Секретарь райкома - Виктор Андреянович Неволин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед беседой с Барановым в приемной встретил Анну Емельяновну, которая приняла меня как старого знакомого и пригласила в свой кабинет. Опять предложила закурить. Я был в возбужденном, нервном состоянии, принял поданную ею папиросу и закурил так, что о своих воздержаниях в прошлом забыл. Теперь мне уже одной пачки папирос или сигарет не хватало на один день. Она мне посоветовала от предложения крайкома не отказываться:
– У вас все получится.
Зайдя в номер гостиницы, встретил там человека, немного старше меня по возрасту. Познакомились – Василий Иванович Попов, управляющий Ачинским строительным трестом, прибыл в крайком партии на собеседование – рекомендуют первым секретарем Ачинского горкома партии. Сходили вместе поужинать, ночевали, а потом стали близкими коллегами по партийной работе.
Утром встал рано и сам себе сказал: ничего менять не буду – пусть все идет по сценарию крайкома партии, а потом что будет, то будет, живем один раз, и жизнь вся состоит из подъемов и падений. Пусть меня судят по делам.
На другой день в назначенное время в приемной Баранова откуда-то появился наш И.Ф. Кудрявцев, и все мы трое направились в кабинет второго секретаря крайкома Михаил Сергеевич Суетина. Я заходил в кабинет третьим, а передо мной Кудрявцев, и он при этом за своей спиной показал мне кулак – предупреждая: держи себя стойко и не думай отказываться от предложения крайкома. М.С. Суетин – небольшого роста, полноватый, с коротко стрижеными волосами, немного похож на азиата, хотя всегда считал себя кровно русским человеком. В край он приехал недавно из Удмуртии, где был первым секретарем обкома КПСС, его Н.С. Хрущев демонстративно снял с должности за сельскохозяйственные срывы в работе.
Смотрит на меня исподлобья пронзительным взглядом, изучая, что я представляю собой – так мне показалось. Баранов зачитал мои биографические данные, а Кудрявцев стал меня характеризовать с положительной стороны, хотя я с ним в районе никогда не общался и лично познакомился лишь полмесяца назад. Рассказал об обстановке в районе, и беседа прошла мирно, без выводов, поскольку она была промежуточной.
Теперь предстояла встреча с первым секретарем Красноярского крайкома партии, он решает в последней инстанции, рекомендовать или нет на избрание представленные кандидатуры. Это было обязательным условием: первых секретарей райкомов и горкомов кроме первого секретаря крайкома никто не мог утвердить. О других секретарях партийных комитетов решение принималось уже на ином уровне крайкома. Предстояло ждать звонка из приемной, когда освободится первый секретарь, и рекомендовано не отлучаться, быть наготове. Психологически я все время находился в напряжении, но старался себя вести свободно.
Поступила команда: нас ждут! И вместе с Барановым мы шли по длинному коридору в приемную А.А. Кокарева. Немного бил мандраж, хотя я пытался себя успокоить. В приемной я остановился, в кабинет вошел сначала Борис Васильевич, потом позвали и меня. В торце длинного стола сидел человек пожилого возраста, крепкого телосложения, светлые волосы поседели – изношенный человек, хотя в то время ему было чуть больше пятидесяти. Недавно он перенес инсульт, и его щека при разговоре изредка подергивалась. Это был Александр Акимович Кокарев – первый секретарь Красноярского крайкома партии.
Справа от него за длинным столом сидел второй секретарь крайкома партии Михаил Сергеевич Суетин, напротив него за стол сел Баранов.
Александр Акимович показался мне, несмотря на сухость в разговоре, человеком простым и доброжелательным, но он был строг в обращении с людьми, не улыбался, говорил ровно. Наша беседа продолжалась около 30 минут, вопросы в основном были делового характера и касались экономики и перспектив развития района, жизни людей в районе, их проблем. Но по вопросам, которые мне задавались, чувствовалось, что все сидящие меня изучают. Баранов вопросов совсем не задавал, а Суетин – репликами. Было видно, что Кокарев очень уважает Баранова как работника и целиком ему доверяет. Кокарев меня не спрашивал, желаю я или нет работать в райкоме партии. Он закончил встречу словами:
– Северо-Енисейский район является основным районом по добыче золота в крае, однако последние десятилетия она не растет в связи с плохой сырьевой базой. Крайком будет надеяться, что вы своей работой поправите это дело. Будем рекомендовать вас первым секретарем Северо-Енисейского райкома партии, желаю успехов!
Встал, пожал мне руку. Встал и Суетин, тоже попрощался со мной за руку. Я вышел из кабинета, а Баранов еще задержался там.
Выйдя из кабинета, я пошел в орготдел ждать прихода Баранова. Мне потом рассказала Анна Емельяновна о впечатлении, которое я произвел на Кокарева, со слов Баранова. Кокарев после моей аудиенции сказал своим коллегам: «Конечно, он молод, не имеет опыта руководящей партработы, еще сырой для такой высокой должности, но он имеет хорошее университетское образование, прекрасно знает свой район, и из него со временем выйдет неплохой партийный работник».
С возвращением в свой кабинет Баранов в присутствии Кудрявцева стал согласовывать вопрос о дате проведения организационного пленума райкома. Крайком рекомендовал провести его через неделю, и представителем крайкома на пленум должен поехать заведующий промышленно-транспортным отделом крайкома Георгий Константинович Фридовский, с которым я в тот же день познакомился. В крайкоме мне также сказали, что когда вся эта процедура передачи власти будет подготовлена, мне сообщат, а сейчас могу ехать домой. Сказали, что утром к гостинице подойдет машина «Волга» крайкома партии с таким-то номером и увезет меня в аэропорт. В депутатской комнате мне продадут билет до Северо-Енисейска, такое задание дано начальнику ГВФ (в Северо-Енисейск было два рейса Ли-2 и билеты заранее забронированы). Тогда и в Москву не летали большие самолеты, в основном на красноярский Север, и то класса Ил-14, не выше.
До пленума никто не знал, кого будут рекомендовать первым секретарем райкома, хотя все знали, что Кудрявцев покидает район. Даже жене я не сказал, что меня хотят сделать партийным функционером, потому что не был уверен – а изберут ли? Ведь самому выдвинуться на эту должность в районе было невозможно. Этой должности наверняка ждал председатель райисполкома Тремясов и другие секретари.
За два часа до начала пленума меня пригласили в райком партии, где были уже Фридовский, Кудрявцев, инструктор крайкома Кутяшов, курировавший наш район, и члены бюро райкома. Все члены бюро стали переглядываться между собой: зачем этот тип здесь появился, большинство членов бюро не знало путем ни меня и ничего о моей деятельности.
Заседание бюро открыл
