Дети Антарктиды. Захваченные земли - Даниил Корнаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще час назад он запустил беспилотник с закрепленным на ним зондом для прогнозирования. Как часто поговаривал отец: «Лучше перебдеть чем недобдеть» и Матвей, заручившись этим правилом, руководствовался им все свои пятнадцать собирательства. И пускай ветерок нежно шепчет, как здесь холодно, а густые облака скрывают теплые лучи солнца, Матвей Беляев лучше перебдит, чем недобдит. Особенно сейчас, в возможно самом важном рейде за всю его жизнь.
Случившийся неделю назад откровенный разговор с Вадимом Георгиевичем помог ему немного воспрять духом, но в то же время ощутить на себе дополнительное бремя не только ответственного за спасения братьев и сестер с Востока, но и, возможно, всего человечества.
В течении всей минувшей недели Матвей пытался убедить себя, что лидер прогрессистов не пытается его обдурить. Образец токсина, способный уничтожить мерзляков? Бред! Но каждый раз, когда собирателя одолевали сомнения, а в голове возникали очередные вопросы на счет этого загадочного токсина, он возвращался к диалогу со стариком и получал весомые и логичные ответы, придраться к которым, при всем желании, не хотелось.
Да и старик откровенно не умел врать — в чем Матвей убедился еще на второй день их знакомства, когда тот наплел про спутники или что-то в этом роде, — поэтому сейчас, наблюдая за горящими глазами Вадима Георгиевича, за его прямую речь и понятные, а самое главное твердые объяснения, Матвей осознавал, что тот говорит чистую правду.
В любом случае, совсем скоро он это узнает. Осталось только добраться до Москвы и найти группу ученых. Или то, что от них осталось.
Всего-то…
От размышлений отвлекло недовольное бормотание Йована, пытающегося совладать с заевшим замком молнии походного рюкзака. Все утро он кропотливо собирал свои пожитки, шепотом производя лишь одному ему известные расчеты, а теперь грозился вот-вот взорваться из-за заевшей железяки.
— Паскуда такая, вот именно сейчас тебе надо было! Ну… давай же! — ругался он сквозь зубы.
Его пыхтения заметила Надя, сидевшая рядом и протирающая тряпочкой дуло той самой громадной винтовки «Лапочка» (надо же было так назвать!). Она отложила оружие в сторону, молча подошла к здоровяку и, не церемонясь, одним резким движением застегнула молнию рюкзака.
— Эм… спасибо, — раскрасневшись, пробурчал Йован.
— Ага, — бросила та и вернулась к чистке оружия.
Экран планшета раздражительно пискнул и завибрировал, дав понять, что парящий над ними в двадцати километрах беспилотник закончил сбор данных. Матвей активировал сенсорную клавиатуру и в команде управления беспилотников велел тому возвращаться назад.
— Ну и чего? Видно там жуков? — поинтересовался Тихон, сидевший рядом. Он с самого утра маячил перед глазами собирателя, расстреливая его вопросами.
Матвей, уже привыкший к излишней суетливости парня, спокойно ответил:
— Понадобится время пока программа составит синоптическую карту в радиусе трехсот километров. Вот, смотри…
От ткнул пальцем в экран планшета, где медленно вырисовывалась карта местности с линиями изобары*, фронтами и стрелками, означающие скорость ветра.
* * *
*Изобары — это изолинии, или линии постоянного давления, которые используются в метеорологии для визуализации изменений атмосферного давления на картах погоды.
— А это чего? — он указала на интерфейс со значками и закрепленными за ними цифрами в верхнем углу экрана.
Поочередно тыкая на каждую из них, Матвей, как подобает терпеливому учителю, пояснил:
— Это показатели с датчиков анемометра, вот эта психрометр, за ней следует барометр, солнечный радиометр и, наконец, термометр. Все они встроены в радиозонд, закрепленный на беспилотнике.
Мальчишка с удивлением взглянул на него.
— Это точно русский язык? А то как-то не похоже.
Матвей ухмыльнулся и хотел было разъяснить Тихону значение каждого параметра — хуже ему от этого не будет, да и пока данные выводятся есть время — но в этом время к ним подошел Вадим Георгиевич.
— Что скажешь, Матвей? — спросил он и прочистил горло.
Минуло два дня как старик уже самостоятельно передвигался на своих двоих. Он все еще похрамывал, ноги до сих пор отходили от длительного постельного режима, да и при общении с ним бросалось в глаза как он изредка морщится от боли хватаясь за повязку. В целом же выглядел он намного лучше нежели пару недель назад, когда его лицо с трудом можно было отличить от лица покойника.
— Вроде бы холодно, — добавил Вадим Георгиевич и потер руки в подтверждении своих слов. — Правда после нашей Антарктиды чувствуется как легонькая прохлада.
Матвей посмотрел в экран, на котором до сих пор медленно выводились кусочки синоптической карты. Увы, собранные кустарным методом датчики в радиозонде, передающие на планшет собранную информацию, не всегда могли похвастаться высокой скоростью работы.
— Надо еще немного подождать.
— Сколько?
— Пару минут.
— Ну пару минут это не месяц, — ответил прогрессист и, стиснув зубы от боли, присел рядом на ступень Титана. Краем глаза Матвей заметил как на лице мальчишки дернулась мышца — признак сожаления за причиненную боль старику, не иначе.
— Ну что, пацан? Не ожидал, что все так обернется? — спросил парня Вадим Георгиевич. — А ведь месяц назад ты еще, наверное, и помыслить не мог, что окажешься так далеко от Ледышки.
— Конечно не мог, вы меня просто похитили и все, — бросили с обидой парень. — Поди попробуй такое предугадать.
— Не было у нас выбора. Да и не похитили мы тебя, а взяли в плен. Что же нам теперь, бросать тебя в ледяную воду к твоим побратимам?
— А может, и да? Только вы меня не спросили.
Все это время подслушивающая их разговор Надя. Она сидела рядом, не отрываясь от чистки теперь уже приклада.
— Я так и предлагала еще в ту ночь. — Она бросила быстрый, полный неприязни взгляд на мальчишку. — Могу это сделать сейчас, только попроси.
— Себя сбрось, чудище старое, — парировал Тихон, даже не взглянув на нее.
— Ну вот опять вы оба за свое! — Вадим Георгиевич грозно ударил кулаком по обшивке вездехода. — Надя, ты то чего лезешь? Тебе лет то сколько? А ведешь себя как подросток!
Прогрессистка отложила оружие в сторону и встала напротив начальника.
— Да потому что нервничаю я, понятно? — Она ткнула
