Запах сандала - Сьюзен Стивенс

Вот только распространяется ли эта священная обязанность на молодых женщин, достаточно отчаянных, чтобы рискнуть отправиться в пустыню без сопровождения? – подумала Зара. По его суровому взгляду можно было догадаться, что этот человек отнюдь не рад ее присутствию. Вот он вздернул подбородок – жест человека, привыкшего, что его самый незначительный каприз выполняется немедленно.

– Динозавр, – пробормотала она на выдохе.

– Что вы сказали? – Его голос прозвучал так тихо, что она еле расслышала. – Заходите или оставайтесь там, – заявил он, будто больше он не отвечал за ее действия.

Стиснув зубы, Зара вошла за ним в палатку. Увидев, что он смотрит на ее камеру, она крепко прижала ее к себе. Пусть попробует забрать, это все равно что попробовать отрубить ей руку.

В палатке она сразу же ощутила запах свежести и чистоты. Она огляделась вокруг и снова повернулась к хозяину палатки. Зара заметила, что он заткнул за пояс длинный изогнутый кинжал. У грозного оружия была очень красивая золотая рукоятка – наверняка ритуальная вещь. Она с восхищением разглядывала замысловатую работу мастера и ужасно хотела сфотографировать кинжал. Может, если вежливо попросить, он разрешит ей воспользоваться камерой?

– Как вы называете это?

– Кинжал. Традиция требует, чтобы я носил его, – подтвердил он ее догадку. – Он символизирует честь бедуина и является необходимой частью экипировки в пустыне. Никогда не знаешь, когда может понадобиться нож… – При этих словах глаза его сверкнули.

– Можно я сфотографирую его?

– Только кинжал.

По выражению его лица она поняла, что на фото должен быть только кинжал. И Зара постаралась продемонстрировать, что будет фотографировать с близкого расстояния и в кадр, кроме кинжала, ничего больше не попадет. Неизвестно, что еще она найдет в этой палатке, поэтому приходится уважать его пожелания в надежде получить больше материала для своего отчета о путешествии.

Он позволит этой странной женщине сфотографировать кинжал. Оружие на самом деле великолепно, и Шахину было приятно, что она заметила его. Кинжал принадлежал шейху Абдул-ле, и всякий раз, когда Шахин пристегивал его к своему поясу, он словно чувствовал присутствие отца. Это являлось одновременно и утешением, и болезненным напоминанием, что из-за работы за пределами Заддары Шахин долго жил вдали от человека, которого он хотел узнать лучше. И что теперь уже поздно…

– Достаточно, – произнес он резким голосом, уклоняясь от объектива. Он ни с кем не хотел делить свою печаль.

Зара вздрогнула от его раздраженного тона и опустила камеру.

– Это моя работа. Я фотографирую… Живая природа, местное население, необычный рельеф… Не знаю, что вы подумали, но я не представляю для вас никакой опасности.

А так ли он опасен для нее? – подумала Зара. В столице королевства у женщин и мужчин были равные права, но здесь, в пустыне, сложились другие обычаи. Для женщин существуют определенные ограничения. Зара злилась на себя за то, что попала в такую ситуацию. Она так тщательно готовилась к этой поездке, читала все, что попадалось ей в руки, об этом королевстве, но оказалась совершенно не готова воспринимать просторы пустыни. Компас, аптечка, коврик и переносной холодильник, полный продуктов, показались ей сейчас абсолютно бесполезными предметами. Откуда она могла знать, что этот человек отправит своего вооруженного телохранителя, чтобы задержать ее? Эта мысль раздражала ее, его бесцеремонное поведение не укладывалось ни в какие рамки, и она решила зацепить его.

– Действительно ли так необходимо было посылать за мной человека с оружием?

– Я не посылал Абана за вами, он сам решил проверить барханы, пока я плавал. Вы хотите, чтобы я упрекал его за то, что он хорошо выполняет свою работу?

– Необязательно было брать с собой оружие.

– Если вы потрудились поинтересоваться, то в пустыне водятся ядовитые змеи.

За кого он ее принимает? Зара все-таки решила прояснить насчет оружия. Вот ее оружием была фотокамера, с ее помощью она выступала против истребления животных.

– И тем не менее…

– Тем не менее что?

Его вопрос прозвучал резко, как удар хлыста. Этот бедуин не похож на тех мужчин, с которыми ей доводилось встречаться раньше. Обычно для Зары не представляло труда составить свое мнение о человеке по его внешности, но этот мужчина был загадкой. Высокий, крепкого телосложения, покрытый темным бронзовым загаром, холодные глаза смотрят настороженно. Он привел ее в свою палатку только потому, что вынужден был сделать это. Она чувствовала, что перед ней очень закрытый человек.

– Вы рискуете, путешествуя по пустыне без спутника.

– Мне некого взять с собой. – Зара замолчала на полуслове. Зачем признаваться, что она одна? – Те, кому нужно знать, что я здесь, знают.

– Понятно, – согласился он, но по его тону Зара поняла, что он не поверил ей.

Следуя за ним в глубь палатки, она осматривалась вокруг. Здесь царила безупречная чистота и порядок, комфорт создавали множество замысловато расшитых подушек и тонкие шерстяные ковры. На простой жаровне стоял изящный кофейник, судя по всему, из серебра. Восхитительный аромат кофе заставил ее непроизвольно сглотнуть.

– Вы хотите пить?

Сочный баритон проникал глубоко в душу, и Зара только сейчас поняла, что он говорит практически без акцента. Кофе – хорошая отправная точка для беседы с ним и для того, чтобы больше узнать о его стране и обычаях.

– Я бы выпила кофе, если можно… – кивнула она.

У скольких европейцев был шанс побывать в настоящей палатке бедуина и узнать, как живут эти люди? – думала Зара, усаживаясь на указанную им подушку.

Фонари, свисающие с каркаса палатки, мягким светом освещали палатку, в углу, рядом с сооружением, напоминавшим кровать, была еще одна лампа. Зара замерзла в песках и сейчас, вдохнув аромат сандалового дерева, порадовалась уютному теплу.

Он протянул ей изящную чашечку ароматного кофе, и она взяла ее, стараясь не касаться его руки. Зара мелкими глотками пила кофе. Восхитительный вкус напитка напомнил ей горький темный шоколад.

– Может быть, еще чашечку?

В этот момент он разматывал свой головной убор, и Зара, как завороженная, наблюдала, как из-под него появляется копна черных блестящих волос. Ей немедленно захотелось потрогать их. Черные, как уголь, пряди падали на лоб. Мужчина невероятно привлекателен, но особенно хороши у него глаза, которые буквально завораживали. Его взгляд, казалось, проникал в глубь души, а властное выражение лица и пугало, и волновало. Может быть, это из-за его губ, которые в противоположность жесткому выражению лица были соблазнительными и чувственными… Он был значительно старше ее, может, лет тридцать пять.