По тропинкам чувств - Виталий Сидоркин

плачь с высоты,

Два больших журавля.

Здесь повсюду крупа.

Ветер голые ветки

У затихших лесов

Остудил уж давно.

У природы два лба,

Как в двуликой монетке.

Но весна-то на зов

К нам придет все равно.

***

Познакомь меня с ней –

Лучезарной, веселой,

Иль живущей так тихо, но радостно.

Среди множества дней,

Этот будет весомый,

Когда ты это сделаешь запросто.

Познакомь в ранний час –

Я стремился так долго

К ней. Но не было тропки-дороженьки.

Будет нежность у нас

В час пришедшего срока,

Наконец-то, осталось немножечко.

Я к тебе подойду,

Значит, буду средь близких.

Улыбнешься, глазами к себе маня,

Мне исполнишь мечту,

Как волшебница в книжках.

Ты с улыбкой своей познакомь меня.

***

Запорошены снегом дорожки,

Вечер серого цвета пришёл.

Там, за облаком, длинные рожки

Спрятал месяц, как будто бы он

За землянами вслед хочет скрыться

От тумана летящих снегов.

Так красиво-тоскливо кружится

Эта хмарь средь ветвей, проводов.

Постепенно белеет округа,

И деревья, как будто плывут

В молоке. Люди мимо друг друга,

Света не замечая, бредут.

***

Какая странная, наивная тетрадь:

Бумага серая рисунки сохраняет.

Цветные, яркие. Ни смыть, ни оторвать:

Во все ворсинки эти краски проникают.

Хранится в памяти изнеженных страниц

След самолета в захмелевшем небе,

Цвет ночи ласковой от утренних зарниц.

Хранят рисунки все: и быль, и небыль.

А разговоры? Можно их нарисовать?

Да. Нарисованы. Красивы, как ромашки.

Тревожны волнами. Тихи, как поля гладь.

Порою нежные, как перышки у пташки.

Хранят рисунки боль. То — тонкая игла.

Таких в подушечке в углу блестит изрядно.

Внутри бумаги соль. От центра до угла,

А там надрыв. Все так ужасно. Неопрятно.

И в чемоданчике прикованы на цепь

Тетрадь, утюг, фломастеров две кучки.

Несчастный груз. Зачем он брошен? Сух и цел.

Все ничего. Но чемодан без ручки.

***

Нет струны такой на свете,

Что сможет точно рассказать,

Как ты прекрасна.

Не сыграешь на кларнете,

Как сердце может напевать,

Когда ты рядом.

Колокольчики не знают,

Как точно так же зазвенеть,

Как ты умеешь.

Не способны барабаны

Шаманским боем так увлечь,

Как твоя нежность.

Доброту твою ни пеньем,

Ни танцами не передать.

И не стихами.

Вот бы стать тем инструментом,

Что сможет ласково звучать,

Когда ты рядом.

***

Алхимик жаждет счастья,

Среди тоски дождя

Микстуру создавая

Из ткани бытия.

Взяв всё, что под ногами -

Осенние цветки,

С созревшими плодами

Годятся червяки.

Впитавшая движенье

Дорожная земля,

И смелое решенье -

Убитая змея.

Творец на вкус решает

Проверить свой настой,

Но тот не восхищает:

По терпкости пустой.

Добавить нужно пепел

Пылающих мостов!

Отчаянно он весел

Наличием грехов.

Творенье уж не любо,

Итог пожаров злой:

Отброшен в угол кубок,

Дымящийся тоской.

***

Вокзал — это церковь судьбы:

Здесь искренне верят и ждут,

Возносят о светлом мольбы,

Хоть ладана вовсе не жгут,

Но жертвы приносят сполна.

Автобус — прощанья алтарь.

Любимую, что так нужна,

Ты горькой дороге отдай.

Отдай свой забытый покой

Бегущим столбам путевым.

Даёт вокзал также с лихвой:

Вот выпала встреча двоим…

***

Такое чёрное, непроглядное небо.

Скупое, страшное. И без звёзд.

Таким, мне кажется, ночи цвет ещё не был.

Чернее сажи он в этот дождь.

Дышу я городом. Трубы дымом плюются.

Небес с балкона мне не видать.

Квадраты окон многоэтажек зажгутся:

Кому-то нужен свет, чтобы ждать.

А мне нужна звезда. Хоть одна, но большая.

Включите небо мне поскорей.

Пускай падет она, все права нарушая,

И плоть мою сожжет до костей.

***

Выйди в серость под первый снег,

Высунь нос.

Как бездомный пес,

Стань: дела не спеши успеть.

Пусть толпа

Мчится, как река.

Окунись всей душою в сад:

В тлен и прах.

На траве в ногах

Белый плен. Вот — рябины ряд,

А под ней

Всё ж земля черней.

Те кусты не желают быть

Серым сном.

И живым огнём,

Красным цветом, хотят манить

Снегирей

До весенних дней.

***

А высоко над городом

Кружат ветра,

Рождается колючий снегопад.

А между улиц, будто бы

Поют дома -

Ветра спускаются и голосят.

А ночью завывания

Слышны душой.

И звуки сердцу сложно разгадать.

Как будто бы огромное

Незнамо что

Летит на землю, чтобы не лежать.

Мне не понять природы сна

В такую ночь.

Не по себе, волнительно, но вдруг

Заснул легко, хоть иногда

Бросает в дрожь.

А утром видишь тихий свет вокруг.

***

Там, за метелями зимними,

Мраку Вселенной назло,

Талым дыханием в инее

Светит любимой окно.

ПРИПЕВ:

Светится ночь,

Теплится, теплится вьюга-зима,

В час, когда твой,

Твой силуэт, как маяк у окна.

В час, когда твой,

Твой силуэт, как маяк у окна.

Светит оно с придыханием,

Светит с надеждой большой.

И, надсадясь ожиданием,

Скрипом порвет с тишиной.

ПРИПЕВ.

Ночь — это время отчаянья,

Слушая ветра напев.

Ждать — это роскошь молчания,

Руки свечою согрев.

ПРИПЕВ.

Вниз, словно в чашечку, падают

Звёзды струей кипятка.

Звуки неясные радуют -

Это не стук мотылька.

ПРИПЕВ.

***

Твой образ мне в сердце проявлен,

Как фото прошедших времен.

Как новый процессор впечатан,

При помощи света клеймён.

И можно сжечь старые фото,

Разбить дорогой телефон.

Но нет агрегата такого -

Стирателя с сердца имен.

***

Родина, малая родина.

Между нами немного дождей,

Тополя и земля плодородная,

Иногда пролетает метель.

Звёзды ты видишь кристальными.

Надо мною лишь стены и дым.

Ты снегами любуешься бальными,

А мой снег сер и чёрен. Чёрт с ним.

Близкая ты, но и дальняя.

Между нами лишь путь в три часа,

Ночь, то душная, то снеговальная.

Но одна по-над нами гроза.

***

Хочу стать капелькой дождя.

Прошелестеть в листве, и снова

Зависнуть в воздухе, паря,

Стать частью облака большого.

Сорваться вниз при тишине,

А после в грозовом раскате.

В апрельском ливне по весне,

И в лапах шторма на закате.

Ну, а ещё смочить асфальт,

Забор, и нос большой коровы.

Себя испить кому-то дать,

Предупредить дитя о громе.

Долбить оконное стекло,

Неслышно ночью лечь на землю.

Но мне зачем-то не дано

Быть столь бессмысленно бессмертным.

***

Мы расставались нежно, слёзно,

Надеясь, что не навсегда.

Покинув город неохотно

В твоей я памяти тогда

Застрял, ушедший утром, в стужу.

В очередной прощанья