Кир Торсен против Черного Мага - Александр Абердин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От этого гости сразу же заулыбались и когда мастер Аботан сел на широкий диван и предложил им устраиваться поудобнее, Фелиция, которая шла под руку со своим суровым рыцарем, тотчас с ногами взобралась к нему на диван и мигом прижалась к магу-затворнику, взяв того за руку, обняв за шею и положив свою голову к нему на плечо. Тому это понравилось и он обнял эту молодую красавицу и погладил её по плечу, чем окончательно разрядил обстановку. Ни Тетюр, для которого Фелиция была очень дорога уже тем, что была матерью его сына, ни её рыцарь, с которой у него были чисто деловые отношения без малейших намёков на интимность, не выразили по этому поводу никаких чувств.
Иоланта, следуя примеру своей подруги, тоже взобралась на диван с ногами и обняла своего мужа, а остальные расселись на диванах и креслах в раскованных и непринуждённых позах. Майор тотчас подтащил к себе столик и, осмотрев хрустальные графины с напитками, налил себе в бокал тот, который по цвету был похож на вино. Выпив полбокала, он сделал удивлённое лицо, быстро допил напиток, налил себе ещё один бокал и, бросив в рот несколько золотистых орешков, замер в кресле прижимая бокал к своей широченной, выпуклой груди. Мастер Аботан тоже налил этого вина в два бокала, один для себя, а второй для своей гостьи, решившей хоть чем-то скрасить его одиночество. Выпив вина, он, скорее всего неожиданно для себя, поцеловал Фелицию, которая только этого и ждала, чтобы после некоторой паузы сказать:
— Друзья мои, пожалуй, мне следует начать свой рассказ с самого начала, а оно было для меня весьма печальным. Я не знаю, кем был до того момента, когда внезапно ощутил себя в абсолютном мраке, холодном, липком и ужасно тоскливом. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Не видел вокруг себя ничего и ощущал сильную тревогу и беспокойство, будучи скованным этим мраком. Не знаю сколько времени прошло с момента осознания мною своего я, но вскоре мне этот кромешный мрак надоел и я сделал над собой усилие, чтобы преодолеть его и в этот же самый момент понял, что могу действовать. Я не знал кто я такой и почему оказался во мраке, как меня зовут и какие силы поместили меня в это место без начала и конца, но во мне появилась уверенность, что я могу всё изменить. Подумав о своих ногах, я ощутил под ними твердь и понял, что это я создал её, но не знал насколько она велика. Тогда я хотел увидеть её и тотчас надо мной загорелся большой огненный шар, который погнал мрак прочь и осветил подо мною огромную, круглую каменную плиту на которой я стоял совершенно голый. Мои лёгкие не могли дышать и когда попытался сделать первый вздох, то сотворил воздух без всяких ароматов, но холодный и бодрящий. В следующее мгновение я понял, что хочу пить и тотчас из каменной тверди рядом со мной забил родник, Я встал перед ним на колени и, испив воды, понял, что мне дано кем-то неведомым умение творить вещи из ничего, как и понял то, что я только что сотворил три самые великие магии: магию камня, магию огня, магию воздуха и магию воды, отчего душа моя возликовала. Теперь я мог сделать так, что мой новый мир уже не будет таким унылым и пустым. Обрадовавшись такому открытию, я принялся смешивать свои первые магии и творить новые, благодаря чему создал плодородную почву — землю, и вырастил на ней деревья и травы, цветы и плоды, после чего создал реки и озера, животных, рыб и птиц. Я не знал как я их создаю, но в тот момент это не было для меня важным. Видимо, моё тело помнило их такими, какими видело раньше, до того момента, когда я был низринут кем-то в пустоту и мрак. На какое-то время, пока я творил, мне удавалось отвлечься от мыслей о том, кто же я такой, как меня зовут и почему оказался здесь. В тот момент я об этом просто не думал, но после того, как я сотворил на каменной плите свой маленький мир, в котором мог жить вполне безбедно, моё сознание пришло в смятение. Мне сделалось мучительно больно от того, что я не знал кто я такой и как меня зовут. Я задавал себе вопросы и не мог на них ответить и так длилось довольно долго. Кажется, до тех пор, пока я не стал испытывать муки голода, хотя и знал наверняка, что могу обходиться без пиши и воздуха, воды, тепла и света. Глядя на то, как животные, сотворённые мной, поедают траву, плоды, а то и друг друга, я подошел к дереву, сорвал с него большой круглый плод, про который я могу сказать теперь, что это было яблоко, едва начавшее созревать, и с жадностью съел его почти не понимая вкуса, так как мне не с чем было его сравнивать. Съев ещё несколько плодов, я насытился, нашел удобное место и сел на траву, опершись спиной о дерево, и задумался. Помнится, уже очень скоро ко мне в голову пришла весьма толкова мысль, — не терзаться мыслями о том, кто я такой и почему здесь оказался, а вместо этого заняться делом и расширить свои владения, занявшись сотворением нового мира. А ещё я подумал о том, что мне следует самому дать себе имя, после чего, поразмыслив немного, я назвал себя Астрамалором Аботаном. Сделав так, я окончательно успокоился и понял, что творить новые миры это и есть моё самое главное предназначение, ведь это получалось у меня весьма неплохо. К тому же мне нравилось моё двойное имя, я, словно был теперь не один. Мысленно разговаривая сам с собой, я пошел к краю своего мира, согреваемого неподвижно висящим над ним золотым светилом, и вскоре увидел, что он висит в центре бесконечного пространства тьмы и непроглядного мрака. Стоя на краю, я увеличил свой мир в несколько десятков раз и, окружив его горами, заключил в прочную сферу, повелев светилу обращаться вокруг неё, чтобы создать день и ночь, после чего, дождавшись первой ночи, лёг спать с мыслью, что с первыми лучами, которые разбудят меня, я начну творить новые миры. Проснувшись поутру, я сотворил Вселенную, заставив бесчисленное множество миров разбегаться от своего дома во все стороны, после чего решил, что мне нужны помощники и принялся творить различных существ, одно другого удивительнее, и ни одно из них не было похоже на меня, но всем им я давал имена, знания о магии и способность создавать себе подобных. Это были огромные драконы самых различных видов и великаны, существа похожие на людей, но с тремя парами рук и крыльями, как у птиц, а также великое множество других диковинных существ, о внешнем виде которых сегодня уже и я сам не могу вспомнить. Все они были магами и мною им был дан приказ проращивать зёрна жизни в созданных мною мирах, которыми я их засеял. Этим я занимался весь день, пока не наступила ночь в моём мире. Желая поскорее достичь результатов, я сделал так, что время в моей Вселенной время текло в миллионы раз быстрее, чем в моём маленьком мире, который я назвал Астриумом, после чего со спокойной душой погрузился в глубокий и покойный сон. На следующее утро я покинул Астриум и стал перемещаться из одного мира в другой, но везде я видел лишь планеты лишенные жизни, а мои маги-помощники при виде меня уносились прочь. Лишь изредка мне встречались во Вселенной миры, на которых развилась жизнь и появились существа очень похожие на меня самого, которые обитали в пещерах, не знали огня и кормились тем, что находили у себя под ногами, лишь изредка отваживаясь напасть на какое-нибудь малое животное. И нигде мои маги не пришли к ним на помощь, чтобы научить их чему-либо полезному и нужному. В гневе я уничтожил их всех и сам стал помогать людям на тех нескольких сотнях миров, в которых зародилась жизнь. Именно этим изо дня в день я занимался несколько сотен лет подряд, поражаясь тому, как много в этих мирах насилия и несправедливости. Каждый день, засыпая, я пытался понять, почему меня постигла неудача и в чём заключается моя ошибка, а однажды ночью я сделал над собой усилие и проснулся, но не у себя на Астриуме, а в одном из своих миров, где участвовал в какой-то чудовищной церемонии, во время которой люди, созданные мною, которых я так любил и пестовал днём, приносили мне в жертву человеческие жертвы в то время, когда я спал, используя в качестве алтаря какое-то зловещее сооружение, спрятанное в глубокой пещере. Мне стало всё ясно. Пока находясь в ясном сознании одной рукой я творил жизнь и добро, во время своего сна снова я, но уже совершенно другой, сеял во Вселенной зёрна черного зла и превращал своих чад в жутких, свирепых чудовищ. Горько мне стало от такого открытый. Уничтожив капище, в котором мне другому поклонялись все эти люди и приносили в жертву невинных и чистых помыслами людей, вернулся я к себе на Астриум и стал думать, как исправить всё то зло, что я сотворил в своей Вселенной. После долгих раздумий, я сотворил двух существ, похожих на меня, как две капли воды и, сделав над собой усилие, заставил выйти из своего сознания черную половину меня, а потом ту часть своего я, которая стонала от душевной боли и сочувствовала всем тем моим чадам, которые приняли мучения и смерть от меня же самого. Повелел я им войти в сотворённые мною тела и встать напротив меня, чтобы совесть моя могла обвинить меня же самого в тех преступлениях, которые я совершил во время своего сна против чад своих. Целый ад обрушился на мою голову, когда я узнал о всех тех преступлениях, которые совершил. Мною были уничтожены тысячи миров и многие миллиарды людей, которые только делали первые шаги, но самым страшным было то, что в течение одной единственной ночи я сотворил и повсюду разбросал, тщательно спрятав, множество самых разнообразных артефактов зла, которые, попадая в руки людей, делали их рабами низменных страстей и верными слугами моей черной, омерзительной и ужасной половины. Тогда тот я, который выслушал все обвинения, принял решение заточить свою черную половину, которую назвал Амаллором, в огненном аду, помещённом в кровавый рубин, вложил его в руки созданного в ту же секунду магического существа, человекодракона Тартаботана и повелел своей совести — Аботану, стать хранителем этого узилища и жить в уединении внутри Сапфирового дворца, зорко следя за тем, чтобы тот не вырвался, а себя назвал Аструалом и поклялся исправить всё то зло, которое вошло в новую Вселенную, созданную им по повелению высших сил, породивших его бессмертным и абсолютно неуязвимым существом, могуществу которого нет предела. С этого момента на свет появилось три новых существа, Аструал, который сам назвал себя Мастером Миров, Аботан, которому он поручил роль Высшего Судьи над абсолютным злом и велел быть тюремщиком, а также Амаллор, Хозяин Тьмы. У нас двоих, у меня и Аструала, общая память, единые помыслы и одна судьба, и хотя я никогда не выхожу из Сапфирового дворца, я знаю обо всём, что происходит за его пределами, вплоть до самого далёкого уголка огромной Вселенной Мастера Миров, ну, а Аструал продолжает свою миссию, которую он взял на себя в день суда, ведь после того, как он надел на свою шею амулет с сапфиром, оправленным в серебро, ему пришлось взяться за работу, — начать непримиримую борьбу со злом, им же самим и порождённым. Он стал первым рыцарем Света, который повёл непримиримую борьбу со злом и поднял на эту борьбу людей. А вскоре он посвятил в рыцари Света первого человека, имя которого… Впрочем, это не существенно. Вот собственно и всё, мои друзья, что мог бы узнать каждый человек, задай он такой вопрос Мастеру Миров. Ну, и как вы теперь будете к нему относиться, друзья мои?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});