Легион Безголовый - Сергей Костин

— Или с головой, — улыбаюсь как можно смущеннее.

— Не трогай святое! Пойми, Леша! Дурят тебя. Садовник дурит, маньяк дурит. Генерал туда же. Кто-то должен ответить за нераскрытые убийства. Кто-то должен быть крайним. Спроси меня — кто? И я отвечу.

— Безголовый тоже все время спрашивает: “Кто?”

— Снова о своем? Все, напарник. Я не могу работать в такой обстановке. У меня голова болит.

— Уходи, и болеть перестанет, — давлю в нужную сторону. Сейчас Машке будет плохо. Впрочем, возможен обратный эффект. Плохо станет мне. — Когда-то ты не верила, что существует русский разведчик Бетмен, а потом мы вернули его родному государству. Не верила в джиннов, готовящих экспансию в наш мир. Не верила в параллельные миры, в которых жил и, надеюсь, до сих пор живет дед, исполняющий под Новый год желания. Ты всегда воспринимала все мои предположения в штыки и практически всегда оказывалась не права. Ты не можешь понять, что, кроме нашего, реального мира, существует другой, совершенно непохожий мир. Со своими законами, обитателями и преступниками. Да! Некоторые вещи кажутся необычными. Иногда просто невозможными. Но это наша работа. И если ты не хочешь быть со мной и помогать нашему миру избежать опасности с другой стороны — уходи. Только когда тебе Безголовый оторвет голову, не обижайся. Вспомни меня в последнюю секунду и пойми, как прав был старший лейтенант Пономарев.

Баобабова наваливается пятерней на железную крышку вещевого ящика. На крышке остается глубокий отпечаток ладони. По выражению ее лица пытаюсь составить психологический портрет напарницы в трудную минуту. В ней борется желание об-Ругать меня нехорошими словами. Но она знает, что я прав. Сто и даже тысячу раз прав. Мы с ней побывали в таких ситуациях, в реальность которых никто, кроме нас, не поверит. Мы видели параллельные миры, мы были там. Бок о бок, плечом к плечу. Даже зарплату за это получали. И бросить начатое дело, выкинуть в мусорную корзину наработанный материал у Машки рука не поднимется.

Амур на памперсе на плече Баобабовой задумчиво ковыряется острой стрелой в носу, сама Машка мечется между мной и дверью. Желание уйти на нормальную оперативную работу и долг перед отделом “Подозрительной информации” для нее равнозначны. Так что же перевесит?

— Но это в последний раз! — Борьба мыслей в стриженной наголо голове прапорщика Баобабовой завершилась в нашу пользу. Лично я в этом не сомневался. — Пусть будет по-твоему. Не хочу оставлять тебя, беззащитного и слабого, на поругание Безголовому и его банде Охотников. Чего ты от меня хочешь?

Поднатуживаюсь, вынимаю прижатый ящиком нарисованный только что план. Внизу, под прямоугольниками и кружками рисую схематичное изображение подземного перехода. Голос мой ровен, спокоен, глаза не поднимаю, может и в глаз садануть:

— Предлагаю гениальнейший план по обезвреживанию предполагаемого преступника. Занимаешь позицию в точке “А”. Вот здесь, где крестик. Если хочешь, в целях безопасности посадим тебя в клетку. В зоопарке одолжим. На замок изнутри закроешься. Хорошо, на три. Оружейный ящик замаскируем под кормушку. Шею защитим металлическим ошейником. В том же зоопарке у тигров видел. Я займу точку “Бе”. Ближе? Хорошо, стану напротив тебя. Ближе некуда. Будто газетами торгую. А все равно какими. У меня в кладовке макулатуры — девать некуда. Пионеры нынче по квартирам не ходят, леса не берегут, все больше у киосков сшиваются. Извини, отвлекся. Группу захвата разместим здесь и здесь, соответственно на входе и выходе из перехода. На ребят надежды мало, испугаются, скорее всего, но хоть постреляют от души.

— Если в переходе будем только мы с тобой, преступник нам не поверит. И никуда не полезет.

— Массовку привлечем. Из театрального училища. Пообещаем ребятам из пистолета бесплатно пострелять. Будут туда-сюда фланировать, а в случае начала операции быстренько и без паники уберутся подальше. Вот еще что. На всякий случай поставим в проходных местах капканы. Одолжим у союза охотников штук десять, на медведя. Одним словом, клиенту никуда не деться. Завалим с первого захода. Нравится план?

Баобабова морщится, сплевывает на пол, растирает каблуком непорядок, сжимает кулаки.

— Есть еще одно условие, напарник.

— Если ничего не получится, я лично извинюсь за причиненные неудобства.

— Ясное дело, извинишься. Я про другое. Про капканы ты здорово сообразил, только этого мало. Согласна работать на подсадке только в том случае, если в подземном переходе рядом будут дежурить как минимум трое попов. С крестами, святой водой и серебряными кадилами.

— Маша, — вот она, победа разума над эмоциями, — это же пережитки, попами прикрываться. Доказано, что никакие кресты на потусторонние силы не действуют. Может, Безголовый с ребятами и вылезли из земли, только никем не доказано, что они к подвиду привидений относятся. Да и где я тебе попов возьму? Не согласятся они участвовать в сомнительном эксперименте. Тем более что встает известный вопрос: имеем ли мы право рисковать гражданским населением?

— Я свои условия высказала. — Баобабова не шелохнется. Вот такая она упертая. Умеет добиваться поставленной перед другими цели. — Или так, или никак.

Долго не ломаюсь. Обещаю священнослужителей. В конце концов, Мария права. Служители бога должны помочь нам задержать Заказчика. Церкви — реклама, попам — уважение, нам — дополнительные галочки к раскрываемости.

Баобабова скрипит зубами, не понимая, почему я так быстро пошел на уступки. А нет здесь ничего тайного. Зря говорят, что душа женщины — потемки. Никаких потемок. Женщина — это как дорога. Можно на полной скорости, не тормозя на поворотах, всмятку, с убийственными последствиями. А можно по краю осторожно, с остановками, но до конца.

— Когда приступаем к операции?

— Немедленно.

— Что я должна делать?

Когда женщина соглашается, это такое блаженство для старших лейтенантов!

— Нужна твоя фотография. Размножим в разумных количествах и разбросаем с вертолета над кладбищами. С обратной стороны сделаем приписку. Что-нибудь вроде: “Я жду тебя, как ты меня”. Это я сам сочинил. И укажем место встречи. Если у преступника есть голова на плечах…

— Лесик!

— Да я так, для красного словца. Если им твоя голова нужна, припрутся в переход как миленькие. Вот бы мне такая девчонка фотографию прислала, я бы за ней на край света без разговоров и раздумий.

Машка усилием воли сдерживает мощный поток внутренних чувств. Она солдат и умеет себя контролировать. Хотя могла бы, например, сказать, мол: “За то тебя, Лешка, и уважаю”. Или еще что-нибудь доброе.

— Подлец ты, — улыбаясь, говорит Машка и с чувством тыкает кулачищем мне в солнечное сплетение. Не глядя, как я корячусь в просьбах втиснуть в сдавленную грудь воздух, убегает со словами:

— Я за фотографией.

Пока напарница шляется по парикмахерским, маникюрным салонам — а как же иначе в фотосалон идти, надо же, чтобы красиво все получилось, — обзваниваю необходимые предприятия на предмет оборудования, людей, социальной и церковной помощи. Народ у нас понимающий, идет навстречу охотно. Тем более что я всем говорю, мол, у нас не поимка опасного маньяка, а съемки нового замечательного художественного фильма.

К тому времени, когда Машка, подстриженная и похорошевшая, возвращается из парикмахерских, практически вся подготовка к предстоящей операции завершена. Секретарша Лидочка, согласившаяся оказать неофициальную помощь, распечатывает тысячу фотографий прапорщика. Получается неплохо. Оскалившаяся, я бы сказал даже улыбающаяся Мария Баобабова смотрит с фотографий. Грозный амур в памперсе целит стрелой в глаз зрителю. Под личностью прапорщика косая надпись: “Если ты мужик, приди и возьми!”

По специальному заказу Лидочка изготавливает здоровенный плакат девять на двенадцать метров аналогичного содержания, который решено вывесить на здании психиатрической клиники. Соберется народ, взглянет на радостную личность российского милиционера и, чем черт не шутит, выдвинет Баобабову в депутаты. Если работать, то работать с перспективой.

Через четыре часа после обеденного перерыва отдел “Подозрительной информации” в полном составе прибывает в указанный подземный переход. Последняя стадия секретной операции начинается.

Баобабова лично проверяет на прочность прутья установленной в переходе клетки. Качество ее не удовлетворяет. Убеждения, что в клетке спокойно хранились здоровенные львы, на Машку влияния не оказывают. Толстые прутья, словно пластилиновые, легко гнутся под мощными руками прапорщика. Приходится в срочном порядке вызывать бригаду сварщиков и заваривать клетку со всех сторон двухсантиметровыми стальными листами. Для Безголового оставляем лишь небольшое окошко, в которое он может при желании лицезреть прекрасную бритую голову Баобабовой.