Вивьен Ли. Жизнь, рассказанная ею самой - Вивьен Ли

«Своим чрезмерным участием в его жизни ты пытаешься стать незаменимой, считая, что в таком случае он тебя не бросит», – это из Марион.

Если и верно, то не в тот раз, я летела в Америку на крыльях, хотя в действительности ползла на пароходе, прежде всего из-за Ларри, вернее, своей любви к нему. Даже Скарлетт была на втором месте. Иногда я задумывалась, что было бы, запрети мне Ларри играть эту роль? Он мог запретить? Мог. Если бы у него сорвались съемки в «Грозовом перевале», Ларри мог улететь в Лондон и увезти меня с собой. Да и просто не представить тогда меня Майрону Сэлзнику.

Это не запрет просто так, но Ларри мог сорвать все, даже не прилагая больших усилий. Но он этого не сделал, нет, не из большого благородства, даже не из благодарности, а потому что не верил ни что я получу роль, ни что смогу сыграть. Дамский каприз, не больше. Ничего, пусть попробует вкусить настоящую работу в Голливуде, это не студия в Лондоне!

Ларри еще хромал, но костыли уже бросил, однако в Лос-Анджелесе я немедленно получила блестящий урок ханжества – от нас потребовали тщательно скрывать наши отношения! Даже в Лондоне, где многие знали наших Джилл и Ли, было легче. Жить врозь, встречаться только тайно и не блестеть глазами друг на друга.

Что мне оставалось, лазить по ночам в окно к Ларри, ходить в парике или представляться всем Джилл Эсмонд? Нет, было еще одно – все же использовать эти дни для получения роли Скарлетт.

– Ларри, я себе не прощу, если не попытаюсь.

Оливье согласился: один шанс из тысячи тоже шанс. А это именно так и было: один шанс из тысячи.

Майрон Сэлзник пообещал вечером представить меня своему брату Дэвиду, но встречу назначил довольно поздно в ресторане. Я сидела как на иголках, он что, намерен везти нас на студию посреди ночи? Но не могла же я требовать поторопиться, а Майрон явно не спешил. Мало того, он явно тянул время. Я все поняла – ему просто нужен повод, чтобы не выполнить обещание, немного погодя Майрон скажет, что к Дэвиду идти уже поздно, а завтра он занят, и послезавтра тоже, потом уедет сам Майрон, а потом я. Англичанке не место даже на кинопробах фильма об американской любимице.

А Майрон Сэлзник словно нарочно рассказывал и рассказывал о тех актрисах, что уже прошли кинопробы и числятся в активе, пока Дэвид не решил, кто же будет играть эту роль.

– Но ведь съемки начались?

– Да, Дэвид сегодня снимает пожар в Атланте. Мы поедем посмотреть на это грандиозное зрелище.

Меня охватило отчаяние, я примчалась в Голливуд вовсе не для того, чтобы прятаться с Ларри от людей, и не для того, чтобы смотреть на съемки пожара, я хотела быть с любимым и сняться в кинопробах на долгожданную роль! Но приходилось улыбаться и даже делать задорный вид, не рвать же зубами салфетку и не реветь?

Мы беседовали и беседовали, а время шло… Мысленно я уже махнула рукой, решив, что Майрон не намерен знакомить нас со своим братом. И вдруг Майрон объявил, что, пожалуй, пора ехать.

– Куда?

– К Дэвиду. Вы же хотели показаться ему для роли Скарлетт.

– Но уже полночь!

– Самое время…

Майрон хитрее, чем мы о нем думали, он все рассчитал верно. Дэвид Сэлзник был вне себя, брат попросил о встрече, но сильно опаздывал, подожженные декорации Атланты уже догорали, а Майрона все не было. Дэвид был готов уехать, не дождавшись Майрона, как вдруг появились мы.

Вот от этого полноватого человека в больших очках с толстыми стеклами зависела моя судьба, не иначе, именно Дэвид Сэлзник, продюсер фильма «Унесенные ветром», должен решить, буду ли я играть Скарлетт. Мне бы с придыханием смотреть в лицо вершителю актерских судеб, а я не могла оторвать глаз от догорающих макетов домов. Что-то катастрофически завораживающее было в этой сцене пожара. Еще чуть, и приступят к работе пожарные, но пока пламя еще пожирало фанерные крыши и стены домов. Правда, ночь, и издали едва ли кто-то мог разобрать, что это фанера.

– Дэвид, позволь познакомить тебя с твоей Скарлетт…

Что это было – отсветы пламени пожара или в глазах Дэвида Сэлзника действительно читалось восхищение увиденным? Нет, он не разглядывал меня с ног до головы, не всматривался в черты лица, он смотрел на меня, как на Скарлетт, словно я только что вышла из этого самого пламени. У меня было такое же ощущение, еще чуть, и я смахнула бы с лица невидимую копоть…

А дальше пробы и неизвестность… Еще пробы и снова неизвестность…

Пять дней прошли, в Лондоне начались репетиции «Сна в летнюю ночь», если не вернуться вовремя, останусь без роли, но вернуться я уже не могла. В Лондон полетела отчаянная телеграмма, Гатри согласился заменить меня в спектакле. Я жертвовала отношениями в театре, но пока не имела ничего взамен. Приходить на съемочную площадку к Ларри категорически запрещено, видеться с ним можно лишь урывками, чтобы пресса ни о чем не догадалась. Росло отчаяние: да кто вправе вмешиваться в отношения двоих?! Только их супруги, но не более. Но диктовать свои условия в Америке я не могла. Случайно оброненная фраза, что в случае утверждения меня на роль придется снять для нас с Ларри дом, дала Сэлзнику почувствовать, что такое зубная боль обеих челюстей сразу:

– Только не это!..

Майрон оправдывал медлительность брата:

– Да его одни только женские организации съедят, если Скарлетт будет играть иностранка!

Позже Майрон рассказывал, что Дэвид несколько суток занимался тем, что просиживал перед экраном, повторяя и повторяя пробы оставшихся в финале четырех претенденток (сначала претенденток было несколько тысяч!), разглядывал огромные, в виде плакатов, портреты актрис, снова и снова повторял пробы со звуком…

Я для себя решила, что после Рождества вернусь в Лондон, потому что дольше ждать нечего. Ларри, конечно, меня жалел, но чуть посмеивался: неопытная англичанка решила тягаться с голливудскими звездами!

В самый Сочельник Кьюкор, бывший первым режиссером фильма, пригласил нас с Ларри к себе. Сам Кьюкор горой стоял за кандидатуру Кэтрин Хепберн, а потому я ничего хорошего не ждала. Ну и ладно, зато отпраздную Рождество с Ларри! Приняв такое решение, я даже успокоилась, по крайней мере, я сделала все, что смогла, чтобы получить заветную роль, даже пожертвовала ролью в театре.

– Решение принято.

Логичней было бы собрать всех, кому не удалось получить роль, и объявить сразу всем. Или Кьюкору доставляет удовольствие наблюдать за реакцией отчаяния или обиды отдельно у каждой? Я постаралась, чтобы мой