Сквозь века - Мирошник Ксения Викторовна

Мне почему-то пришла в голову мысль, что скорее наоборот. Это же я ограбила Гарри, а не он меня. Захотелось смеяться, громко и безудержно. Я ощущала приближение истерики и знала, кто может вмиг привести меня в чувство.

— Я могу вам помочь? Давайте я отвезу вас в госпиталь, вас нужно осмотреть.

Столько участия и заботы было на лице этого человека, что я невольно засмотрелась. Он еще не стар, возможно, ему было около сорока пяти или чуть больше, но глаза казались молодыми, такими живыми и даже задорными. Во всех движениях его крепкого и бодрого тела читались любовь к жизни и энергичность.

— Простите, — слабо улыбнулся мужчина, — я не представился. Меня зовут Дэниел Хардман.

Это имя заставило меня окончательно прийти в себя и забыть про боль и прочие неприятные ощущения. Дэниел Хардман, собственной персоной, стоял передо мной и улыбался, сияя как новенький пенни.

— Аделаида Хоггарт, — представилась я.

— Не может быть! — улыбнулся мужчина. — Не думал я, что мы с вами познакомимся вот так.

— Со мной? — непонимающе тряхнула я головой.

— С вами, мисс Хоггарт! Я отправил вам приглашение на прием, чтобы лично поблагодарить за спасение кулона с сапфиром, который хотели похитить!

— А как вы узнали, что именно я его нашла? — насторожилась я, присматриваясь к мистеру Хардману.

Мой собеседник и в какой-то степени спаситель обаятельно улыбнулся и произнес заговорщицким тоном:

— Комиссар Трэйси по вечерам играет в покер в мужском клубе, который принадлежит мне. Мы давно знакомы, и я попросил старого друга рассказать о той, кто спасла мое невероятно дорогое украшение. Теперь я лично могу сказать вам спасибо, мисс Хоггарт.

Мистер Хардман склонился в элегантном поклоне и ласково взял мою ладонь. Я невольно пискнула, когда его пальцы коснулись царапин на внешней стороне кисти. Мужчина с виноватым видом отпустил мою руку.

— Прошу прощения, мисс Хоггарт, я не хотел сделать вам больно.

— Это не вы, а те, от кого вы меня спасли. Кстати, это те самые бандиты, что ограбили покойного мистера Оддеркота.

Мужчина нахмурился и придирчиво осмотрел меня от макушки и до пят. Покачал головой недовольно. В этот момент я поняла, что, как бы ни был приятен этот человек, мне все же хочется поскорее покинуть его общество и оказаться там, где я действительно хочу быть.

— Как же они вас нашли? — спросил он серьезно.

— Это долгая история, — не скрывая усталости, ответила я и бросила взгляд на виднеющуюся вдали крышу участка, — простите, я сейчас не готова к долгим беседам.

— Ну что вы, мисс Хоггарт, это вы меня простите, — снова чуть склонился он, — позвольте я отвезу вас, куда нужно. В госпиталь, быть может?

— Нет, я спешила в участок, гуда и отправлюсь, здесь недалеко…

Договорить я не успела, из экипажа мистера Хардмана вышел высокий, очень худой мужчина, с довольно внушительным орлиным носом и недобрыми голубыми глазами. Такими светлыми, что казались прозрачными и очень холодными.

— Я прошу прощения, мистер Хардман, — низким голосом, от которого у меня мороз по коже пробежал, сказал мужчина, бросив на меня пренебрежительный взгляд, — вы неприлично опаздываете, а это может отразиться на итоге запланированных переговоров.

— Ох! — воскликнул мой спаситель и взглянул на золотые карманные часы с выгравированным вензелем на крышке. — Ты прав, Эдгар, совет не простит мне этого! Мисс Хоггарт, умоляю вас простить меня, но проводить вас до участка лично я не смогу. Однако настоятельно прошу воспользоваться моим экипажем.

— Но как же так? А вы?..

— А мы с Эдгаром пройдемся пешком, мы тоже почти на месте, — обворожительно улыбнулся мистер Хардман, и его лицо будто помолодело. — Я очень надеюсь, что у вас все будет хорошо и мы увидимся на приеме!

Мужчины помогли мне забраться в экипаж и откланялись, а я разместилась на сиденье и прислонилась головой к бархатной обивке. На меня навалилась усталость, тело заныло, боль вернулась. В последние дни я постоянно попадаю в неприятности одна хуже другой. Однако сетовать, кроме как на себя саму, больше не на кого. Я искренне хотела помочь инспектору, потому что там, где замешана магия, ему одному не справиться. Но я не предусмотрела одного — маг, что стоит по ту сторону, очень умен и невероятно силен.

Экипаж плавно остановился и слуги мистера Хардмана помогли мне выйти на улицу, а потом проводили в участок. В обители констеблей кипела работа. Этот участок был самым большим в Вичпорте, и сюда, по обыкновению, стекались основные жалобы. Дежурный констебль нахмурился при виде меня, но, заметив надменных лакеев, насторожился.

— Я бы хотела увидеть инспектора Аддерли.

В этот момент я осознала, что держусь из последних сил. Тело била мелкая дрожь, ноги подкашивались, я испытывала острую необходимость присесть или опереться на что-нибудь. И как я продержалась все это время? Пока говорила с мистером Хардманом, словно позабыла о том, что со мной приключилось, а теперь едва на ногах стою.

Констебль снова осмотрел меня и будто смягчился, вышел из-за своей стойки и подозвал одного из сослуживцев, шепнул что-то на ухо и велел мне следовать за юношей. Двигалась по участку я медленно, привлекая внимание всех, кто там находился. Меня провожали любопытные взгляды, которые буравили спину, но я стиснула зубы и чуть приподняла подбородок, сохраняя крупицы самообладания.

Стеклянная дверь одного из кабинетов открылась, из нее вышел инспектор, который на ходу изучал какие-то документы и направлялся в кабинет напротив. На двери было написано: «Суперинтендант Джеймс Уорлок». Я застыла на месте, наблюдая за мистером Аддерли, и почему-то оказалась не в состоянии вымолвить ни единого слова. Ком, застрявший в горле, мешал говорить, но, слава богу, этого и не понадобилось. Будто почувствовав мое присутствие, инспектор повернул голову, скользнул по мне взглядом, не узнавая, и снова опустил глаза в документ, продолжая движение. Уже взявшись рукой за ручку двери, мужчина резко замер и повернулся ко мне.

Его глаза расширились от изумления. Представляю, что он увидел. Изодранную, грязную одежду, взлохмаченные волосы, торчащие в разные стороны, измазанное дорожной пылью и кровью лицо, синяки, ссадины и кровоподтеки. Мои руки, которые Гарри прижимал к стене, а потом и к брусчатке, были исцарапаны, колени тоже, но судьба пощадила меня, и юбка хоть как-то прикрывала ноги. Увидев лицо Артура Аддерли, я вдруг расплакалась, чувствуя себя жалкой и глубоко несчастной. Да что это со мной? Эмоции меняются, будто на качелях.

— Мисс Хоггарт, — пробормотал инспектор, а потом бросился ко мне, — что с вами случилось?

Мужчина аккуратно, очень бережно взял меня под локти и направился обратно к своему кабинету, на котором значилось его имя.

— Райли! — позвал он, и к нам тут же примчался констебль Брикман. — Срочно принесите мне воды и антисептик и попросите Барти отправиться за доктором Джарви.

Юноша посмотрел с сочувствием, а потом бросился исполнять распоряжение. Инспектор усадил меня на стул и опустился рядом на корточки, тщательно изучая все повреждения.

— Что произошло? — спросил он, не скрывая беспокойства.

Я подняла глаза и заметила, что чуть ли не весь полицейский участок смотрит на нас сквозь наполовину стеклянные стены кабинета. Мистер Аддерли поднялся на ноги и опустил деревянные жалюзи, скрывшие нас от посторонних глаз. Констебль Брикман вернулся довольно быстро, протянул Аддерли все, что тот просил, и, выразив свои сожаления о моем состоянии, мягко закрыл за собой дверь.

Инспектор подвинул стул, сел напротив и, смочив кусок серой ткани в воде, протянул руку к моему лицу. Я затаила дыхание, но возражать не стала, поэтому мужчина осторожно приложил влажную ткань к кровоточащей скуле.

— Ну же, мисс Хоггарт, расскажите, что случилось, — теряя терпение, сказал инспектор.

Я ясно видела, как в нем клокотали чувства, они вынуждали его руки подрагивать. Дыхание стало тяжелым, прерывистым. Мужчина то и дело стискивал зубы, его желваки играли, а ноздри недовольно раздувались. Это гнев, а еще страх, беспокойство и снова гнев.