– Извини.

– Да брось. Я пойду к себе. У меня пара через полчаса. Надо собираться.

– С каких пор ты посещаешь занятия? – Фаина не упустила шанса подколоть приятеля.

– Чья б корова мычала, – он закатил глаза и вышел из комнаты.

Гене нравилось устраивать с Фаиной поединки в остроумии. Не ради победы, а ради процесса. Ведь всем известно, что самая крепкая дружба