Гаврюша и Красивые - Андрей Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава вторая,
в которой Егор знакомится с Гаврюшей
Егор задумчиво ощупывал пластмассового пирата. Был хмурый декабрьский вечер, время недетское, поэтому мальчик лежал в кроватке, а мама сидела рядом, на краешке, и гладила его вихры.
– Пойми, сынок, так получилось. Мы с папой работаем, Глаше надо в институт, а в школе карантин. Знаешь, что происходит, когда где-нибудь карантин?
– Знаю, – он отвернулся к стенке, – родители забирают детей из школы, бросают дома одних, а сами бегут на работу, как на распродажу…
– Никто никого не бросает. – Мама улыбнулась тёплой, летней улыбкой. – Во время карантина двери школы закрыты для всех.
– Даже для директора? – недоверчиво покосился на неё Егорушка.
– Даже для директора. И вообще, чего ты расстраиваешься? Надо просто пару часиков подождать бабушку, она к обеду будет здесь и посидит с тобой до нашего с папой возвращения.
– Посидит или поиграет?
– И посидит, и поиграет, и обедом накормит, и сказку расскажет. Обещай мне хорошо себя вести, ладно? Ничего не трогай, особенно стиральную машину и микроволновку.
– Мам… – Обиды в голосе поубавилось.
– Что, сынуля?
– Сделай что-нибудь вкусное на завтрак…
– Хорошо, – обнадёжила она, но честно внесла поправку: – Если не просплю.
В глазах у мальчика мелькнула идея.
– А ты попроси домового! Он тебя точно разбудит! – Егор даже сел от осенившей его мысли. – Хочешь, сам попрошу?
– По рукам! – охотно подыграла мама Саша. – Попроси. Только, чур, без щекотания пяток, я страшно этого боюсь. А теперь спать, милый.
Сын кивнул и плюхнулся на подушку. С чувством выполненного долга мама поднялась и тихо покинула детскую.
– Эй! – громко прошептал семилетний мальчик сквозь полумрак. – Домовой, ты слышал? Разбуди их на часок пораньше, пожалуйста! Мама сделает вкусненькое. Обещаю поделиться, честное пиратское!
– У нашего героя новая фишка, – сказала мама, вернувшись в спальню к мужу и натягивая одеяло до самого подбородка (папа пребывал в состоянии полудрёмы). – Думаю, пираты скоро закончатся и он полностью переключится на домового.
– У нашего руководства тоже новая тема, – медленно произнёс папа, – стоять утром на улице и встречать опоздавших. Родная, если я просплю, лучше пристрели меня дома…
Мама погладила мужа по уху и поцеловала в затылок.
– Спи, мой хороший, твой сын заказал у домового побудку.
– Вот как… и чего мы, дураки, будильников поназаводили?
Скоро они уснули.
Ровно в пять, когда за окном не спали только снежинки и редко проезжавшие автомобили, велосипед Иннокентия Ивановича рухнул.
Родители так и сели, глядя друг на друга отмороженными сусликами.
– Воры, – предположила худшее мама.
– Кошка, – оптимистично возразил папа.
– Откуда?
– Чужая. Мы забыли закрыть дверь, она вошла, потёрлась и уронила…
– А что, если её зашибло насмерть?!
Оба родителя влезли в тапки и с видом опытных злоумышленников стали прокрадываться в прихожую. Включив свет и удостоверившись, что входная дверь заперта, а кошки нет и в помине, они отправились досыпать.
Встали мама и папа строго по будильнику, поэтому после их отбытия на работу Егор прочитал вот такую записку: «СЫН! НА ЗАВТРАК БУТЕРБРОДЫ И МОЛОКО. ПРОСТИ, Я НЕ УСПЕЛА. ЖДИ БАБУЛЮ И НЕ ГРУСТИ!»
Мальчик отбросил листок, потёр заспанные глаза и вздохнул. Он сидел за кухонным столом, глядя на ненавистный стакан с молоком от «Кубанской бурёнки». Сонную голову приходилось держать руками, упираясь локтями в скатерть. Бутерброды с паштетом вызывали сильное желание сложить их в мусорное ведро и забыть навеки.
Егор сполз со стула, решив поискать замену бутербродам в холодильнике. Хотелось горячих, душистых блинчиков с ежевичным вареньем, компота из сухофруктов и чтобы вся семья сидела рядом, включая Глашу – так и быть. Содержимое холодильника не вдохновило, он захлопнул дверцу, развернулся и… увидел, как маленький дядька с рыжими волосами, в пижаме с заплатками и вязаных полосатых носках сидит на его стуле, жуёт выуженный из мусорного ведра бутерброд и прихлёбывает его молоко.
– Мама проспала, – укоризненно сказал мальчик. Когда ему очень хотелось познакомиться, но было чуть-чуть неловко, Егор начинал говорить с человеком как со старым знакомым. – Завтрак мог быть просто чудесный, если бы мама проснулась вовремя. Если бы вы её разбудили…
Не оставалось и капли сомнений, что наглый рыжий обжора – это и есть домовой, на которого возлагались все надежды.
– И тогда кое-кто, – продолжил мальчик, входя в роль обвинителя, – мог бы сейчас гораздо вкуснее позавтракать. Да, да!
Рыжий хмыкнул и громко, с набитым ртом заявил:
– Вот дети, а! Стараешься для них, всю ночь глаз не смыкаешь, велосипеды роняешь, а самих и Царь-пушкой не разбудишь. Теперь так будет весь день гундеть. И ведь момент какой подобрал, прям будто взаправду меня видит!
– Вижу! – уверенно подтвердил Егор и показал на рыжего пальцем. – Ты сидишь на моём стуле, ешь бутерброд с паштетом, а сам наверняка ещё не умывался и зубы не чистил.
Домовой подавился и закашлялся.
– Вот те раз! – растерялся он и нырнул под стол. – Нет меня! Это тебе снится, мальчик. Ты ещё спишь!
Егор по-хозяйски доковылял до стола, приподнял скатерть и засмеялся, как обычно смеются дети, застигая кота в процессе самозабвенного вылизывания… миски со сметаной. Незнакомец этого не понял и продолжал играть в несознанку:
– Эй, малой, ты что, того? Зачем со мной разговариваешь? Я тебе не показывался! Не показывался же, да?! Ой!
Мальчик бесцеремонно ткнул человечка пальцем в щёку. Застыв от неожиданности, тот лишь промямлил:
– Ладно, твоя взяла, сдаюсь…
– Выходи давай! – радостно крикнул Егорушка. – Ты не представляешь, как мне одному скучно!
Домовой выбрался из-под скатерти, едва не уронив стол и всё, что на него поставила мама. Вид у рыжего чудика был, мягко говоря, свойский. Волосы растрёпанные, как после вихря, льняная одёжка в пятнах, и палец торчит из дырки в носке. Поняв, что его разглядывают, мужичок прикрыл палец другою лапой и по-крестьянски вытер ладонь о рубаху.
– Давай знакомиться, что ли?
– Давай! – Мальчик пожал протянутую руку. – Меня зовут Егор.
– А меня Гаврюша. Ну, чего хохочешь-то?
– Имя смешное, вот и смеюсь.
– Вообще-то меня Гаврилой Кузьмичом зовут, и даже фамилия имеется, только я её забыл. А Гаврюшей для ласковости зовусь, чтобы вот таких, как ты, смешить.
– А знаешь, что скажет моя бабушка, когда придёт? – Егор посерьёзнел.
Домовой глянул в сторону стола и высказал предположение:
– Убираться заставит?
– Она скажет, что ты, Гаврюша, неряха, и мыться погонит.
– Вот ещё! На, смотри, как я могу! – И щелчком пальцев чудак вмиг обрядился в старинную, шитую золотом боярскую одежду. – Глянь, ни одна бабка не устоит!
– Пожалуй, это слишком. Надо выглядеть современно.
– А, что вы понимаете! – махнул он рукой и поменял костюм на кричащие джинсы поп-звезды, рубашку с вырезом до пупа и бейсболку в звёздах. – Вот, пожалуйста, современнее некуда. Устраивает?
– Ну, не знаю. Бабушка говорит, что по телевизору один разврат, а ты сейчас прям как из телевизора…
Домовой недовольно сел прямо на пол, и тут до него дошло:
– Фу-ты ну-ты! Вот заболтал, сорванец! Она ж не увидит ни шиша.
– Почему? – Егор обошёл вокруг нового знакомого. – Я же тебя вижу.
– Ты другое дело, видит только тот, кто в меня верит. – Гаврюша с отвращением стягивал пёстрые тряпки. – Вот ты веришь, что я есть?
– Конечно! – И в подтверждение сказанного мальчик ткнул домового пальцем в другую щёку. Тот уже вернулся в старую рубашку и вздохнул посвободней.
– Правильно, а бабушка ни в жисть не поверит, ибо я – порождение волшебства, которое у вас сказкой зовётся.
– Волшебства? – Егорушка задумался. – А бабуля в рекламу верит. Мама говорит ей, чтоб не верила, а она всё равно верит и всякие магниты лечебные по радио заказывает… И сказок много знает…
– Ну, ты, брат, сравнил меня и рекламу! Я, между прочим, в отличие от вашей рекламы, без малого триста лет по свету околачиваюсь, всех бабушек нынешних в пелёнках слюнявыми видел. Я не то что первый телевизор, первую лампочку лично включал, а ты мне говоришь…
– А пиратов видел?
Простой вопрос немного смутил хвастливое порождение волшебства. Оно почесалось и сообщило:
– Пиратов, пожалуй, не видал. На Руси как-то больше разбойники да взяточники приживаются. Но если ты хочешь…
Облик человечка сию секунду поменялся, и кухня исчезла, и воздух стал другой, и пол закачался. Егор и Гаврюша с героическими лицами гордо стояли на палубе грозного фрегата. Высоко на верхушке мачты колыхался «весёлый Роджер». Вокруг суетилась команда, кто-то предупреждал об опасности и показывал на линию горизонта.
