О времени и о себе - Валерий Вячеславович Смирнов

Суздале, в новом туристическом комплексе. Там бассейн, бани, сауны, валютные бары, рестораны, номера для автотуристов, каминные залы, большой и малый. Строили финны, отделка старым дубом, по тем временам — невиданная роскошь. Но не это главное. Совещались три дня. На вечер планировали ужин в самоварном зале ресторана (в этом комплексе и ресторане снимали художественный фильм «Чародеи»). Наутро был заказан автобус через Владимир до Москвы. Накануне собрали деньги на ресторан, кажется, по десять рублей. Вечером собрались за столом, который был уставлен выпивкой, закусками, подавали горячие блюда. Часа через два народ стал расходиться. Кто хотел, напился, наелся. Я и ещё человек пять остались за столом — это те, кто не злоупотреблял выпивкой и едой. На столе ещё оставалось много выпивки и закуски. Недалеко от нашего стола сидели немцы, чинно и благородно, человек десять, среди них три женщины. У каждого по бокалу пива и две тарелочки с сыром. Они сели за стол чуть позже нас и всё ещё цедили своё пиво. Ни разу не повторили, то есть с одним бокалом. Кому захотелось пригласить немцев за наш стол, я не помню. Они мгновенно расселись на свободные места. По-дробности застолья не помню, но через час всё было выпито и съедено, а немцы выясняли между собой отношения под столом, не обращая внимания ни на что. Наших в таком состоянии забрали бы, куда положено. Иностранцам такое прощается. С тех пор моё представление о немцах как о культурных и воспитанных расширилось и дополнилось иными характерными чертами.

В восьмидесятые годы завод производил 320 наименований продукции общим объёмом 6 тысяч тонн. Мы не могли изменять цену в прейскуранте, так как это касалось всего производства в стране. Готовые изделия, сырьё — всё распределялось отраслевыми министерствами и Госпланом СССР. Расчёты между производителем и потребителем были безналичными. Наличные деньги — только заработная плата. Этот фонд строго контролировался на всех предприятиях, его нельзя было увеличивать или уменьшать. Только в одном случае можно было его увеличить — если увеличивалась реальная выручка от прироста выпускаемой продукции. Причём на 1 рубль прироста выручки заработная плата увеличивалась на 30 копеек. Этот показатель в разных отраслях колебался очень мало. Так исключалось появление денег, не обеспеченных товаром. Это позволяло вкладывать деньги в убыточные отрасли, которые тем не менее являются необходимыми и важными не с точки зрения получения прибыли, а с других, более высоких точек зрения. Это и дотации в производство товаров для детей, в системы образования и здравоохранения, в бесплатные детские учреждения и строительство бесплатного жилья, в оборонную промышленность, в науку и так далее. Может быть, я упрощаю, но принцип такой.

ВПО «Союзмашнормаль» имело отраслевые научно-производственные базы в городах Владимир и Калуга. Там разрабатывали проектно-конструкторскую документацию, изготавливали специальные станки, сложную технологическую оснастку по нашим заданиям. Ездить туда приходилось часто, не реже одного раза в два месяца. Билет до Москвы в купе скорого поезда стоил 21 рубль, плюс 1 руб. постель. Самолётом из Краснодара — 25 рублей. Суточные — 2,5 руб. Проживание по квитанции — до двух рублей, без квитанции — 70 коп.

В одну из поездок в Воронеж на приёмку нового автомата для холодной высадки болтов на заводе КПА (кузнечно-прессовых автоматов) удалось попасть в секретный цех (провёл главный инженер). Там я увидел автомат для изготовления «стрелок» (начинка кассетных бомб). Производительность станка — 400 штук в минуту. Реально из станка идёт сплошная лента, отдельных деталей глаз не улавливает. Таких станков-автоматов делали 400 штук. В тот момент на станке, который мы видели в работе, делали «стрелки» для оснащения охотничьих патронов, для охоты. Кучность и дальность в два раза выше, чем у дроби. Делали их из мягкой тяжёлой проволоки секретной марки для руководства завода.

VIII

Вернусь к личной жизни. В декабре 1974 года, под Новый год, мне дали двухкомнатную квартиру в кирпичном пятиэтажном доме на третьем этаже, с паркетным полом. Квартира оказалась очень тёплой. До этого почти два года жили на съёмной квартире: одна комнатка, печка, которая давала тепло на половину хозяйки, небольшой коридорчик. Вечером плиту нагреешь докрасна, а утром ведро с водой покрыто льдом. После этого квартира показалась раем!

Каждый год летом ездили на море по профсоюзной путёвке в дом отдыха, в ущелье Гизéль-Дерé близ города Туапсе. В этом месте завод имел несколько домиков лёгкой конструкции. Пять-шесть боксов были объединены под одной крышей. Общая лестница, все двери выходят на одну галерею. В каждой комнате три-четыре кровати. Туалет, рядом душ с квадратной раковиной на полу, умывальник. Всё встроено в лес и естественные склоны рельефа. Всё сооружение на сваях, есть электричество и водоснабжение. Идти к морю по дорожке с незаметным уклоном три-пять минут. Стоимость путёвки на 12 дней — 42 рубля, на ребёнка бесплатно. Работник платил 14 рублей (30 %), 50 % путёвок выдавались бесплатно. Таким образом, поездка на море всей семьёй на семейный бюджет сильно не влияла. В доме отдыха имелись библиотека, бильярд, большие шахматы, кинозал (сеанс 20 коп.), танцевальная и волейбольная площадки, лодочная станция. Универсальный магазин, в котором спиртное было представлено только винами и дорогими коньяками. Мы покупали сухое вино по цене 0,9–1,15 руб. за 0,7 литра. Были корпуса, работавшие круглогодично. На весь дом отдыха была одна большая столовая на три зала, из которых один зимний. Имелась мощная котельная, работавшая на угле. Работала система заказов первого и второго блюда на завтрак и ужин, три-четыре варианта, каши сколько хочешь.

В те годы движение пассажирских поездов было только через Белоречку. Доехать до Туапсе от Майкопа стоило два рубля. На вокзале встречал бесплатный автобус дома отдыха. В одну из командировок в Москве купил подзорную складную трубу 20-кратного увеличения. Интересно было рассматривать корабли на рейде Туапсе и берега на удалении. Рома с ней не расставался. Гулять в Туапсе ездили на автобусе или на электричке, иногда вдоль моря пешком — 25 минут, и мы в центре. Питания хватало. В Туапсе на каждом углу продавали цыплят прямо с противня, горячие. К ним сухое вино. Иногда ездили на электричке в Сочи, поездка занимала целый день. Уезжали до завтрака, приезжали после ужина, Соседей по столу предупреждали.

Недалеко от пляжа в Туапсе стоял выброшенный на скалы большой французский сухогруз, в ста метрах от берега. Вокруг и на нём всегда были любопытные. От палубы до воды метров двадцать. Наверх забирались по верёвке или изнутри. К кораблю подплывали на лодке. Приехали как-то туда после всеобщей разрухи, лет через десять, и увидели: