Дети Древнего Бога - Джон Байлс

Гендо энергично кивнул.

— Воистину. Если эта тварь проникнет на базу — трудно представить что-либо худшее.

— Мы не можем позволить себе потерять еще одну базу, — сказал Фуюцуки, — Может произойти ужасное кровопролитие.

— Мы так близки, — Гендо словно потянулся за невидимой целью, затем пришел в себя и опустил руки.

Фуюцуки слегка улыбнулся.

— Я знаю. Хорошо, зажги красную свечу…

— Вот, попробуй эту, — сказала Анна, указывая на одну из ссылок на странице поисковика.

— Хорошо, — ответила Аска. Она кликнула по ссылке и дождалась загрузки страницы.

Катастрофа на Хеллоуин 2006.

Ричард Краус.

Я долгое время не решался рассказать об этом, из страха перед моими прежними нанимателями. Однако, мое чувство ответственности пересилило мой страх, потому что я думаю — люди заслуживают знать правду. Особенно учитывая выводы, которые можно сделать из этой истории.

Осенью 2006 года я работал исследователем в Gehirn, организации, созданной для изучения воздействия Второго Удара на окружающую среду. Во всяком случае, люди верили в это. Хотя я не могу доказать этого, у меня есть причины считать, что Gehirn или его руководство, возможно, ответственны за Второй удар. Однако, это материал для веб-страницы над которой я все еще работаю.

Немецкое отделение Gehirn располагалось в 2006 году в Мюнхене, унаследовав старое промышленное предприятие, закрытое из-за кризиса немецкой экономики после Второго удара. Я занимался изучением первых образцов того, что теперь известно, как LCL. Происхождение вещества держалось в строгом секрете, но я не придавал этому значения, поскольку был слишком взволнован сделанными нами открытиями, и не хотел рисковать потерей работы.

В комплексе находилось две зоны повышенной секретности. Одна из них — зона 5, откуда появлялась LCL и некоторые другие странные вещества. У меня сложилось впечатление, что там проводили какие-то генетические эксперименты, но никто не знал наверняка. Иногда, в ночную смену, мы любили сидеть и гадать — что там на самом деле происходит.

Я почти не знал Киоко Сорью Цеппелин. Она работала в зоне 9, и подобно большинству тамошнего персонала предпочитала общаться только со своими коллегами. Одно время, я полагал, что это мера безопасности, и считал, что трудно общаться с людьми, если вы не можете поговорить о работе, но теперь я в этом не уверен. Она казалась мне решительной, но немного нервной женщиной, в отличие от ее более спокойного мужа, Питера Лэнгли, летчика-испытателя в какой-то компании недалеко от Берлина. У них была дочь — Аска, сейчас она одна из Детей, что пилотируют Евангелионы. У меня есть основания подозревать, что она — результат генетических экспериментов.

Ее муж часто навещал Киоко, вместе с дочерью. Именно во время одного из таких посещений и произошла катастрофа.

Далее следует моя реконструкция событий, основанная, должен признать, на разговорах с людьми и осмотре места происшествия, а не на документальных доказательствах. Я признаю, что здесь могут быть некоторые ошибки.

Эдгар Хейнс первым обратил внимание, что большинство женщин, работающих в зоне 9, беременны. Это случилось примерно в конце сентября. Пятнадцать из двадцати женщин явно забеременели. Две из них уволились и сделали аборт, я никогда не видел их больше. Остальные тринадцать продолжали вынашивать детей. До 31 октября 2006 года.

В тот день, Питер Лэнгли пришел вместе с ребенком навестить жену, но охрана зоны 9 не позволила ему провести дочь. Я случайно проходил мимо и предложил отвести его дочь в наш центр отдыха. Я взял Аску, которая сердито пинала меня, и повел ее в центр, но тут ее неожиданно стошнило. Прямо на меня. Я отвел ее в медпункт, там же я смог почистить одежду. Все, что происходило до этого момента, я могу засвидетельствовать наверняка. Дальше мы входим в область предположений, основанных на сведеньях полученных от других людей, но никем не проверенных и неподтвержденных.

Питер встретился со своей женой, которая чувствовала себя плохо. Ее ребенок, казалось, испытывал сильное беспокойство. Несколько других женщин тоже чувствовали себя больными. Питер потребовал от главы лаборатории, доктора Круппа, отпустить жену с работы пораньше. Пока они спорили, ребенок, которого вынашивала одна из сотрудниц, доктор Маргарет Эйдел, прогрыз путь из утробы матери, убив ее, после чего напал на другого сотрудника, доктора Лоренс Дапоис. Да, я знаю, это звучит подобно сцене из дешевого фильма ужасов, но это — правда.

Аска прервала чтение и взглянула на Анну. Та лишь покачала головой. Аска глубоко вздохнула и постаралась унять напряжение в нервах, натянутых, как струны.

— Он все это выдумал, — сказала она.

— У меня предчувствие, что это может иметь некоторое отношение к странностям Рей, — сказала Анна.

Аска не ответила.

— Если она результат генетических экспериментов — это многое объясняет, — сказала Анна.

— Хмм, верно, — отозвалась Аска и вернулась к чтению.

Для остальных младенцев это стало чем-то вроде сигнала выбираться из беременных женщин. Во всяком случае, для большей части. Восемь из оставшихся двенадцати женщин погибли, когда их младенцы яростно прогрызали путь наружу. Еще две женщины были сожраны набросившимися на них младенцами-монстрами. Из-за повреждения оборудования в лаборатории произошла утечка ядовитого газа. Как я полагаю, газ убил почти всех, кто еще оставался в живых, включая двух последних беременных женщин.

Вызвали службу безопасности Gehirn. Мы в панике строили невероятные предположения о том, что происходит, пока не увидели, как газ вырывается из разбитого окна, и поняли, что произошел несчастный случай в лаборатории. Это и стало версией для общественности. Восемь человек, получивших отравление, пережили катастрофу. Трое выздоровели, двое умерли через несколько часов, еще с тремя я успел поговорить, прежде чем они умерли в течении нескольких дней. Они не прояснили все, что произошло, но я смог сделать выводы из того, что они рассказали. Глава исследовательского отдела, доктор Лонг, вызвал меня, узнав о моем расследовании. Он намекнул, что мне не следует совать нос не в свое дело, если я хочу продолжать здесь работать, и, возможно, если я хочу жить. Моя потребность в занятости и трусость перевесили принципы, так что я хранил молчание.

Доктор Крупп, каким-то образом выживший, вскоре был уволен. На нем осталось клеймо вины, и через несколько недель он бросился под машину и погиб. Катастрофа в лаборатории получила слишком громкую огласку, и проект закрыли. Но работы продолжили в другой исследовательской лаборатории. Пять лет назад, меня сбил автомобиль, и я вышел в отставку с пенсией по инвалидности от NERV, во мрак и неизвестность.