Билет в один конец - Егор Седов

Черт, а как близко он был! Дотронуться можно… ага – и тронуться умом тоже. По спине юноши пробежал неприятный холодок, предвещая озноб, идущий откуда-то изнутри.

«Что, зябко? – усмехнулся сам себе Ник. – А ты походи, веточки пособирай…»

Сжав зубы, чтобы наружу не прорвалось глупое неудержимое хихиканье, юноша наклонился к углям и подул на них. В воздух тут же взлетело облачко пепла, запорошив Нику глаза. Смеяться ему тут же расхотелось.

Остаток ночи прошел спокойно. Ник засыпал, просыпался оттого, что у него затекла рука, устраивался поудобнее, снова впадал в дрему… Рассвет он встретил со вздохом облегчения. Наскоро позавтракав все теми же бутербродами, Ник надел рюкзак и отправился дальше. О его ночевке напоминали теперь только маленький кружок почерневшей земли да небольшая горстка пепла, который уже разносило поднявшимся ветром.

Небо, еще не успевшее потерять от дневного жара свой цвет, радовало глаз глубокими сине-фиолетовыми оттенками. Несколько раз юноша замечал в вышине каких-то крупных существ – то ли это были птицы, то ли – чем черт не шутит – драконы, – Ник так и не смог их как следует рассмотреть. Судя по всему, существа летели по своим делам, и одинокий путник с рюкзаком за плечами нисколько их не интересовал.

Солнце еще не начало припекать в полную силу, а юноша уже добрался до леса. Он ожидал увидеть бархатистый зеленый полумрак, переплетение лиан, в котором не выжить без ножа-мачете, непроходимые заросли. Но нет – лес оказался вполне цивильным. Вот только был он каким-то неправильным, нереальным, что ли. Не могло на Земле быть таких лесов, да и не место им там.

Гигантские величественные деревья обступали Ника. Они были таковы, что, увидев этот лес, земные секвойи, не говоря уж о многовековых дубах, засохли бы от зависти. Из густой зеленовато-голубой травы тянулись пышные соцветия, похожие на таволгу. Пронизанные солнцем резные папоротники и изящные тонкие хвощи казались сделанными из полупрозрачного зеленоватого стекла. Янтарные потоки смолы или древесного сока поблескивали на коричневых, в пятнах серебристого мха, стволах… попадались сверкающие бирюзой ручьи, на дне которых, подобно самоцветам, переливалась мелкая галька… То и дело мелькали радужные стрекозы длиной не меньше полуметра, и характерное сухое стрекотание их крыльев гармонично вплеталось в лесное разноголосье.

«Был бы я девчонкой, завизжал бы от восторга», – усмехнулся Ник, разглядывая все это великолепие. Даже не верилось, что такой лес может быть смертельно опасным. Ведь этот мир – юноша лишь теперь это осознавал – являлся ему во сне с той самой поры, когда Сигурд дал ему «компас»: «Постарайся держать это при себе. Всегда – при себе…»

Стрелка «компаса» упрямо указывала направление, и Нику ничего не оставалось делать, как подчиняться. Конечно, приходилось петлять, перелезать через упавшие деревья. В ствол одного из них – дерево оказалось полым внутри – юноша провалился, но, к счастью, не поранился.

Попадались и топкие места, один раз пришлось искать брод через неширокую, зато глубокую, словно крепостной ров, речку. Джинсы намокли до колен, в кроссовках хлюпало, но пока Ник был доволен путешествием. В конце концов, даже ночной случай с саблезубой кошкой теперь, при дневном свете, казался чуть ли не забавным.

Перебираясь через очередной ручей, Ник схватился за гибкую оранжевую лиану, но немедленно отдернул руку – уж слишком теплым и каким-то странно живым показался ему стебель ползучего растения. И тут же под ноги юноше шмякнулась обескураженная таким обращением оранжевая змейка – зашипела сердито, сделала несколько угрожающих выпадов, после чего скрылась в зарослях хвоща. Ник не успел даже испугаться, да и рептилия на вид не казалась ядовитой.

Страх он почувствовал позже, когда день уже клонился к вечеру.

На первый взгляд (да и на второй) поляна, на которую вышел Ник, была самой обыкновенной. Вот только в центре стояло невысокое тонкое деревце с гибкими, свешивающимися почти до земли ветвями. Ничего подозрительного на поляне Ник не заметил, но на всякий случай решил обойти стороной странное дерево – почему, он и сам не мог бы объяснить.

Интуиция, наверное.

Но на поляну Ник все же ступил. Не успел сделать пару шагов, как его правая кроссовка намертво приклеилась к земле. Юноша взмахнул руками, едва сумев сохранить баланс и не рухнуть под тяжестью рюкзака, и посмотрел вниз. Оказалось, он наступил на край огромного листа, покрытого густым зеленым ворсом, издали напоминающим траву. Ворсинки слегка шевелились и поблескивали, каждую из них украшала прозрачная капелька. Роса?

Нику было не до того, чтобы это проверять.

Он попытался высвободить ногу, но неудачно. Пожалуй, капкан – и тот, наверное, не стал бы держать кроссовку так крепко.

Вот незадача! И что теперь? Неужто из-за этой дряни придется топать босиком?

Ник присел, едва не потеряв равновесие и не повалившись вперед – на проклятый лист. И тут же краем глаза он уловил какое-то движение. Нет, деревце стояло спокойно, да и хищные обитатели леса не спешили проведать юношу. Только вот из травы поднялось еще десять таких же полутораметровых листьев, напоминающих разросшийся до немыслимых размеров подорожник, и все они медленно тянулись к человеку. И Ник с ужасом заметил на одном из листьев прилепившиеся клочки меха и пару мелких костей – все, что осталось от какого-то беспечного зверька, сунувшегося на поляну.

Растение, «поймавшее» Ника, дергалось, сворачиваясь в трубочку, и пыталось опутать его ногу. Юноша еще раз взглянул на останки зверька, на хищно шевелящиеся ворсинки, и решил, что черт с ней, с обувью – в конце концов, кроссовка несъедобна. Как назло, узел на шнурках, пропитавшихся водой, никак не хотел развязываться – он затянулся намертво.

Ник представил, что будет, если остальные листья вцепятся в него. Ему вдруг показалось, что кроссовка потихоньку оплавляется – так случается, если неосторожно оставить обувь слишком близко к пламени костра.

Юноша выхватил нож. Он попытался отрезать край листа, но тут же отдернул руку. Это совсем не было похоже на ожог от крапивы – хищное растение выделяло кислоту. Эх, был бы сейчас меч…

Но меча не было. Времени – тоже: лист продолжал скручиваться.

Острое лезвие перерезало наконец шнурки, и Ник, оставив кроссовку на произвол судьбы, тут же отскочил подальше. Вовремя: еще полминуты – и край «капкана» достал бы до его джинсов. Теперь же листья сдвинулись и образовали нечто вроде шатра.

«Еще чуть-чуть – и костей бы не нашли», – Ника передернуло. Пообещав себе в дальнейшем быть осмотрительным, он поспешил уйти подальше от негостеприимной поляны. Но неприятная мелкая дрожь в руках прошла не сразу.

Небо темнело, из синего превращаясь в густо-фиолетовое, лес сделался лиловым и сумрачным. Значит, всё, привал. Ник снял рюкзак, поморщившись от боли в ключицах, натертых лямками. По босой ноге прошуршала длинная сороконожка – хорошо еще не укусила. Конечно, босиком идти неудобно, но в одном ботинке – еще хуже. И шаг сбивается, и вообще – курам на смех.

Ник взглянул на компас. Светящаяся стрелка слегка дрожала, а это означает, что он совсем недалеко от цели. Скорее всего, завтра он окажется среди своих. Свои… А кто из них дошел? Из тех, кто отправился вместе с ним? «А вдруг я приду на место один?» – мелькнула в голове непрошеная мысль.

Нет, ерунда, дошли, конечно. Куда они денутся! Наверное, уже устраиваются на месте.

– А мне опять ночевать без палатки и мягкого спальника, – задумчиво произнес Ник, доставая из рюкзака ужин, который ничем не отличался от завтрака.

Поев, он уселся на рюкзак, прислонившись спиной к дереву, и попытался заснуть. К ночным шорохам, воплям и завываниям юноша относился теперь гораздо спокойнее, хотя арбалет на всякий случай держал наготове. Может быть, Ник просто устал постоянно находиться в напряжении, ждать опасности, приходящей неведомо откуда. Кто захочет съесть – тот все равно съест, тут и арбалет вряд ли спасет. А в тех, кто не захочет, и стрелять незачем. Не тронула же его та саблезубая кошка…

Утром Ник потратил минут пятнадцать, чтобы привести себя в форму – настолько одеревенели мышцы за ночь. Рюкзак, как казалось юноше, излучал ехидство – мол, разминайся-разминайся, сейчас меня потащишь, никуда не денешься. Ник в отместку тихонько пнул его и стал мечтать о том – очень скором – времени, когда будет можно скинуть эту опостылевшую тяжесть возле палатки и с гордостью продемонстрировать всем, что он принес с собой.

Идти было тяжело и неудобно. Вчерашний восторг от окружавшей его красоты прошел, уступив место усталости. Плечи с каждым шагом болели все сильнее, к тому же Ник хромал. Промучившись минут десять, он решительно снял вторую кроссовку и поставил ее на пень от поваленного дерева.

Потом Ник окончательно забил на все предосторожности и вдоволь напился из ручья, поскольку запасы воды в его фляге и пластиковой бутылке из-под «Фанты» подошли к концу. Если суждено подхватить заразу и умереть – ничего не поделаешь. Но если он не утолит жажды, то тогда погибнет гарантированно, да притом гораздо раньше, чем от какой-нибудь местной холеры. А потом кто-нибудь наткнется на его мумию, иссохшую от обезвоживания.