Братец Иванушка (в сокращении) - Владимир Крупин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ваня ходил и собирал сучья и щепки. И учился свистеть. Вышло солнышко. Туман разошелся, река заблестела. Поплавки стало плохо видно, глаза резало.
И вдруг у Вани получилось свистнуть. Он обрадовался и, чтобы не забыть, как свистят, стал свистеть сильнее.
- Перестань! - закричали на него. - Рыбу распугаешь, нельзя!
Ваня отбежал подальше и все равно свистел, чтоб не разучиться. У всех ребят перестало клевать. Разожгли костер и стали считать, кто сколько поймал. Санька хвастался, что он ловил просто так, что у них дома рыбы полный холодильник. Но хоть и хвастался, а рыбу свою никому не отдал. Потом стали прыгать через костер, а потом купаться. Ване купаться не разрешили, посадили около одежды. Ваня поймал божью коровку и спрашивал ее: "Божья коровка, дождь или ведро?" Божья коровка ползала по руке и никуда от Вани не летела.
Помощник
Дорогу на сенокос Ваня знал. Он, конечно, еще не косил, но помогал растрясать скошенную траву, чтоб быстрее сохла. В этот день косили допоздна, но Ваню ночевать не оставили, отправили с колхозным конюхом. К ночи приехали мама и папа, чтоб косить с раннего утра, и наказали Ване привезти молока от утренней дойки. Они жалели, что Коля уехал в пионерский лагерь, вот бы пригодился. Но Ваня сказал, что он привезет не хуже Коли.
Утром бабушка налила полную бутыль парного молока, положила в сумку малосольных огурцов, ватрушек и даже молодой сваренной картошки. Ведь бабушка думала, что Ваня поедет на луга с конюхом.
Ваня пришел с сумкой на конный двор, а оказалось, что конюха послали возить молоко с летней фермы.
Как быть? Ведь мама, и папа, и дедушка ждут Ваню. "Дорога знакомая, не заблужусь", - решил Ваня. И пошагал. Он шагал и кричал песню, которую слышал по радио:
Над полями да над чистыми
Ветер птицею летит.
И серебряными искрами
Поле ровное блестит.
Ну звончей, звончей, бубенчики...
А иногда он замолкал, и ему казалось, что за кустами кто-то сидит и за ним наблюдает. Тогда Ваня старался идти быстрее и даже виду не показать, что боится. Но с сумкой было тяжело. Ване очень хотелось поесть ватрушки, но он себе так на это говорил: "Не садись на пенек, не ешь пирожок!" А когда совсем уставал и руки вытягивало сумкой, то он воображал, что он разведчик, что идет в лес к партизанам и несет патроны и продовольствие. И шагал веселее.
В одном месте Ваня спрямил дорогу, прошел по тропинке, а не по дороге. По прямушке было ближе, но пришлось переходить через ручей по бревнышку. Тяжелая сумка перевесила, и Ваня сорвался. Он ничуть не ушибся, только сумка попала в воду. Огурцам и бутыли с молоком ничего, а ватрушки подмокли. Ваня разложил их на солнышке сушиться, но они не сохли. Тогда Ваня объел мокрые края и пошел дальше.
Бедная мама все глаза проглядела, Ваню дожидаючи. Всего исцеловала, а когда узнала, что Ваня один пришел, заплакала. А Ваня боялся, что его будут за мокрые ватрушки ругать.
Сели завтракать, а потом снова принялись косить. Ваня увидел, как много прибавилось скошенного по сравнению со вчерашним. Он разбрасывал увядающую скошенную траву, потом ходил за водой к роднику и помогал маме готовить обед.
Солнце уже сильно жарило, и мама велела звать косарей. Ваня побежал, а они уже сами шли навстречу и несли Ване подарки: дедушка - букетик земляники, а папа - кисточки красной смородины, а еще свежих листьев черной смородины на заварку чая.
Несмотря на жару, сильно донимали комары и пауты. Ваня то охлопывал себя веткой черемухи, то старался попасть под дым костра. Он удивлялся, почему это кусают только его. Почему?
- Ты у нас самый сладкий, - объяснила мама.
Сидели на свежем душистом сене. После обеда папа не дал маме мыть посуду, пошел к роднику сам. Дедушка сел вырезать Ване палочку, а мама прилегла отдохнуть. И сразу заснула.
- Еще бы не устать, - тихо сказал дедушка, - вчера до темноты косили, а сегодня раньше солнышка начали. Твоя мама косит так, что не угонишься.
Ваня поглядел на маму и вдруг понял, что впервые видит ее спящей. Он сел рядышком и стал отгонять от маминого лица комаров. А скоро и его самого сморило. Он слышал, как дедушка потихоньку положил его на мягкое сено, как вернулся папа и они с дедушкой говорили о том, что Ваня сам принес молоко и ватрушки.
Скоро Ваня то ли заснул, то ли ему все так ясно представлялось, но он видел снова дорогу, по которой шел, кусты и деревья, и слышал, как ветер шумит вверху, потом он как будто взлетал над деревьями выше всех и видел всех сверху.
Сестрицу Аленушку видел, и бабушку видел, которая сестрице расчесывала светлые волосы. Видел брата Колю, который в лагере с настоящим автоматом играл в военную игру "Зарница". Видел, как папа едет на тракторе по полям, видел, как мама склоняется над заболевшим теленком. Видел, как дедушка делает ульи для пчел и кроватку для Аленушки. Видел, как белый дым поднимается над старенькой баней. Видел, как Санька бежит по огороду за кроликами, а козленок Прыгун бросается ему под ноги. Видел попугая Цезаря в лесу. Цезарь говорил с дятлами, и они понимали друг друга...
Наконец Ваня очнулся. Он был один у костра, закрыт маминым платком. Ваня побежал на звук звенящих кос.
- Берегись, пятку обкошу! - весело кричала мама на папу и дедушку.
Увидев Ваню, остановилась, пригладила ему волосы и попросила сходить с чайником к роднику.
- Попьем чаю и пойдем домой.
Казалось, что в роднике темная вода, но нет, вода была чистейшая, это на дне были темные листья, и родник был как зеркало. Ваня встал на колени, напился, а потом долго смотрел на себя, на свои серьезные глаза, на длинные ресницы, на курносый нос, большие уши и остренький подбородок. Ване говорили, что он красивый, и Ваня решил, что это правильно.
Вдруг зеркало родника качнулось, будто качнулась вся земля, ведь ветра не было. И Ванино изображение плеснулось и смешалось вместе с изображением листьев, деревьев и неба.
Ваня вскочил и громко крикнул:
- Эй! Эй! Это я кричу! Я, братец Иванушка! Эй! Вы слышите меня?
Деревья зашумели над Ваней. Зашумели совсем по-разному: весело плескались длинные ветви березы, радостно хлопала серебряными ладошками листьев осина, гудела ель, а самая высокая из всех деревьев - сосна напряженно звучала всем стволом, это она приносила звук сверху, с самого неба.
Ваня потрогал деревья все по очереди.
- А я иду к маме и папе, - сказал он. - Я им воды несу. Они пить хотят. А потом мы домой пойдем. А я еще к вам приду. Вот вырасту большой и приду. Вы ждите меня, никуда не уходите, ладно?
Я был и буду
Первый это Коля заметил. Он заметил, что Ваня стал говорить слово: "Я помню..."
- Воспоминатель! Шести лет не прожил, а уж чего-то помнишь.
- Да, помню, - твердо отвечал Ваня. - Много и про тебя помню. А будешь смеяться, то хорошее про тебя не буду помнить, а плохое буду.
И в самом деле, Ваня многое помнил. Улетевшего попугая, козленка, когда тот был маленький. И теленка. И огромного кота Обормота он помнил еще слепым котенком. Значит? Значит, и его они помнили другим.
- Каким я был? - приставал Ваня к взрослым.
- Вот таким, - отвечали они, показывая руками, как рыбаки показывают размер пойманной рыбы.
Один папа понимал Ваню. Он подводил его к дверному косяку, прислонял затылком и отмечал рост карандашом. Писал дату. И Ваня сам по этим отметкам видел, что дело идет к лучшему. Но Колины зарубки на косяке были гораздо выше.
Когда Ваня оставался один, он мечтал. Мечта была одна - скорее стать большим. Об этой мечте Ваня рассказал папе.
- Не торопись, успеешь, - ответил отец. - Но скажи, зачем ты хочешь быть большим?
- Вот я вырасту и залезу на самое высокое дерево.
- А зачем?
- Я далеко-далеко увижу.
- Ну хорошо. А еще зачем?
- А еще я пойду и убью самого-самого страшного зверя.
- Теперь-то уж и зверей-то всех охраняют.
- Нет, про этого никто не знает, только я. Вот я расту, и он растет. И мы оба вырастем и встретимся.
- Давай тогда тренироваться, - говорил папа.
И они начинали бороться.
Фамилия
Сидели, пили чай. Вдруг мама, оглядев застолье, заметила:
- Редкость какая - вся семья в сборе.
А брат Коля как раз перед ужином учил немецкий язык и сказал, что семья по-немецки будет "фамилия".
- А у нас какая фамилия? - спросил Ваня.
- Как какая? Ты что, не знаешь? Державины.
- А вот и нет! - воскликнул хитро Ваня. - У нас, у всех разные фамилии. Мы с дедушкой строгали доски, были Плотниковы. А бабушка вязала носки, она была Вязалкина. А теперь дедушка будет читать газету, он будет Газеткин. А Коля Учебников и Батарейкин.
Все засмеялись, а мама спросила, какая у нее фамилия. И у папы.
- Ты была Кухонькина, а на работе Коровкина. А папа - Работников. А Лена просто Дочкина и Внучкина.
- Так и ты Внучкин.
- Нет, я же Игрушкин. Я же играю. Днем же я играл. Был Самокатов, а бабушка была Тыквина и Морковкина.
- Хитрый! - сказал Коля. - Значит, когда ты у меня в тетради домик нарисовал, это не ты рисовал, а Карандашин?