Врата Шамбалы - Наиль Ахметшин

В 4-й луне, когда земледельцы возделывали землю, Оуян Лунь как раз находился в Шэньси и приказал провинциальному управлению послать бумагу нижестоящим органам, чтобы те обеспечили повозки для отправки чая в Хэчжоу. Среди домочадцев Оуян Луня был некий Чжоу Бао, который бесчинствовал особенно нагло. Всюду, куда он приходил, с применением силы требовал от местных властей по 50 повозок Прибыв в уезд Ланьсянь, он избил служащих из Хэцяо. Они не стерпели и доложили об этом императору.

Император сильно разгневался из-за того, что чиновники провинциального управления не подали доклада, и повелел им умереть вместе с Оуян Лунем. Чжоу Бао и другие были казнены, чай конфискован в казну В связи с тем, что служащие из Хэцяо не испугались знати, отправил посла с указом, в котором хвалил их за труд».

В 1536 г. император Шицзун, правивший под девизом Цзяц-зин, одобрил доклад цензора Лю Лянцина, где, в частности, говорилось: «Вывоз чая за границу контрабандистами, так же как и пропуск его через заставы и проходы, в результате недосмотра чиновников, по закону карается смертной казнью путем четвертования. Ведь среди территорий по западной границе нет таких, которые не примыкали бы к тибетцам. Чай является жизненной необходимостью для тибетцев. Поэтому строгими законами запрещаем контрабанду, а обменом чая на лошадей вознаграждаем их. Так мы контролируем жизнь тибетцев, укрепляем китайскую границу, отделяем тибетцев от монголов. Нельзя эти законы ставить в один ряд с обычными законами».

На протяжении многих веков для китайских правителей, стремившихся к поддержанию высокого авторитета и укреплению могущества империи, лошади имели поистине стратегическое значение. В «Истории династии Тан» (кит. «Тан шу»), например, сказано: «Лошади — это военная готовность государства; если Небо отнимет эту готовность, государство начнет клониться к упадку».

К этому можно добавить, что повышенное внимание, которое властители Поднебесной проявляли к красивым животным, вероятно, «больше было связано с их особым священным статусом, чем даже с их действительной полезностью. Древняя традиция приписывала коню святость, наделяя его чудесными свойствами и несомненными знаками божественного происхождения» (Э. Шефер). Еще посланнику Чжан Цяню, стоявшему у истоков знаменитого Шелкового пути и совершившему по приказу ханьского императора Уди (140—87 гт. до н. э.) далекое путешествие в Западный край, в расположенном в Ферганской долине государстве Давань продемонстрировали знаменитых местных скакунов, которые, согласно легенде, были потомками драконов. В новом 50-серийном телевизионном фильме «Уди — великий император династии Хань» (режиссер Ху Мэй), показанном в Китае по первому каналу центрального телевидения в январе 2005 г., накануне праздника Весны, есть этот эпизод, отснятый на восточном базаре. Правда, в сериале лошади выглядят бледновато.

На самом деле кони, «потевшие кровью» и происходившие якобы от «небесных лошадей», произвели на Чжан Цяня неизгладимое впечатление. Возможно, именно поэтому из Средней Азии он впервые привез на родину ценную кормовую культуру — люцерну. Спустя некоторое время этих животных увидели и во внутренних районах страны, когда их преподнесли в дар Уди, всегда мечтавшему об упряжке неземных коней, которые доставили бы его на небеса. В конце II в. до н. э. китайская армия даже совершила весьма авантюрный военный поход через пустыню за даваньскими лошадьми.

Прекрасные скакуны воспеты в древних песнях «юэфу». Как известно, на протяжении нескольких веков Музыкальная палата (кит. Юэфу), созданная по указу императора Уди, тщательно собирала и регистрировала сопровождавшиеся игрой на различных музыкальных инструментах народные песни, которые в дальнейшем получили название юэфу. Со временем появились и стихи в этом жанре, написанные в подражание фольклорным образцам. Вот одно из юэфу эпохи Южных и Северных династий (420–589 гг.):

Быстрый конь у меня,С длинной гривою он,Видно издалека.Что не конь, а дракон.Кто сумеет такогоКоня оседлать,Того смело смогуГуам Пином назвать.(Пер. Б. Вахтина)

Возможно, речь тут идет о полководце Ли Гуане (? —119 г. до н. э.). Он начал службу в армии еще во времена императора Вэньди (дед Уди) и участвовал в 70 кампаниях. Его умением держаться в седле и стрелять из лука восхищалась вся страна. Кочевники, долгие годы воевавшие с китайцами, панически боялись Ли Гуана и прозвали «летающим генералом». Храбрость и бесстрашие, меткость и силу полководца воспели танские поэты VIII в. Ван Чанлин и Ли Гуань. Ему посвятил целую главу «Исторических записок» патриарх древнекитайских летописцев Сыма Цянь.

В стихотворении «Ферганский скакун господина Фана» о лошадях из государства Давань восторженно отзывался замечательный поэт Средневековья Ду Фу (712–770 гг.):

Вот прославленный коньиз ферганской страны!

Как костяк его прочени накрепко сбит!

Словно стебли бамбукадва уха стоят,

Ураган поднимаютдве пары копыт!

Ты любое пространствона нем покоришь,

Можешь с ним не боятьсянесчастий и бед.

Если есть у тебябыстроногий скакун,

Для тебя с этих поррасстояния нет!(Пер. Л. Бежина)

Его современник — выдающийся поэт Ли Бо (701–762 гг.) — в стихотворении «Песнь о небесных конях» утверждал:

Коней небесных род началсяв стране Юэчжи в пещерах.На спинах у них как у тигра узор,с драконьими крыльями тело.(Пер. Е. Зеймаля)

В связи с этим четверостишием следует напомнить, что Чжан Цянь, о котором говорилось чуть выше, отправился на запад прежде всего с целью найти союзников в Даюэчжи (Большие юэчжи) — государстве кочевников, занимавшем в то время внушительную территорию в Центральной Азии за владениями сюнну (хунну).

Эти лошади иногда находили довольно неожиданное применение. По свидетельству историка, во времена правления Чжунцзуна (начало VIII в.) «в императорской резиденции был устроен пир для тибетцев и показано представление с дрессированными лошадьми. Лошади были снаряжены и убраны шелковыми нитями с раскраской в пять цветов, украшениями из золота, а их седла были увенчаны головами единорогов и крыльями фениксов. Когда играла музыка, каждая из лошадей ступала ей в такт, и весьма чутко. А когда все они достигли середины зала, музыканты преподнесли им вина. И лошади, пока пили, держали чаши в пастях. Потом они легли ничком и снова поднялись. Тибетцы были совершенно поражены». О том, что при дворе императоров эпохи Тан (VII–X вв.) действительно выступали такие лошади, свидетельствуют археологические находки. В южном пригороде Сианя (административный центр провинции Шэньси) в 1970 г. обнаружили более тысячи предметов, датируемых VIII в. Великолепно сохранился, в частности, серебряный чайник с позолоченным рельефом танцующего животного, которое держит в зубах чашу.

Не менее знамениты и лошади правившего Поднебесной в 712–756 гг. императора Сюаньцзуна, которые принимали самое активное участие в театрализованных представлениях. Они «были отобраны из наиболее одаренных лошадей, присланных в качестве дани из-за рубежей Китая. Их наряжали в богатые вышивки с золотой и серебряной бахромой, а гривы украшали драгоценными камнями. Разделенные на две группы, они проделывали свои сложные телодвижения, сопровождая их кивками головы и взмахами хвоста. Танцевали они под музыку „Песни перевернутой чаши“ (цин бэй цюй), исполняемую двумя оркестрами красивых юных музыкантов, облаченных в желтые одеяния с яшмовыми поясами. Они могли танцевать на скамьях, соединенных по три, и стояли как вкопанные, когда силачи поднимали эти скамьи. Вошло в обычай, чтобы эти замечательные создания выступали ежегодно в башне Ревностного правления (цинь чжэн лоу) в пятый день восьмой луны, в честь дня рождения императора, на празднествах, называвшихся „Период тысячи осеней“ (цянь цю цзе). В таких торжественных выступлениях эти лошади разделяли успех с отрядом стражников в золотых доспехах, церемониальным оркестром, фокусниками-варварами, дрессированными для выступлений слонами и носорогами и с огромной толпой дворцовых девушек в богато украшенных костюмах — девушки играли на восьмиугольных „громовых барабанах“» (Э. Шефер).

Поэт-отшельник IX в. Лу Гуймэн выводил родословную удивительных животных от легендарных ферганских скакунов и писал о них так:

Потомки драконов пещер Юэ —четыре сотни копыт.В такт тихим и горделивым шагамзлатой барабан гремит.Окончилась музыка — словно быждут милостей от государя,Не смея заржать, обернулись на башню,где повелитель сидит.(Пер. Е. Зеймаля)

Однако основу многотысячного императорского табуна составляли все-таки низкорослые и выносливые лошади, которые поступали главным образом из Монголии и Тибета. Среди них тоже были свои знаменитости. У Ли Шиминя (впоследствии императора Тайцзуна), правившего страной в 627–650 гг., во время бесконечных сражений и походов было шесть таких коней. Они всегда приходили на помощь хозяину. Легенда гласит, что один из них, получив ранение, уперся передними ногами в землю и помог воину вырвать стрелу, вонзившуюся ему в грудь. В ходе другой битвы еще одного скакуна поразили пять стрел, предназначавшиеся именитому наезднику.