Засада на Нун-стрит - Рэймонд Чандлер

– Нет, я его никогда не видел, – сказал Видаури чистым, хорошо поставленным голосом и улыбнулся Энглиху.

Энгус, лейтенант в штатском, облокотился на край резного письменного стола и щелкнул пальцем по полям своей шляпы. Два других полицейских стояли у стены. Четвертый сидел у небольшого столика, на котором лежал блокнот для стенографирования.

– Ну что ж, ничего страшного, – сказал лейтенант. – Мы просто думали, что вы его случайно знаете. Нам не многое удалось вытянуть из него.

Видаури поднял брови и слегка усмехнулся:

– Правда? Вы меня удивляете.

Он собрал рюмки со столиков и начал их снова наполнять.

– Бывает, – констатировал Энгус.

– Я думал, у вас есть свои особые методы, – легко сказал Видаури, следя за тем, как виски льется в рюмки. Лейтенант осмотрел ногти на руке.

– Говорят, что мы ничего от него не узнаем, я имею в виду, что мы не узнаем ничего серьезного, мистер Видаури. Он утверждает, что его звать Пит Энглих, что когда-то он был боксером, но несколько лет не дерется. Год он без работы, а до этого был частным детективом. Он выиграл в кости немного денег, бродил по городу до тех пор, пока не попал на Нун-Стрит. Он видел, как из вашей машины вылетел какой-то пакет, и поднял его. Вот и все. Самое большее мы можем обвинить его в бродяжничестве.

– Возможно, что так оно и было, – тихо сказал Видаури. Он раздал рюмки полицейским. Потом взял свою и со вздохом поднес к губам. Каждое движение его было полно изящества. – Нет, я не знаю его, – повторил он. – Честно говоря, он не кажется мне человеком, способным облить кого-нибудь кислотой. Боюсь, что то, что вы его привезли сюда...

Пит Энглих поднял голову, посмотрел на хозяина и закончил за него:

– Большая честь для тебя, Видаури. Редко когда случается, чтобы четверо полицейских тратили время, чтобы привезти арестованного к заявителю.

Видаури широко улыбнулся:

– Мы находимся в Голливуде. Виноват не виноват, а у города есть репутация.

– Скорее была, – возразил Энглих. – Твой последний фильм принадлежит к тем, о которых не говорят вслух при дамах.

Энгус застыл. Видаури побледнел. Медленно он поставил рюмку на стол, пружинистым шагом пересек ковер и встал лицом к лицу перед арестованным.

– Это вам только кажется, – хрипло сказал он, – но я предупреждаю...

Энглих исподлобья посмотрел на него и спокойно сказал:

– Послушай, ты, шишка на ровном месте. Ты готов был заплатить тысячу из-за того, что какой-то мозгляк пригрозил облить тебя кислотой. Я нашел эти твои новенькие купюры, но они не достались мне. Вернулись к тебе. Таким образом ты, не потратив ни гроша, обеспечил себе рекламу, которая стоит десять тысяч. Вот это называется «обтяпал дельце»...

– Кончай болтать, грубиян! – взорвался Энгус.

– Кончать? – фыркнул Энглих. – Вы же хотели, чтобы я заговорил. Вот я и говорю. Потому что не переношу скряг.

Актер прерывисто дышал. Вдруг он сжал кулак и ударил арестованного в челюсть. Голова Энглиха откинулась назад, он на секунду закрыл глаза, но тут же снова открыл их и встряхнулся.

– Локоть вверх, большой палец вниз, Видаури, – холодно сказал Пит. – Если бить так, как ты, можно сломать себе пальцы.

Кинозвезда отступил назад и потряс головой, потом посмотрел на свой большой палец. На лицо его вернулся румянец, появилась слабая улыбка.

– Прошу прощения, – сказал он с сожалением. – Нижайше прошу прощения. Я не привык к грубости. А поскольку я не знаю этого человека, то увезите его отсюда, лейтенант. В наручниках. Я вел себя несколько не спортивно, не так ли?

– Скажи об этом своим друзьям по игре в теннис, – вмешался Энглих. – Меня не так-то легко сломать. Энгус подошел к нему и хлопнул по плечу:

– Пошли, парень. Ты, я вижу, не очень-то любишь приличных людей?

– Нет, я люблю мерзавцев, – отрезал Энглих.

Он встал и медленно провел ногой по пушистому ковру.

Стоящие у стены полицейские подошли к нему с двух сторон, и они вышли из салона. Энгус и четвертый полицейский замыкали шествие. На площадке у лифта все остановились.

– Что это тебе взбрело в голову лезть с ним в драку? – спросил лейтенант.

Энглях рассмеялся, потом объяснил:

– Нервы. Меня просто понесло.

Подъехал лифт, и они спустились в просторный, тихий холл. Два частных детектива, охраняющие покой жителей отеля, болтали у барьера портье.

Пит Энглих поднял скованные наручниками руки в боксерском приветствии и воскликнул:

– Как? До сих пор нет еще ловцов сенсации? Ой-ей-ей! Вот Видаури будет гневаться!..

– Пошли, весельчак! – подтолкнул его один из полицейских.

Они прошли по коридору к черному входу и попали на узкую улочку. Зашумели моторы двух автомобилей. Энглиха втолкнули на заднее сиденье первой машины. Слева от него сел Энгус, справа второй полицейский.

Обе машины медленно съехали с холма, повернули на восток и помчались по улицам. На площади у ратуши первый автомобиль повернул налево, второй поехал дальше.

Через некоторое время Энглих скривился и искоса взглянул на лейтенанта.

– Куда вы меня везете? Если в центральное управление, то это не сюда.

Суровое, смуглое лицо Энгуса повернулось к нему, но скоро полицейский вновь откинулся на сиденье и зевнул, не ответив.

Автомобиль проехал по Лос-Анджелес Стрит до Пятой Авеню, повернул на восход к Сан Педро, потом снова повернул, уже на юг. Они ехали все дальше, проезжая квартал за кварталом – одни шумные и нарядные, другие тихие и безлюдные.

Наконец, машина еще раз повернула на восток в Сайта Барбара, и они въехали на Нун-Стрит. Автомобиль остановился около закусочной. Пит Энглих снова скривился, но промолчал.

– Ну ладно, – процедил сквозь зубы Энгус. – Снимите с него браслеты.

Сидящий по другую сторону арестованного полицейский вынул ключ, отомкнул наручники, снял их, любовно осмотрел и прицепил себе к поясу. Энгус открыл дверцу и вышел.

– Вылезай, – бросил он через плечо.

Энглих вышел на тротуар. Энгус отошел подальше от фонаря и поманил его к себе. Потом, стоя спиной к машине, вытащил револьвер Пита, протянул ему и шепнул:

– Пришлось разыграть комедию. Иначе они бы недоумевали, что к чему. Кроме Пирсона, тебя никто не знает. Что-нибудь узнал?

Пит Энглих взял свой кольт и покачал головой. Прячась от взглядов полицейских, сидящих в машине, сунул его под пиджак и тихо проговорил:

– Похоже, они обнаружили наш наблюдательный пункт. Кроме того, здесь крутилась какая-то девица, но это, может быть, и случайность.

Энгус молча смотрел на него. Потом кивнул и вернулся в машину. Энглих дошел до Центральной и повернул на восток. Скоро он увидел перед собой искрящуюся, фиолетовую неоновую вывеску: «Клуб Югернаут».

Широкая, покрытая ковром лестница привела его туда, откуда доносилась танцевальная музыка и слышался гул голосов.

Столики, окружавшие танцевальный пятачок, стояли так тесно, что девушка вынуждена была протискиваться боком. Бедром она задела плечо мужчины, тот ухмыльнулся и схватил ее за руку. Она тоже улыбнулась в ответ и выдернула руку.

В желтом, блестящем платье с открытыми плечами и распущенными каштановыми волосами она выглядела намного лучше, чем в туфлях на шпильках, поношенной кофте и бархатной шляпке.

4

Оркестр грянул в полную силу, пытаясь заглушить звон тарелок, громкие голоса и шарканье ног по паркету.

Девушка подошла к столику, за которым сидел Энглих, отодвинула стул и села. Положив локти на скатерть, она посмотрела на полицейского и сказала чуть дрогнувшим голосом:

– Привет!

Энглих подтолкнул к ней пачку сигарет и наблюдал, как она прикуривает. Потом спросил:

– Выпьешь?

– Еще как!

Он подозвал кучерявого официанта и заказал два коктейля. Когда тот отошел, Энглих выпрямился на стуле и стал внимательно оглядывать свою руку с коротко подстриженными ногтями.

– Я получила вашу записку, – шепнула девушка.

– И как она тебе понравилась? – спросил он холодно, равнодушно. Он не смотрел на нее. Она неискренне рассмеялась:

– Желание клиента для нас закон.

Энглих посмотрел на угол сцены. Там стоял мужчина у микрофона и курил. Он был крепко сбитый, с огромным рубильником и налитой кровью разбойничьей рожей. Улыбки он раздавал направо и налево. Полицейский некоторое время наблюдал за ним, с любопытством прослеживая за его взглядами, потом небрежно бросил:

– Все равно тебе нужно было прийти сюда. Девушка выпрямилась на стуле, потом снова сгорбилась.

– Не надо оскорблять меня.

Он медленно смерил ее пустым взглядом.

– Ты кончилась, кошечка, опустилась на самое дно. Кое-что я об этом знаю, не раз приходилось видеть таких как ты. Но сегодня ты сыграла со мной неплохую шутку. Мне нужно было бы сказать тебе пару ласковых...

Вернулся официант. Поставил поднос, вытер стаканы грязной тряпкой, поставил их на стол и ушел.