Узы одержимости (СИ) - Кит Тата

Артур подхватывает меня на руки и поцелуями вбирает в себя каждый мой стон, каждый вдох и выдох, словно благодаря. Будто это не он, а я сейчас доставила ему невероятное удовольствие за считанные минуты.

Спиной чувствую прохладу постельного белья, когда мужчина укладывает меня на поверхность кровати.

Звенит пряжка ремня. Артур освобождается от брюк и боксеров, не сводя с меня голодного взгляда ни на секунду, словно я могу исчезнуть или раствориться как дым.

Бесстыдно смотрю на него в ответ, призывно раздвинув ноги. Стеснению не осталось места в этой комнате, когда два обнаженных тела пылают желанием и одержимы страстью.

Артур становится на колени между моих ног. Упирается руками по сторонам от моей талии и, опустив голову, захватывает твердую горошину соска в плен горячих губ. Терзая влажным языком, заставляет выгнуться ему навстречу, разметав волосы по простыне.

Поцелуи поднимаются выше, и Артур нависает надо мной мощной скалой, фокусируя взгляд на моём лице.

Чувствую давление на влажные складочки и на грани потери самоконтроля от его близости и власти, мотаю головой из стороны в сторону:

— Нам нужно предохраняться, — хриплю ему в губы.

Он на мгновение замирает и, издав низкий рык, тянется рукой к верхнему ящику тумбочки, в которой шарит несколько долгих секунд. Найдя презерватив, Артур зубами разрывает упаковку и, встав на колени, умело раскатывает его по всей длине своего внушительного члена. Повалив меня на спину, вновь нападает на губы, терзая их, словно мстит за эту временную задержку.

Вновь чувствую его давление на влажных складочках и издаю вскрик, когда он медленно заполняет меня. Царапаю ему плечи и спину, глотая непрошенные слёзы.

Артур замирает и отстраняется, с волнением заглядывая мне в глаза.

— Что случилось, малышка? — шепчет. — Я сделал тебе больно?

— Два года воздержания сделали мне больно, — усмехаюсь я, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.

— То есть? — хмурится он. — Ты не…? Всё это время ты не…?

— Не трахалась? — заканчиваю за него вопрос. — Как-то некогда было…

Смотрю в его глаза и всё ехидство уносится прочь от того с каким благоговением и одновременно яростью он смотрит в мои глаза.

— Даша, — хрипит он и подхватывает меня за талию. — Малышка, маленькая моя, — шепчет в изгиб шеи, усаживая меня сверху. Хаотично осыпает лицо поцелуями, крепче прижимая к себе. — Я с ума с тобой сойду… Уже сошёл…

Не могу сдержать улыбки и обхватываю его лицо ладонями. Впиваюсь в его губы так, как любит это делать он: до боли, до одури, клеймя.

Приподнимаюсь и сама насаживаюсь на его член, зажмурив глаза от нахлынувшей боли. Совершая плавные движения, впиваюсь ногтями в плечи Артура. Он помогает мне с обожанием глядя в глаза. С каждым новым движением боль сменяется наслаждением.

Мы оба тяжело дышим и сосредоточенны исключительно на этой сладкой битве, переплетенных, одержимых страстью, разгоряченных тел.

Его прикосновения нежны и трепетны. Ласки балансируют на грани грубости. Каждый поцелуй опаляет кожу и залечивает раны.

В этот миг — здесь и сейчас — я готова забыть обо всем, находясь в объятиях такого прежнего и такого изменившегося Артура.



Глава 23

Сегодня выдался на удивление жаркий день, поэтому внутри особняка никто находиться не желал. Полина бегала вокруг фонтана, пуская мыльные пузыри из небольшого пистолетика, который ей недавно вручил Артур, сказав, что нужно быть ближе к родственникам. На мой неодобрительный взгляд он лишь игриво подмигнул Посе и, дабы не слушать мою пламенную речь, касаемо нюансов воспитания, очень долго терзал мои губы сладким поцелуем с привкусом малины, которой незадолго до этого кормил и меня. В итоге, сошлись на том, что я сдалась, но в следующий раз буду кусаться, если он попытается снова меня «перебить» столь возмутительным способом.

Сейчас же Артур находился, как и всегда в это время, на работе, но часть его свиты во главе с Михаилом Ильичом были рядом со мной и, как сказал сам Артур — в моём полном распоряжении.

В очередной раз с жалостью взглянула на фонтан, наполненный старой листвой и окурками. Руки так и чесались почистить его и, при возможности, включить, если он, конечно, не сломан.

— Почему фонтан не работает? — всё же не сдержалась я и спросила у Михаила Ильича, который надевал на голову Полины слетевшую панамочку.

— Некому его включать, вот и не работает, — повел плечом мужчина.

— А кто его раньше включал?

— Олеся, — улыбнулся он уголком губ, уходя в воспоминания. — Этот фонтан специально для неё сделал Давид — отец Артура, если помнишь, — уточнил он, и я кивнула в ответ. — В честь рождения сына — наследника. Давид любил широкие жесты. И скульптура женщины, сделана с Олеси. Я тогда ещё не работал с ними, но знаю, что никто, кроме неё этот фонтан не включал. А когда она покончила с собой, Давид решил, что это предательство с её стороны и начал использовать фонтан в качестве урны. И с тех пор он таким и остается.

Что-то внутри сжалось, а к горлу подступил ком, мешая дышать. Сейчас я смотрела на скульптуру женщины ни как на что-то бездушное. В данный момент мне казалось, что она смотрит прямо на меня, желая мне что-то сказать. В её взгляде видна мольба. Но о чем она? Или я просто придумала себе это, узнав её историю?

— Давайте, уберем этот мусор, — произнесла я тихо, указав на листву в чаше, в которой должна быть чистая вода.

Не услышав ничего в ответ, подняла взгляд и увидела тепло улыбающегося мне Михаила Ильича.

— Что? — не поняла я его реакции на мою скромную просьбу.

— Ничего, — покачал он головой. — Сейчас всё принесу.

С очисткой фонтана справились примерно за час. Михаил Ильич отказался принимать чьё-либо участие в этом деле, кроме моего. С особой тщательностью он отмыл скульптуру от многолетней пыли и птичьего дерьма, ни разу не поморщившись.

Когда с очисткой было покончено, Михаил Ильи увёз последнюю тележку со старой листвой на задний двор, где стояли мусорные баки и вернулся к нам с Полиной, стирая выступивший пот со лба.

— Где он включается? — спросила я, взяв зевающую дочь на руки. Подошло время дневного сна.

— Я включил, — ответил мужчина.

— Не работает, — с горечью констатировала я, поняв, что вся эта затея оказалась провальной.

— Подожди немного, — усмехнулся Михаил Ильич. — Сейчас наполнится кессон и всё заработает. Его же столько лет не включали.

Через несколько минут первые капли ударились о сухое дно чаши и поток воды стал более увереннее. Даже сердце радостно затрепетало, а Полине перехотелось спать, увидев данное зрелище. Фонтан словно ожил. Казалось, что с лица скульптуры смылась скорбь, словно в него вдохнули жизнь. О нем вспомнили и не дали умереть.

В кармане Михаила Ильича зазвонил телефон. Мужчина коротко ответил на звонок и передал мне трубку, приняв из моих рук Полину.

Чтобы шум воды не мешал мне слышать голос звонящего, немного отошла от фонтана.

— Да, — произнесла я в трубку.

— Моё любимое слово из твоих сладких губ, — пророкотал Артур, от чего я невольно улыбнулась и, кажется, даже покраснела.

— А ещё какое? — спросила я, сорвав пушистый одуванчик.

— Ещё, — ответил, он не задумываясь.

Улыбка на моих устах стала ещё шире. Я словно девушка-подросток, что по уши влюблена в парня на том конце провода.

— Будь готова через полчаса.

— К чему готова?

— Хочу тебя кое-куда свозить. Джинсы и футболка — отличный вариант. Через полчаса приеду, — сказав это, Артур бросил трубку, не дав мне узнать ещё хоть какие-то подробности о предстоящей поездке.

Переодевшись, и передав Полину в руки Жорика и её личного телохранителя Андрея, спустилась вниз к подъездному кругу, в центре которого стоял теперь уже функционирующий фонтан. Рядом с ним находился черный внедорожник и Артур, на котором не было лица. Мужчина стоял словно вкопанный и не шевелясь смотрел на водную гладь, что рябилась и сверкала на солнце, отражая лучи.