Спустя вечность (СИ) - Натали Портс

Кладу трубку и иду на кухню в поисках спиртного. Оно немного притупляет мою тревожность и сегодня спасение будет в нём. Открываю бутылку красного сухого вина и пью прямо из горла. Горячительная жидкость обжигает моё горло и заставляет поморщиться. Завтра я снова стану милой и улыбчивой девочкой, а сегодня можно утопить себя в горечи утраты.

Бутылка вина подходит к концу, тело становится ватным. Разум отказывается воспринимать реальность. Да, нельзя топить свою боль в алкоголе, но пока я не готова к жестокой реальности. Раздаётся звонок в дверь и я заплетающимися ногами пытаюсь дойти до коридора. Не посмотрев в глазок, открываю дверь на распашку и покачнувшись сразу попадаю в спасительные руки Марка.

Глава 3

Тело затекло и мелкая дрожь пробирается от самых кончиков пальцев вверх. Пытаюсь повернуть голову, но дикая боль пронзает её и я замираю. Ужасный сушняк заставляет через силу поднять своё тело с кровати. Поднимаюсь и понимаю почему всё так болит. Я уснула прямо на плече Марка. Как он только выдержал столько времени лежать неподвижно? А зная себя, Я ни разу не перевернулась за ночь. Кручу шеей, чтоб хоть немного её размять и привести в дееспособное состояние и замираю, заметив такой родной профиль.

Мне никогда не доводилось смотреть на Марка, как на мужчину. Он появился в моей жизни в самый сложный период и смог вытащить меня оттуда. Я знала его как своего спасителя, а не мужчину. Теперь любуюсь его профилем. Вчера в гараже, рядом с незнакомцем, во мне что-то шевельнулось. Словно проснувшись ото сна, моё сердце ёкнуло и ему захотелось жить. Но сейчас…

Высокий брюнет, крепкого телосложения расположился на кровати. После моего подъёма его тело приняло более удобную позу. Видимо моя тушка мешала в этом нелёгком деле. Лёгкая улыбка касается моих губ. Он такой смешной, словно мишка из мультика, что постоянно оберегает маленькую девочку. Его волосы взлохматились и торчали в разные стороны. Смотрю на эту картину и понимаю, что за год нашего общения я даже ни разу не обратила внимания на его цвет глаз. Наверно я ужасный друг, который думает только о себе. Нам предстоит обсудить этот вопрос после его пробуждения.

Ещё раз окидываю Марка взглядом и бегу в ванную. Надо хоть немного привести себя в порядок. Хотя неизвестно ещё в каком состоянии ему пришлось меня лицезреть вчера вечером. Помню только как шла в коридор, а дальше пустота. Наскоро принимаю прохладный душ, умываюсь и чищу зубы.

— Ну вот, совсем другое дело, — говорю я своему отражению в зеркале. Пара лёгких движений расчёской и вчерашнего позора как ни бывало.

Полная решимости к началу изменений в своей жизни, бегу на кухню. Сменить халат на более приемлемую одежду не посчитала нужным, поэтому сейчас стоя у плиты постоянно одергиваю махровый поясок, что так и норовиться залезть в тарелку с тестом для блинчиков. Напеваю песенку себе под нос пока очередной блинчик румянится на сковороде. Не замечаю, как рядом со мной появляется Марк. Облокотившись на холодильник, он наблюдает за моими действиями озаряя кухню своей улыбкой. Опускаю глаза и смотрю себе под ноги. Чувство стыда за вчерашнее поведение вгоняет в краску. Забываюсь и запах гари ударяет прямо в нос.

— Блин. Блин сгорел, — смеюсь со своей реплики и поднимаю глаза на Марка. — Доброе утро. Как спалось? Только сразу скажу, не смей говорить, что плохо.

— Не буду, — рассмеялся он, смотря на мой сгоревший блинчик, летящий в мусорное ведро. — Ты намного безопасней, когда спишь.

— Эй, я вообще-то могу и обидеться, — наигранно надуваю губы и наливаю новую порцию на сковороду.

— Да ладно, шучу. Не дуйся, — он обнимает меня за плечи, дожидается пока я расслаблюсь и наглым образом стаскивает с тарелки блинчик. — Я в душ, а ты пока накрой на стол.

— Я не служанка, — отвечаю смеясь и кидаю ему вслед полотенце. Оно так и не находит свою цель, плавно оседая на полу. Теперь ещё и его поднимать придётся. Отставляю тесто в сторону и бреду за белой тряпкой.

Выливаю остатки смеси на сковороду и начинаю сервировать стол. Пара неглубоких чашечек уже наполненные сгущёнкой и черничным вареньем оказываются в центре стола. К ним вдогонку присоединяется сметана и в самый центр устраивается тарелка с большой пирамидкой из блинчиков. Вдыхаю приятный аромат и нажимаю пару кнопок на кофемашине.

Сажусь на стул в ожидании появления Марка. Но мне не хватает терпения и я с удовольствием макаю палец в сгущёнку. Приятная сладость распространяется во рту. Мои глаза закрываются от наслаждения и именно в этот момент, я слышу знакомые шаги совсем рядом. Вздрагиваю и чуть не роняю чашку со сгущёнкой на пол.

— Зачем пугаешь, не видишь я наслаждаюсь, — толкаю в бок мимо проходящего друга.

— За этим было интересно наблюдать, — чуть поморщившись отвечает мне в ответ и достаёт две чашки кофе из кофемашины.

Зная мои предпочтения, он сразу разбавляет его молоком и ставит передо мной.

— Спасибо.

Он садится напротив меня, выхватывая блинчик из моих рук. Окунает его в сгущёнку и целиком засовывает в рот.

— Эй, у тебя есть хоть капля совести? — смеясь тянусь через весь стол, чтоб сграбастать сгущёнку поближе к себе.

Он уворачивается и наши лица замирают в паре сантиметров друг от друга. Странно, но сейчас эта близость не вызывает у меня притяжения. Видимо мой организм настолько сросся с этим человеком, что кроме как брата я не могу его воспринимать. Отстраняюсь, запутавшись в своих ощущениях и сажусь на свой стул.

— Прости, я не должна была, — пытаюсь оправдать своё поведение.

— Тебе не за что извиняться, просто я бы сразу хотел тебя предупредить. В моей жизни есть любимая девушка.

Сказать, что я шокирована, это просто вообще ничего не сказать. Как я могла проглядеть такие важные изменения в жизни близкого человека? Единственного, кто поддерживал меня целый год. Чувство стыда за свою потребительскую личность заставляет прятать глаза. Я готова сейчас залезть под стол и сделать вид, будто меня тут никогда и не было.

— Не загоняйся ты так. Я сам не особо распространялся на эту тему. Ты не могла знать. Мы вместе около трёх месяцев. Это была любовь с первого взгляда, — рассказывает он и я понемногу высовываюсь из своего воображаемого панциря.

— Так вот значит почему ты стал реже учувствовать в гонках, — осеняет меня.

— Именно. Она не очень любит этот вид спорта, а я