Страна Инфория - Владимир Михановский

– Ну уж… – усомнился я.

– Конечно! Наследственные клетки – разве это не клубок информации, заключающей в себе все свойства данной особи, чтобы передавать их от поколения к поколению, от предков – потомкам?

– Пожалуй…

– А память, человеческая память, – разве это не богатейшее хранилище информации?

Итак, старичок причисляет себя и весь свой народец к роду человеческому…

– Уничтожьте память – во что превратится тогда человечество? – продолжал старичок. – Исчезнут история, искусство, культура. У одного древнего писателя есть такая притча. К человеку явился черт. Он предложил бедняку все блага мира, только чтобы тот отдал ему, черту, свою память. Человек согласился. Черт не обманул его: человек получил все, что только сумел пожелать. Но, увы! Сам-то он, отдав память, потерял человеческий облик. Итак, – простер старичок руку, – память – это все. Но разве есть в ней что-либо, помимо информации?

– Кажется, я начинаю понимать, куда вы клоните, – сказал я. – Значит, обыкновенная пища, скажем, кусок хлеба…

– Это не что иное, как определенная порция информации, – подхватил старичок. – Информация для желудка, для нервных клеток, для кишечника, и в конечном счете – для всего организма. Но информация грубая, некачественная, можно сказать – первичная. Такую пищу можно освободить от примесей, превратив в чистую информацию, – блоками такой информации мы и питаемся.

– Знаю, пробовал, – сказал я.

– Здесь-то я и возвращаюсь к первоначальной мысли, – сказал старичок. Машине все равно, каким топливом ее питают, – было бы оно доброкачественным. А человек – та же машина, пусть посложней. Поэтому и ему все равно, какой питаться информацией – была бы она доброкачественной. К чему тогда посредничество в виде грубой пищи? Человек должен получать инфорию в чистом, натуральном виде. Мы этого добились, – в голосе старичка звучало торжество. Заодно мы победили массу болезней, связанных с желудком. Вообще пищеварительный тракт сам собой упразднился.

Время шло, и мир, в который я попал, уже не казался мне таким странным, как поначалу. Мир этот жил по своим законам, которым нельзя было отказать в логичности.

Однако же должно быть у этих людей что-то общее с моим старым, привычным миром?

– Уж деньги-то у вас есть, наверное, – сказал я первое, что пришло в голову.

– Деньги? – переспросил старичок. – Что это?

– Деньги… – растерялся я. – На них можно купить все, что нужно.

– У нас каждый и так получает столько инфории, сколько ему нужно. Да вот вы, например. Вы рассказывали, что только что поужинали в центральном инфоре. Разве вы платили за блоки информации эти самые… деньги?

Он был прав. Но я не сдавался.

– Как же вы обходитесь без денег?

– Они ни к чему.

– Но если вам нужно сравнить два блока информации: который из них ценнее? С помощью рублей и копеек сравнить их было бы просто. А вот без помощи денег…

– Разве вы не знаете, что инфорию можно очень просто измерять? – сказал старичок. – Единицей информации служит бит. Одним битом называется…

– Только без лекций, – взмолился я. – Надоели хуже горькой… – Я оглянулся. Старичок куда-то исчез, словно испарился.

Поглощенная информация, видимо, начинала делать свое дело. Меня мутило, жгло, выворачивало наизнанку. Наверное, мне попалась информация с душком, а может, попросту лживая информация?

Я шел. Домики передо мной раскачивались, то выступая из тумана, то вновь в него погружаясь. «А может, и впрямь все сводится к этой самой инфории? размышлял я, морщась от головной боли. – Если разобраться… Разве, когда я экзаменую студента, я требую от него что-нибудь кроме информации? Знания! Это и есть усвоенная информация. И когда я ставлю двойку, то, значит, информация усвоена недостаточно. Читая книгу, разве не информации мы ищем в первую очередь? Информации о том, чего мы еще не знаем, что нас волнует и интересует. Если же этого нет, – мы с досадой откладываем книгу…»

Споткнувшись в полутьме, я едва ли не упал. Нагнулся и поднял ноздреватый обломок, похожий на туф. Другой бы размахнулся и отшвырнул его в сторону. Я же, наученный опытом, поднес его к уличному фонарю, от которого строился зыбкий свет. Ну, разумеется! Чего еще можно было ожидать в этой стране? Это был вовсе не камень, а окаменевший обломок информации. Я на всякий случай сунул его в карман. Когда вернусь, расскажу всем о стране Инфории. Дочурка она, конечно, сразу поверит. Если же кто станет сомневаться – я покажу этот обломок. Пусть попробует опровергнуть вещественное доказательство!

«А все величайшие научные открытия? – продолжал я размышлять. – Ведь каждое из них – не что иное, как новая толчка информации об окружающей нас природе. Разве не так?»

Я придумывал все новые и новые примеры, подтверждающие ту мысль, что все в нашем мире сводится к информации. И представил себе, как в недалеком будущем ученики в школах будут решать такие, например, задачи:

«К бассейну подведены две трубы. Сечения труб заданы. За сколько часов бассейн наполнится, если из одной трубы информация втекает, а через другую трубу – вытекает…»

Бредя наугад, я снова вышел на главную улицу. Прохожих почти не было. Я чувствовал себя чужим среди маленьких ловких людей, суетящихся и спешащих по своим делам.

Можете представить, как я обрадовался, когда увидел впереди знакомую тонкую фигурку. Это была Оль, она кормила маленьких мохнатых птиц. Птицы с криком кружили возле нее, опускались ей на плечи, а наиболее храбрые склевывали корм – крошки информации – прямо с ладони.

– Оль! – позвал я.

– Наконец-то, – произнес рядом чей-то обрадованный голос.

Я повернулся.

– Лежите. Вам нельзя двигаться, – строго сказала девушка в белом халате, вынырнувшая из темноты. У нее было одно лицо с девочкой, только что кормившей с узкой ладошки мохнатых неведомых птиц.

– Оль!

– Да, Ольга. Разве вы меня знаете?

– Конечно, знаю. Вы Оль из страны Инфории…

– Опять бред, – сказал кто-то встревоженно.

– Типичное следствие грибного отравления, – произнес уверенный басок. Боюсь, придется повторить выкачку.

При словах «повторить выкачку» я почувствовал себя значительно лучше.

– Где вы нашли его? – спросил кто-то.

– В лесополосе.

– За станцией?

– Да.

– Он лежал в двух шагах от полотна, – сказала Оль.

– Угораздило же вас, голубчик, угоститься грибками, – сказал мужчина. После маленьких жителей страны Инфории он казался мне громадиной. – Вот, выпейте-ка это. – Он протянул мне стакан с розоватой жидкостью.

Выпив жидкость, я окончательно пришел в себя. Не отрываясь, смотрел я на Оль. Смутившись, она отвела взгляд. Мне все казалось, что стоит сделать усилие – и я вновь возвращусь в чудесную маленькую страну, в городок, по улицам которого только что бродил.