Колодцы предков (вариант перевода Аванта+) - Иоанна Хмелевская

Три человека — Ханя и Адам Дудяки и Сташек Вельский, преисполненные сознанием ответственности момента, спустились в подвал, где уже ждала печь.

— Ставим здесь! — сказал Адам Дудяк и грохнул обрезком железной трубы по кирпичному полу под висящей на стене колонкой. В ответ раздался странный глухой звук. Ханя навострила уши.

— Погоди! — сказала она. — Что это так загудело?

Муж занят был печью и не обратил внимания ни на звук, ни на вопрос жены.

— С той стороны подхватывай, Сташек! — распоряжался он. — Давай развернем, аккурат здесь встанет.

Сташек Вельский приподнял печь снизу и, напрягая мускулы, принялся медленно разворачивать, но Ханя его остановила.

— Стойте, говорю! Почему это пол так загудел?

— Где загудел? — удивился Адам. — Ты что выдумала?

— Как это где? Там, где ты трубой грохнул! Разве сам не слышал? А ну грохни еще раз!

Сташек Вельский с удовольствием опустил на пол печь, выпрямился и подтвердил:

— Факт имел место, пани Ханя права. И в самом деле загудело!

— Выдумываете, — не поверил Адам, но привыкнув слушать жену, взял опять обрезок трубы и стукнул по кирпичу пола в том же месте. И опять кирпич отозвался глухим звуком.

— Гудит! — вскричала Ханя.

— Гудит! — подтвердил Сташек.

— Чего ж ему не гудеть, коли я грохаю? — удивился Адам. — А вы хотели, чтобы он песни пел?

— А ну, стукни рядом! — приказала Ханя.

Чтоб только отвязалась, Адам стукнул рядом, да не один раз и в разные кирпичи. Звуки тоже получались разные — то ясные, чистые, глубокие — то совсем тихие, глухие. Нельзя было не заметить разницы.

— Сдается мне, там что-то есть, — неуверенно сказал Сташек.

Голубенькие глазки Хани превратились в две ледышки.

Что бы там не скрывалось под полом в ее доме, она предпочитала увидеть это без свидетелей, а уж тем более не в присутствии сержанта милиции. В создавшейся ситуации однако было уже поздно что-либо предпринимать. Не могла же она ни с того, ни с сего выгнать парня из своего дома! Пришлось смириться и молчать. И она молчала, злясь на себя, на Сташека, на мужа, на весь свет.

Хозяин дома меж тем вошел во вкус и с энтузиазмом простукивал кирпичи пола, один за другим. Глухим звуком отзывался на простукивание лишь прямоугольник размерами примерно метр на 3/4 метра.

— Пустое место там оставили, что ли? — вслух рассуждал Адам. — Дом строил мой отец, ничего вше ни о каких тайниках не говорил.

Старший сержант заметил:

— После того, как ваш отец выстроил дом, война была. Может, в оккупацию тут что-то сделали?

— Может и сделали, кто знает… Нас тогда тут не было. Ну так что, проверим?

Оба вопрошающе посмотрели на Ханю — известно, кто тут командует. А Ханя пребывала в смятении. Проверить следовало обязательно, но не в таком же обществе! Нужен тут Сташек как пятое колесо телеге… Можно притвориться, сделать вид, что ее всякие там тайники не интересуют, хитростью извлечь мужчин из подвала, а потом, когда они с мужем останутся вдвоем, потихоньку, в тайне от всех, вскрыть пол. Ханя уже собралась дипломатично, разумеется, приняться за осуществление своего хитроумного плана, но ей не суждено было это сделать. Грохот на каменных ступеньках, ведущих в подвал, недвусмысленно свидетельствовал о приближении сына Дудяков, четырнадцатилетнего Метека, который опрометью примчался после занятий в школе, зная, что отец устанавливает в подвале печь.

— Ну как, действует? — уже издали кричал юный Дудяк.

— Ничего не действует! — в раздражении зашипела мамаша. — Пошел отсюда!

— Тут что-то непонятное! — одновременно ответил папаша. — Под полом гудит. Тайник, наверное.

— Привет, Матек! — поздоровался Станислав Вельский, имевший большой опыт общения с трудными подростками и уже автоматически воспитывавший каждого встречного.

Метек тоже автоматически шаркнул в ответ ножкой, ибо Ханя уделяла большое внимание воспитанию хороших манер у своих детей, и бросился к отцу.

— Где гудит? Под полом? Лопнуть мне на этом месте — клад!

И все! Далекоидущие дипломатические планы Хани лопнули как мыльный пузырь. Не было на свете силы, которая оторвала бы мальчишку от гудящего клада! Глаза у парня разгорелись, уши отсвечивали красным цветом. Не спрашивая отца, по собственной инициативе Метек быстренько смотался и принес кирку и зубило. Ханя не успела и глазом моргнуть. И теперь ей оставалось только в бессильной злобе наблюдать за происходящим. Не сдержав злости, она выкрикнула:

— Осторожно! Ну что грохаете? Кирпичи под заборами не валяются!

Осторожно и аккуратно, ибо Ханя следила за каждым движением, Адам со Сташеком сняли верхний слой кирпичей. Под ним показались доски. Вынуть доски оказалось нетрудно, они ничем не скреплялись, и положены были, по всей видимости, для того, чтобы держались кирпичи. Под досками и в самом деле обнаружилась пустота, тайник, в котором лежало что-то большое, завернутое в брезент. От волнения у Метека горели уже не только глаза и уши, пылало все лицо, Ханя же, наоборот, вся заледенела.

— Надо же! — удивился Сташек Вельский и взглянул на Адама Дудяка. — И вы об этом ничего не знали?

Дудяк почесал в затылке.

— Ничего. Нас ведь тут в войну не было, я уже сказал.

— А после войны так тут ни разу ничем и стукнули?

— А на кой мне тут стучать? — удивился Адам.

— Тут мы картошку хранили, — сдавленным от сдерживаемых эмоций голосом пояснила Ханя. — Здесь для картошки самое подходящее место.

Все столпились над тайником, глядя на брезент и стараясь погасить надежды на то, что перед ними действительно клад. Чтобы потом не очень уж разочаровываться…

Не выдержал, конечно, Метек.

— Ну, чего так стоять? — торопил он взрослых. — Давайте скорей посмотрим!

И он рванулся к свертку. Сташек Вельский остановил парня:

— Погоди, не трогай! Неизвестно, что там может быть. А вдруг взорвется? Давай лучше я.

Метек даже застонал, смятение овладело душой мальчишки. Он теперь и сам не знал, чего больше желать: чтобы это был клад с сокровищами или настоящие гранаты! Или, еще лучше, противотанковые мины! У Хани же немного отлегло от сердца. Может, в тайнике и в самом деле оружие или боеприпасы, так что она не лишается неожиданного богатства. Кивнув головой, она разрешила милиционеру действовать.

Нагнувшись, Сташек Вельский принялся осторожно разворачивать брезент. Под брезентом оказалась клеенка, но ее края были прочно слеплены каким-то клеем. Спотыкаясь на валявшихся кирпичах, Метек бросился наверх за ножницами. Сташек осторожными движениями разрезал клеенку в нескольких местах, и все увидели железный ящик. Он был чем-то смазан, и Сташек тут же в этом чем-то перемазался. Понюхав субстанцию, он определил:

— Похоже на тавот. Надо же, как жирно смазано!

— Это хорошо предохраняет от влаги, — пояснил Адам. — Может, и в самом деле какие боеприпасы…

— А открыть можно? — жадно допытывался Метек, чуть не свалившись в яму.

— Не откроешь. Видишь, какой замок висит! И вот еще дополнительные запоры. Придется сначала вытащить…

— Так вытаскивайте! Я помогу!

Нелегко было извлечь из-под пола скользкий тяжелый ящик, к тому же не имеющий никаких ручек и прочих держалок. С превеликим трудом находку извлекли, втащили в квартиру и водрузили на стол. Выглядела она впечатляюще.

Когда сняли смазку, выяснилось, что это не ящик, а, скорее, железная шкатулка старинной работы, прекрасно сохранившаяся. Железо от времени совсем не пострадало. Шкатулку покрывал красивый резной орнамент. Спереди висел массивный замок, по бокам, прикрытые заслонками, виднелись дырки от замков — дополнительные запоры.

Убедившись, что извлеченный из тайника железный ящик на деле оказался шкатулкой, Ханя отбросила версию с боеприпасами и вновь горячо пожалела о присутствии посторонних.

— Прочные запоры! — констатировал Адам, ознакомившись с замками.

— Знать бы еще, где ключи! — буркнула Ханя.

— Ключи у того, кто это прятал, — ответил муж. — Жалко ломать, как бы это поаккуратнее открыть?

Сташек вызвался привести милицейского слесаря. Больших усилий стоило Хане вежливо отказаться от этого предложения, она и так с трудом сдержала порыв выгнать ненужного свидетеля вообще к чертовой матери! Тут появился неутомимый Метек, куда-то ненадолго исчезнувший. Он приволок целый пук разнообразных ключей. Энергия в нем била ключом.

— Попробуем, авось какой-нибудь и подойдет! — выкрикивал парень, норовя первым опробовать ключи.

Хане очень хотелось придушить собственного отпрыска, который проявляет совершенно ненужную инициативу, но в конце концов пришлось покориться судьбе, явно неблагосклонной к ней, Хане. Это же надо такому случиться, чтобы клад в их доме был обнаружен как раз в присутствии представителя властей! В кои-то веки, раз в жизни человек находит клад — и так неудачно! Отказавшись от борьбы с суровым роком, Ханя сникла, перестала сопротивляться и молча наблюдала за попытками отпереть замки, очень надеясь, что попытки окажутся напрасными.