Кирин (СИ) - Мазуркевич Наталья

— Смотрите, какая детка, — хвастался маг, сажая меня между собой и еще кем-то. Мне было все равно, страх сменился апатией.

— Шикарная, — признал кто-то и больно схватил за подбородок, поворачивая лицо к себе. — Пожалуй, я возьму ее себе.

— Так нечестно, — совсем по-детски заявил маг, — я первый увидел!

— А я старше, — ухмыльнулся его визави. — Ну-ка, иди ко мне.

Он потянул меня на себя, и я снова оказалась сидящей, но уже между совсем другими людьми. И, кажется, это был не конец. Спустя полчаса, когда я уже почти перестала реагировать даже на свет — не знаю, они ли в этом повинны или их чары — маги определились. И один из них потащил меня куда-то. Но не успел.

— Эйг, — суровый окрик и к нам подошел другой, более взрослый маг. То, что это был именно маг, становилось понятно по страху, резко возникшему в глазах моего мучителя. Так боятся только сильного. Только того, кто может не просто напугать, а способен навсегда прервать твое существование. И сейчас этот кто-то смотрел на моего временного хозяина. Вот только мне страшно не было, скорее — радовалась, что и он кого-то боится, что этот маг растерял всю свою властность и силу. — Что ты делаешь?

— Э… милорд…

— Прикосновенность проверил? — оборвал его звуковыделение мужчина.

— Нет, — серея, ответил юноша.

— Будешь наказан. — Быстрый взгляд на погрустневшую физиономию старшего ученика и мужчина разрешает: — После того как закончишь свои дела. Только прикосновенность проверь.

Юноша кивнул и, больно ухватив мою кисть, активировал панельку. Без разрешения владельца, так могли делать только маги или служба порядка. Пару секунд просмотра, и он недоуменно качает головой.

— Я не понимаю…

— Что вы не понимаете, Эйг? — хмурится его начальник, сам берет мою кисть, открывает панель. Смотрит на нее пару минут и молчит.

Первым не выдерживает юноша:

— Почему запрет? Она же из местных, обычная кукла.

— Заткнись, — грубо оборвал его маг, отцепил его пальцы от моего запястья и приказал: — Возвращайся и передай всем, кто там развлекается, две недели карцера.

— За что?

— За глупость, — раздраженно пояснил маг и пошел к неработающей платформе, таща меня за собой.

Адрес он посмотрел сам, ругаясь и цедя сквозь зубы непонятные слова, активировал платформу, и мы переместились прямо в холл моего дома. После перемещения стало еще хуже. Каждый шаг давался с трудом, и я упала, чудом не расшибив себе нос. Как звали чудо, подхватившее меня у пола, я не знала, но была благодарна.

— Тише, сейчас все будет хорошо.

Он взял меня на руки — меня никто не брал на руки, никогда и… это было бы приятно, если бы не ситуация. Ситуация пугала, как и он сам. Маг аккуратно донес меня до квартиры, открыл и уложил на кровать. Ушел, судя по звукам извлекаемой посуды, недалеко, до кухни только. Вернулся с полным воды стаканом, помог сесть и насильно влил жидкость в рот. Я не хотела, отплевывалась. На большее сопротивление сил не было.

— Нужно. Один глоточек, — уговаривал он. Я отпивала один и снова валилась на кровать. Он усаживал и уговаривал вновь. И так, пока весь стакан не опустел.

— Не надо, не хочу больше, — попросила я, но он только улыбнулся, сверкнул своими серыми глазами и ушел. За новым стакан. Полночи он заставлял меня пить. По глотку. Маленькому, но неотвратимому.

К рассвету мне стало лучше, голова перестала кружиться, да и стакан больше не падал из рук.

— Хорошая девочка, умница, — произнес маг, укладывая в постель. Сам присел на краешек.

— Кто вы? — тихо спросила, неумолимо клонило в сон.

Он ответил, но я уже не услышала.

Солнце уже успело скрыться за пеленой серого тумана, и обычный полумрак, присущий столице, сменился тьмой. Но во дворце никто не заметил перемен. Здесь царили музыка, танцы и смех.

Гордые собственным происхождением, придворные дефилировали по залу, демонстрируя последние достижения косметологии на своих лицах и изменения материи на себе. Одежда аристократов поражала воображение. Если горожанин мог позволить себе драгоценности, то что уж говорить об истинных хозяевах жизни. Паутинка жидкой платины, скользящей по ткани, меняющей рисунок при каждом шаге, россыпи золота и серебра на рукавах и подолах, и, наконец, пламя. Замершее, холодное волшебство, подвластное только избранным. Маги посетили бал.

Перед ними тут же образовался живой коридор. Хоть они и были лучшей партией для дочерей аристократов, семьи не спешили договариваться о браке. Исключение составляли лишь благородные семьи из одаренных. При такой свадьбе оба супруга были равноправны, отдать же дочь за мага для простого аристократа значило передать ее в собственность мужу. Впрочем, ради закрепления престижа семьи, шли и на это.

Лейворей — советник императора, разменявший уже не первое столетие — приветливо кивнул своему коллеге, лорду Сейдору, возглавлявшему делегацию магов. Коротко кивнув подопечным, Сейдор направился к давнему приятелю.

— Здоровья императору, — поприветствовал глава магов коллегу.

— Процветания империи, — ответил Лейворей. — Что-то случилось?

— Барьер установлен, — пояснил мужчина.

— Это все?

— Почти. Но сам понимаешь…

— Разумеется, — тихо откликнулся его визави, глядя в удаляющуюся спину приятеля. Настаивать на ответе было глупо, и Сейдор своим уходом избавил их обоих от неловкости. И пусть любопытство не желало уступать, Лейворей задавил его одной только силой воли. Не нужно задавать вопросов. Ответы могут не понравиться.

Советник еще раз оглядел бальный зал в поисках полезных ему людей, кивнул Гордону Триксу и поспешил покинуть собрание. Это молодым магам здесь было интересно, а вот Лейворею, для которого эти стены напоминали тюремные, хотелось иного.

Приемная императора была пуста, но секретарь — молоденькая девушка со вздернутым носиком, сияющими от осознания собственной успешности глазками и рыжими локонами — не позволила войти.

— Его величество занят, — одернула она советника и вновь открыла свою рабочую панель. Прошлась по именам, зацепилась за одно из них, нахмурилась и, не разбирая дороги, побежала в кабинет императора докладывать.

В приемную она вернулась бледная и с трясущимися руками.

«Не виновата», — заключил он, зная о привычке повелителя наказывать на месте. Видно, просто напугал, чтобы расторопней была.

Девушка спешно развернула панель, но выбрать что-то не могла, пальцы соскальзывали.

— … Такого больше не повторится, — донеслось до советника из-за прикрытой двери.

— Надеюсь. Проследите лично.

— Как вам будет угодно.

Сейдор покинул комнату хмурясь. Маг привык к гневу императора и так остро не реагировал, просто принимая к сведению. Все же удобно быть одаренным, можно было закрыться от воздействия его величества. Не до конца — сила Таргелеев сносила любые барьеры — но ослабить атаку получилось.

Кивнув приятелю, не оборачиваясь, Сейдор покинул приемную. Наступил черед Лейворея предстать перед владыкой.

Эйвор Таргелей пребывал в скверном расположении духа. Мальчишку-мага следовало наказать за своеволие. А еще совет и очередные проблемы с провинциями. И неймется же им. Да еще Эрика со своими глупостями. Неужели пора сменить супругу, раз уж эта не справляется со своими обязанностями и ведет себя как императрица. Забыла куколка, зачем она ему. Что ж, он напомнит.

Хищно усмехнувшись, мужчина благосклонно кивнул советнику.

— Лейворей?

— Ваше величество. — Советник поклонился и, только получив позволение, сел. — Прошу прощения, но в этом месяце предстоит распределение некоторых весьма неоднозначных молодых людей, некоторых из них вы брали под свой контроль. А потому без вашего решения мы не можем обойтись.

— Я помню, — скривил губы Эйвор. — Кто в этом месяце?

— Мальчики или девочки?

— Мальчики, — выбрал император, открывая панель, которая растянулась на весь стол. — Кто?

— Бенедикт Эттель, начинающий поэт. Есть неплохие работы. Выиграл пару конкурсов…