Прости… - Галина Сергеевна Перун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лишь бы здоровые были, — ответила Светлана. — Я своего малыша семь лет с мужем ждала. Говоришь, все они одинаковые, а я с тобой не соглашусь: мой Вова не такой. Когда узнал о моей беременности, он так был рад, что выскочил на улицу и орал во всё горло, что у него сын будет. Так сильно орал, что в деревне все собаки переполошились. Вой стоял ужасный, а на следующий день привёз мне из леса корзину подснежников.
— Тебе повезло! Как в сказке! — заулыбалась собеседница. — Мой видный из себя, заботливый, но не такой романтик! Узнав о моей беременности, расстроился. Мол, подождать бы год-другой, встать на ноги. А спустя неделю передумал. Сына мне, говорит, роди. Что за народ эти мужики — подавай им мальчиков!
— А я вот уверена, что у меня сын будет. Вовке сон приснился, а сны у него всегда вещие.
— Что за сон та? О чем?
— Не знаю. Он мне его не рассказал.
— Врёт твой Вовка, как пить дать, врёт, — махнула девушка рукой.
— Полежу я, наверно, что-то живот как-то странно болит и на низ тянет, — Светлана опустилась на подушку.
— Не волнуйся, ещё две недели, а то и больше ждать придётся. У меня часто так тянет, потом всё проходит само собой. Полежи немного, и он успокоится. Сегодня праздник, до нас никому дела нет. Я думаю, что в новогоднюю ночь рожать не стоит. Зачем себе и людям праздник портить! Откровенно пошутила девушка.
Ирина открыла глаза и прислушалась к разговору девушек. Рассказ Светланы о том, как её муж обрадовался новости о рождении ребёнка, заставил задуматься и вспомнить, что Сергей не сразу поддержал её, когда узнал, что она в положении. Поначалу он даже предлагал сделать аборт, но Ирина, настояла на своём, и Серёжа постепенно свыкся с мыслью, что станет отцом. Сердце Ирины замерло. Что будет, если с этой девицей у них серьёзно? Что она будет делать одна с ребёнком на руках? Собственного жилья нет, родители умерли, только сестра осталась и та живёт от зарплаты до зарплаты. Получается, муж для неё самый близкий человек.
Ком обиды подступил к горлу, стало тяжело дышать, слёзы навернулись на глаза. Ирина неподвижно смотрела на тонкую трещину в стене и беззвучно плакала. Малыш чувствовал настроение матери и активными действиями в животе показывал свою солидарность. Ирина положила руку на живот и впервые почувствовала, что ей неприятны толчки ребёнка. Вспомнилась хорошая фигура любовницы, Ирина с отвращением посмотрела на свой большой круглый живот с ярко-красными поперечными растяжками. Наверно, в последние месяцы своей беременности она и правда выглядела неуклюжей, смешной клушей, чем и подтолкнула мужа к измене. Девушка громко разрыдалась.
Уже который раз Сергей бросал камешек в окошко Ирины на втором этаже, но никто так и не выглянул. Небольшое двухэтажное здание тихо стояло в морозной тишине, бросая безмолвную тень на узкую тропинку у стен роддома. Не получив результата, Сергей решил прибегнуть к крайним хулиганским мерам, совсем не свойственным его характеру. Взобравшись на самую высокую снежную кучу, он стал громко звать Ирину. На его крики стали выглядывать женщины из разных палат, но в нужном окошке даже тень не мелькнула. Вскоре хлопнула дверь приёмника и на улице показалась женщина очень серьёзного вида.
— Молодой человек, что вы так шумите? Вы же нарушаете порядок, я обязана буду вызвать милицию!
— Вы же мне из второй палаты Якименко Ирину не позвали!
— Не хочет девушка вас видеть, а я заставить не могу! Обидели наверно чем-то её? Завтра придёте, она за ночь подумает, остынет, вот и помиритесь, — строгим голосом говорила медработник.
— Тогда пропустите меня в палату. Мне очень нужно. Я только прощение попрошу и сразу уйду. — Сергей умоляюще смотрел в глаза пожилой женщине.
— Уходите, молодой человек, и не испытывайте моё терпение! — дежурная была непреклонна.
Сергей стоял ещё некоторое время под окнами, в надежде увидеть силуэт Ирины, но ожидания так и остались напрасными. Время было позднее, и жёлтые огоньки роддома постепенно гасли, унося с собой последнюю надежду. Холодный северный ветер трепал густые чёрные кудри и продувал насквозь тонкое драповое пальто. Пальцы ног онемели от холода, что бы совсем не замёрзнуть, Сергей стал притопывать, но это всё было бесполезно: мороз и ветер сделали своё дело. Сергей промёрз до костей и чувствовал, как по жилам разливается холодная кровь. Нужно возвращаться домой, только сейчас он вспомнил, что сегодня 31 декабря — всё-таки праздник.
Светлана лежала в смотровой на кушетке и с замиранием сердца ждала, какой вердикт вынесут люди в белых халатах. Время от времени мышцы живота сводила болезненная, но терпимая схватка.
Высокая худощавая женщина внимательно изучала обменную карту роженицы, большая квадратная оправа то и дело сползала на кончик носа, и ей приходилось её поправлять. Это немного отвлекало, и она начинала перечитывать заново, придерживая очки за сломанное ушко.
— Ну что же, будем рожать, — обратилась она к молоденькой акушерке, стоявшей у изголовья Светланы.
— Татьяна Петровна, а как же срок, ещё только 36 недель, — удивилась акушерка.
— Ничего не поделаешь, околоплодные воды отошли, родовая деятельность началась. Готовь женщину в родильное отделение. Я пойду им позвоню.
Родильное отделение находилось в другом крыле здания на этом же этаже. Светлана никогда не видела, что бы дверь туда была открыта. Посещая и покидая отделение, медработники закрывали за собой стеклянную дверь на ключ.
Акушерка нажала звонок. За дверью не заставили себя долго ждать — открыла пожилая женщина в маске.
— До завтра потерпеть не могла, а ещё лучше до конца срока? Ну что сейчас с тобой делать? Заходи.
Светлана растерянно пожала плечами. Чувствовала она себя как-то неловко. Можно подумать, ей самой так захотелось, родить малыша в новогоднюю ночь.
— Иди в предродовую палату, — скомандовала строгая акушерка. — Я сейчас к тебе подойду.
