Красная кнопка - Ольга Митрофанова

это сегодня тебя пропустили так сказать на удачу, как новичка, а если будешь на постоянной основе появляться, что ты сотрудник полиции просчитают, проблемы будут, если не на работе, то здесь. Тут чужих не любят.

– Я сегодня сказал, что к Ящеру, вот меня и пропустили. А что дурак знаю, думал, может в телохранители куда пойти или на контракт.

– Начал пользоваться благами фамилии, это хорошо – усмехнулся уголком рта Макс.

– Ты тут в большом авторитете, – улыбнулся в ответ Роман.

– Было дело, часто тут пропадал, гормоны шалили, надо было нервы успокоить.

– Рыжая?

– Она родимая, как вижу ее, так с катушек слетаю, что говорить, ты сам сегодня видел. Алкоголь мне не помогает, а на ринге пар выпустить самое то. Я на боях даже капитал приличный сколотил. Давай я тебе денег дам.

– Ты думаешь, что у твоего отца я денег не беру, а у тебя возьму? – мгновенно сменив тон, произнес Ромка.

– Фирму откроешь охранную, – пояснил Макс, – компаньонами будем, у меня контракт кончится, надо будет тоже как-то семью кормить, а тут доход есть.

– А если я прогорю, вместе с твоими вложениями?

– А ты не гори, ты ж не тупой вроде, да и отец тебя в любом случае прикроет, так что не дрейфь.

– Спасибо, за доверие.

– Доверие, – хмыкнул Макс.

– Да не хотели тебе родители по телефону такие вещи рассказывать, боялись, сорвешься, дел наворотишь. Там семейка девки этой со связями в правительстве, отец с дедом вторую неделю не могут разгрести. А ты бы как сегодня, с кулаками против танка на них попер. Про отца своего и деда ты сам все знаешь, а Элька? Макс, она девчонка, обычная девчонка, испугалась за себя, тебя, за Пашку. Вот и рванула. У меня вообще ощущение складывается, что у девчонок, какая – то особая программа в голове заложена – при любой непонятной и потенциально опасной ситуации – беги. Сестра твоя чуть за границу не улетела, спасибо отцу, приволок меня из бара в аэропорт. Я вот про сына мог бы и не узнать.

– Я и не знал, – горько произнес Макс.

– Там Павел Олегович уже процедуру установления отцовства запустил, так что в правах на сына тебя восстановят, а уж как быть с рыжей ты сам решай. Она боится жутко, семейку эту, что навредят кому-нибудь из нас и тебя боится, твоей реакции, за то, что сбежала.

– Разберемся, – коротко ответил Макс, – поехали домой. Время уже час ночи, Крис тебя живьём сожрёт.

– Я скажу, что тебя спасал, меня сразу реабилитируют.

– На кухню оба, живо, – скомандовала Мария Игоревна, как только Макс с Ромкой переступили порог дома.

Как она обнаружила их присутствие неизвестно, зашли они тихо, свет включить ещё не успели. Выбора особо не было, поэтому они разулись и молча потопали на кухню.

– Хороши, нечего сказать, – констатировала мать, пристально их оглядев, – прямо главы семейства, шляемся до полуночи неизвестно где, хотя нет, известно, судя по разбитому лицу Любимова. То есть вы считаете, что именно вот так себя ведут взрослые, разумные мужчины? Ладно Макс, Любимов, но ты – то куда? Тебя за такие выверты с работы выпрут. Сядь, я тебя осмотрю.

Роман послушно присел на стул, Макс так и остался стоять, вытянувшись по стойке смирно. Мария Игоревна обрабатывала раны Романа, не переставая читать нотацию:

– Любимов завтра возвращается на работу, с утра пораньше, чтобы не светить тут своим разбитым лицом, нечего беременную Крис расстраивать. А ты, – строго глянула на Макса, – будешь с Элей мил и любезен, ей итак досталось. Она напугана очень и переживает, что ты ей не простишь ее поступка.

– Мам, я что должен ее за ее дурость руки целовать? – ощетинился Максим.

– За дурость можешь не целовать, а вот за то, что сына тебе родила, причем сильного и здорового, при этом сама пострадав, не грех ручки и облобызать.

– Мария Игоревна, всегда поражался вашему умению вести диалог, – вставил свои пять копеек Роман, сидящий на табуретке.

Мария Игоревна в этот момент обрабатывала ему рассечение на брови, отчего он морщился, но стойко терпел.

– Рома, ты зачем куртку Павла Олеговича напялил, да ещё поперся неизвестно куда. Любимов, у тебя девять жизней что ли?

– Павел Олегович мне сам сказал одеться поприличнее.

– Так, бровь я тебе пластырем заклеила, шрама не будет, завтра заедешь в больницу, сделаем МРТ, ты похоже стряс себе мозги, раз центры, отвечающие за инстинкт самосохранения, перестали работать.

Роман хотел возразить, но Мария Игоревна больно надавила на рану, так что слова застряли у него в горле.

– МРТ сделают в обед, я девочек попрошу, будь любезен не опаздывать, – продолжила свои наставления, – теперь можете отправляться спать. Максим, – обратилась к сыну, – тебе я в гостевой место определила.

– С чего бы? – выгнул бровь Макс, – у меня вроде как своя комната есть.

– В твоей комнате Эля и Павлик.

– Мам, давай я со своей семьёй как-нибудь сам разберусь, – жёстко произнес Максим.

– Как сегодня днём? – не уступила мать. Развернулся и смылся в неизвестном направлении? Поразительная забота о семье. Имей в виду, у Эли, так скажем, не все в порядке со здоровьем, ребенок был крупный, у нее разрывы, внутренние и внешние, поэтому как врач, я тебе настоятельно рекомендую держать свои руки, – окинула сына красноречивым взглядом, – и не только руки при себе.

– Спасибо, за ценные указания, – сделал шутливый поклон Макс.

Мария Игоревна постояла пару минут, потом подошла к сыну, обняла и поцеловав в щеку произнесла:

– Сын, с приездом, мы скучали.

Макс молча стиснул мать в ответных объятиях.

– Ужин в холодильнике, свет не забудьте выключить, – произнесла, поднимаясь по ступенькам.

В своей комнате Макс ориентировался даже с закрытыми глазами, поэтому свет не включал. Прикрыл дверь и прошел к кроватке. Душ он принял, поэтому сейчас был чистым и мог позволить себе прикоснуться к сыну. Тот спал в кроватке на спине, раскинув руки, не стянутые пеленкой. Днём Макс его плохо рассмотрел, да и сейчас в темноте черты лица угадывались не особо, но Макс итак видел, что его сын самый красивый на свете. Пашка, надо же, Кнопка запомнила. В один из вечеров, когда он разглагольствовал на тему будущей жизни, то сказал, что первого хочет сына, и чтобы непременно назвать в честь своего отца, потому что он сильный и крепкий, несгибаемый, как могучий дуб. Вот и Пашка будет таким же. Макс все сделает, чтобы воспитать из него достойного человека, настоящего мужика.

Пашка вздохнул, как старичок, запыхтел и издал звук, присущий всем