Дом тысячи дверей - Ари Ясан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Зачем ты пришла? Я же сказал, что пока не хочу тебя видеть. То есть, - поспешил он смягчить свои слова, - что мы пока не должны встречаться…
- Сказал, а я вот пришла! - Она гордо вскинула голову, но в глазах ее читалась мольба о помощи и снисхождении.
«Не оттолкни меня, - прочитал в ее глазах теперешний В., - ведь я и так унизила себя тем, что пришла к тебе незваной, и большего унижения я не выдержу!»
Но прежний В. только пронизывал П. холодным взглядом. Он даже не пригласил ее пройти в свой кабинет.
- Я же просил, - жестко сказал он. - Дай мне разобраться…
- Но в чем разобраться, милый? - спросила П. и осеклась. Судя по гримасе на лице, В. явно не желал быть «милым».
- Да я и сам толком не знаю, в чем. Наверное, в наших отношениях, - снисходительно проронил он. - Прошу, дай мне время…
- У нас есть все, что угодно, кроме времени, - возразила она. - Не тот случай. Время нам не помощник.
- Как знаешь, - бесстрастно отвечал В. - Только от меня-то ты чего хочешь?
- Я хочу быть с тобой, - сказала она.
- Да? А мне так не казалось! - голос В. был полон яда.
- Почему? За что ты со мной так? - спрашивала она, но В. молчал.
Теперешний В. знал, что гложет В. из прошлого, но он знал так же и то, что гордость не позволит ему рассказать ей о своих переживаниях. Вместо того чтобы выпустить на волю своих внутренних демонов, В. старательно удерживал их взаперти, от чего, впрочем, их число не убавлялось, а наоборот увеличивалось, словно эти демоны питались его скрытностью. Они становились тем упитанней и злее, чем больше он молчал и прятал ото всех свои чувства.
Все дело было в том, что В. боялся до безумия дать П. тот ключик, который откроет ей доступ к самым сокровенным глубинам его души. Если она будет знать все о его уязвимых местах, то наверняка использует это знание в минуту гнева. Видит бог, у нее и так достаточно средств, чтобы заставить его от муки скрежетать зубами, но если В. еще и распахнет перед ней свое нутро, то что от него останется, когда она запустит туда свои пальчики и потянет за самые чувствительные струны?
А П. ловила взгляд В., в глубине души уже понимая, что эту неприступную холодную стену отчужденности ей не преодолеть. Но она все еще пыталась.
- Мы могли бы начать все заново… - и она сникла под его стальным взглядом. Теперешний В. видел, как потухает в ней запал задорной безрассудности, который побудил ее придти сюда, и его сердце содрогалось от ужаса. Прежний В. тоже это видел, и безжалостно злорадствовал в душе.
«Так то! - думал он, - еще посмотрим, кто будет под чью дудку плясать! Намного приятнее снисходительно выслушивать просителя, чем просить самому».
Прежний В. должен был сейчас сказать ту пакость, о которой он давно уже думал и, которая окончательно разрушит их отношения. Зачем тянуть? Ведь рано или поздно это все равно случится.
- Раз уж ты пришла, - заговорил вдруг В. не своим голосом, - я хочу покончить со всем этим прямо сейчас. Давай расстанемся.
Она не ответила, но лицо ее окаменело. В. догадывался, что у нее сейчас на уме только одно – не дрогнуть перед ним, не дать ему понять, как глубоко он ее ранил. Ранил тем больнее, что, похоже, ему-то самому все происходящее безразлично. Она вскинула бровь и застывшими губами произнесла:
- А что делать мне?
В. снисходительно махнул рукой. Какая-то его часть явно упивалась ролью вершителя чужих судеб. Он царственно молвил:
- Жить…
Лицо его не изменилось. Но и П. не вздрогнула, глаза ее не наполнились слезами. Она только твердо ответила:
- Хорошо. Будь по-твоему. Но мне кажется, что ты совершаешь ошибку.
И прежний В., и теперешний В. не хуже нее знали, что В. совершает глупую непростительную ошибку, о которой пожалеет потом тысячу раз, но и тот, и другой молчали.
Она, встав со стула, любезно поинтересовалась:
- Это все, что ты хотел мне сказать?
Он молча кивнул.
- Хорошо, - повторила П., - хотя оба понимали, что в происходящем нет ничего хорошего.
Она развернулась и ушла. Прежний В. остался в приемной, теперешний В. последовал за П. Она сбежала вниз по лестнице, нетвердыми шагами прошла к гардеробу, взяла свое пальто и вышла на улицу в темноту ночи. Ветер немилосердно трепал ее распущенные волосы, а холод проникал под теплое пальто, словно вознамерившись пересилить душевную стужу, завладевшую ею.
П. присела на скамейку, и В., невидимый для нее, присел с нею рядом. Она так и не позволила себе заплакать, хотя в ее глазах стояли слезы, блестевшие в свете фонаря. В. хотел обнять ее и утешить, но знал, что она не почувствует его прикосновений. Он сидел рядом с П. и думал: почему же в нем проснулась эта пакость? Почему он так хотел расстаться с самым дорогим для него человеком?
В. не мог больше безмолвствовать, он хотел рассказать П. о своих чувствах, хотел хоть как-то оправдаться перед нею. Он стал говорить, а П. молчала, опустив голову, и В. казалось, что она его слушает. Он говорил:
- Как мне объяснить это тебе и как постичь самому? Я слышу тихий зов вечности, только когда я один, бесконечно один. А когда я с тобою, я не вижу и не слышу ничего, кроме тебя. Ты захватила все мои помыслы, мой разум и мое сердце, а я догадываясь, что ты никак в этом не повинна, все же вознамерился тебе за это отмстить. Или не отомстить, я не знаю…
Я знаю только, что когда я с тобою, я счастлив, но не свободен, моя душа прикована к тебе и я не могу взлететь. Я иду на дно и тебя тоже тяну вниз. Мы связаны по рукам и ногам своим счастьем, но неужели любовь может сковать? Наверное, нет, и стало быть мы скованы цепями себялюбия, или жадности или еще чего-то, я не знаю…
Но знаю только, что не могло случиться по-другому. Я не мог расстаться с тобой, и не расстаться с тобой я не мог. Не гневайся на меня, и без того я достаточно наказан чередой бесконечных дней, в которых нет тебя. Мне не за что просить прощения, но все же прости. Прости, что я променял наше безмятежное будущее на мучительное прошлое. Прости, что я не умел любить тебя. Прости, что никогда не смогу покаяться тебе в этом.
Прости.
В. хотел еще один, последний раз, взглянуть на Нее, но холодный ветер налетел на него, закружил и унес прочь.
...
Если бы В. мог видеть себя со стороны, то увидел бы, что он лежит на заснеженном полу кабинета Мистера, а над ним склонился сам Мистер, который заботливо растирает ему руки и ноги и озабоченно шепчет:
- Слишком быстро, слишком глубоко, слишком полно. Опять не доглядели…
Мистер разогрел свои ладони и положив их на лицо В., легкими движениями потер его щеки, словно стирая с них какую-то грязь. И в тот же миг В. открыл глаза.
Падал тихий, мягкий снег. На В. смотрел хорошо знакомый ему старикан с седоватыми усами, который на сей раз облачился в костюм сверкающего брусничного цвета с гобеленовым рисунком и нахлобучил шляпу, представлявшую из себя нечто вроде канотье с квадратными полями. Трудно было не засмеяться при виде столь нелепого наряда, но В. сейчас было не до смеха. Он почему-то чувствовал себя так, словно по нему проехался паровоз, но что с ним случилось, он не помнил. Мистер улыбался В., впрочем, безо всякого ехидства, так старый дедушка мог бы улыбаться своему любимому внуку.
- А где Леяна? - спросил В., поднимаясь и почесывая гудящий затылок.
- Ты, скажем так, немного задержался и она тебя не дождалась, - ответил Мистер. - Леяна ушла. Но не волнуйся, вы обязательно еще увидитесь. А кроме того, мы с тобой премило поболтаем и без нее.
- А где я был? Где я задержался? - недоумевая спросил В. - Я куда-то уходил? Я ничего не помню…
- Был да был, что с того, - весело проговорил Мистер. - Сейчас ты здесь, и лично я очень рад тебя видеть, а ты рад мне?
- Я, эээ… ммм… да… то есть, конечно… - промямлил В.
Мистер рассмеялся:
- Не очень-то искренне, ну да ладно.
В. тупо смотрел на Мистера:
- Что произошло? - спросил он.
Мистер в этот раз не стал ходить вокруг да около, а ответил просто:
- Ничего страшного. Ты побывал в своем прошлом.
Он обнял В. за плечи и усадил его на мохнатый плед. В. какое-то время приходил в себя и постепенно вспоминал все, что было. Скопление разноцветных огней… А потом П., его любимая, ей холодно, и он виноват в ее страданиях…
- Ну, ну, - Мистер, как обычно, читал мысли В. - Со всяким может случиться. Не казни себя. Крайне бессмысленное занятие. Пользы ни на грош. А вреда уйма. Прошлое останется в прошлом. Лучше на-ка вот глотни, - и Мистер подал В. стакан, наполненный золотистым светом, правда не так щедро, как наполняла его Леяна. В. с наслаждением выпил и сразу же почувствовал себя бодрее.
- Вот и славно, - усмехнулся Мистер. - Теперь все придет в норму.
В. постепенно становился самим собой, хотя воспоминания еще не полностью вернулись к нему.
- Итак, я здесь, чтобы ответить на все твои вопросы, - проговорил с важным видом Мистер. - Ты ведь этого хотел?
В. кивнул. Вроде бы он и правда хотел что-то такое узнать…
- Тогда спрашивай! - воскликнул Мистер. - Спрашивай о чем угодно!