Иногда полезно иметь плохую память - Анна Малышева

— Подожди… — Николай Степанович усадил его, но сам не сел, а принялся расхаживать по кабинету, обводя стены почти бессмысленным взглядом. — Ты меня губишь! — вырвалось у него.

— Что это ты так разволновался? — удивился Сергей Павлович. — Что я такого сказал?

— Ты сам знаешь, что ты только что сказал, — не глядя на него, ответил Николай Степанович.

Мужчины посмотрели друг на друга, и губы Сергея Павловича поплыли в улыбке, впрочем несколько кривоватой.

— Итак, ты знаешь? — спокойно спросил он адвоката.

Тот кивнул, не произнеся ни звука.

— Давно?

— В тот же день узнал, — коротко ответил он, снова отводя глаза.

— От кого? — заинтересовался Сергей Павлович.

— Зачем тебе знать?

— О, да мне все интересно, что касается этой истории, — ответил самым благожелательным тоном Сергей Павлович. — Ну и кто же тебе сказал? Или по телевизору услышал, в выпуске новостей?

— Не важно. Сам его видел…

— Сам? — удивился Сергей Павлович. — Теперь, надеюсь, ты меня понял?

— Ты всегда умел объяснять так, что тебя понимали…

— Вот уж не всегда, — возразил Сергей Павлович. — Когда Стась брал у меня деньги, я ему очень доходчиво, объяснил, что его ждет, если он не вернет долг. А он вот не понял.

— Я помню, — кивнул Николай Степанович. — Ведь он сказал мне тогда, что взял у тебя деньги. Это было перед самым его отъездом.

Я сказал ему, что он спятил, что ты убьешь и его, и дочку. Но я говорил скорее предположительно, чтобы его напугать…

— Испугали ежа голым задом! — бросил Сергей Павлович. — Сам понимаешь, Коля, другого выхода у меня не было. А стрелять он начал первый… Так что с моей стороны была простая самооборона. Впрочем, я тебя не в адвокаты пришел нанимать… Меня никогда не найдут по этому делу.

Он выждал время, достаточное для ответа, не дождавшись ни слова от собеседника, продолжал:

— Думаешь, почему я тебе все это рассказываю? Почему не боюсь, что ты меня сдашь?

— Потому что я старых друзей не сдаю, — выдавил наконец из себя ошеломленный всем происходящим Николай Степанович.

Сергей Павлович рассмеялся и покачал головой.

— Вот и нет, Коленька! — возразил он. — Говорю я все это тебе только по той простой причине, что никогда ты не захочешь вылезти и обнародовать хоть часть этой истории. Ведь сам ты в ней замешан, ой как замешан!

— Это не правда.

Сергей Павлович снова улыбнулся:

— Коля, не думаешь ведь ты, что я тебе сейчас поверю? Я все прекрасно знаю про тебя и про Стася.

Сергей Павлович выдержал эффектную паузу. «А вот сейчас, — думал он, — самое время проверить, сколько же Стась отвалил дочурке своей… Правильно ли я все рассчитал?»

— Знаю, какую сумму он привез дочке, — продолжил Сергей Павлович. — Пятьдесят тысяч, верно?

Николай Степанович промолчал, и собеседник мысленно поздравил себя. «Значит, все так и есть, пятьдесят!» И с новыми силами нажал на приятеля:

— И прошу тебя не пудрить мне больше мозги. Я и так чувствую себя последним дураком из-за всего этого… Не хотелось бы чувствовать себя еще хуже!

— Хорошо, — пробормотал Николай Степанович, снова забегав по кабинету. — Я скажу тебе… Я знал про деньги. Стась пришел ко мне, мы выпили, поговорили. И он сказал, что приехал в Москву исключительно ради того, чтобы обеспечить свою дочь. Ведь алиментов он не платил все эти годы. А теперь, как он сказал, девушке понадобятся деньги. На квартиру там, чтобы после свадьбы отдельно жить. Еще на что-то…

— После свадьбы с твоим сыном? — уточнил Сергей Павлович.

— Нет, про моего сына речи не было, — нервно сознался адвокат. — Сергей, я умоляю тебя, не трогай его! Он вообще ни при чем во всей этой истории. Парень ничего не знает.

— И про деньги не знает?

— Про это знает. — Николай Степанович отвел взгляд. — Но ты должен меня понять, Коля. Я ведь не знал, что это именно твои деньги. И сумма другая. Сам говоришь — у тебя он брал двадцать две тысячи. "

— Проценты!

— Да, проценты, — согласился Николай Степанович и снова забегал по кабинету. — Да, все так… Но как ты мог убить его…

— Это, очень просто с технической точки зрения, — холодно ответил Сергей Павлович. — Только не делай из меня чудовище. Я защищал свои интересы точно так же, как ты сейчас защищаешь свои. И я тебя за это не виню. Понимаю, все понимаю. Сын — шалопай, дела идут плохо…

— Нет, ты меня неверно понял, — попытался было возразить адвокат, но его грубо оборвали:

— Мать твою так, Николай, за кого ты меня держишь? Я тебе битый час объясняю, а ты все еще не понял?! Я не шутить с тобой сюда пришел, я за своими деньгами явился. И все я прекрасно понимаю и про тебя, и про сынка твоего.

Я показал тебе расписку? Так будь любезен, выдай мне по ней деньги с процентами. Я тороплюсь.

— У меня нет денег, — прошептал Николай Степанович.

— Коля, я не хочу объяснять тебе, что будет в том случае, если этих денег ты мне не дашь. — Сергей Павлович поудобнее уселся в кресле и закурил сигарету, пуская дым на адвоката. — Ты не маленький и раз понял про Стася, поймешь и про своего сынка.

— Хорошо, — голосом больного человека произнес окончательно сломленный Николай Степанович. — Я скажу все, что знаю. Сережа, мне нужны эти деньги, ты прав. Положение у меня очень тяжелое и скоро может стать совсем невыносимым. Как только Стась сказал, какие деньги он хочет передать своей дочери, у меня сразу родилась идея свести ее с Женей.

Он о Жене не знал, он вообще забыл, что у меня есть сын Он его в тот день даже не видел.

— Так-так, — кивнул Сергей Павлович. — А девица знает про деньги?

— Нет, — ответил адвокат.

— Ты уверен?

— На все сто.

— А почему ты так думаешь?

— От Стася знаю.

Сергей Павлович поближе нагнулся к нему:

— А про смерть отца она знает?

Адвокат достал носовой платок и вытер лоб и виски.

— Нет. Но она его видела. Мертвого. Он зачем-то позвонил ей в тот самый день, попросил прийти. Она и пришла. И увидела труп. Что это ее отец, она даже не подозревает.

— А ты от кого все это знаешь?

— От сына. Она вчера рассказала ему. Да, это у нее он был, там ты его видел…

— О, так она уже в таких вещах ему сознается! — удивился Сергей Павлович. — Ну, до свадьбы недалече!

— Далече, ты ошибаешься. И весьма далече.

Сын-то мой тоже был там, тоже видел труп.

Только он не знал, зачем Стась его вызывал.

Они до этого никогда не общались… Знаешь, мне думается, что Стась просек наконец, что мой взрослый сынок может стать женихом его взрослой дочери. А может, следил за ней и увидел их вместе. Потом за ним проследил, долгое ли дело.

— Понятно, понятно… — кивал Сергей Павлович. «Так, значит, это дух Стася вел меня вчера за этим парнем! — усмехнулся он про себя. — Ну, точно, он так же выследил его, как и я… Заинтересовался, ясное дело, кто это возле его дочки сшивается».

— Стась не хотел, чтобы на его дочери кто-то женился ради денег, — пояснил адвокат. — Он хотел все это держать в тайне…

— И разболтал про деньги тебе?

Николай Степанович только пожал плечами.

— Выпил он хорошо, — объяснил он. — Да и повод был о дочери поговорить. Я ведь ее маленькую видел, он с ней в гости приходил, перед самым отъездом. Такая беленькая мышка была, веселая, смешная… А может, ему просто похвастаться захотелось, грехи свои отмыть.

Все ведь знали, что дочь он бросил. А деньги…

Денег он мне не отдавал, Сережа. И я тебе жизнью сына клянусь — не видел я их никогда и не знаю, где они! Стась сказал, что деньги он оставил, но не хочет, чтобы о них кто-то знал.

Включая и его дочь. Он сказал, что девушка она молодая, общительная, симпатичная, скоро, не иначе, замуж пойдет. И вот тут загвоздка: невесту с приданым может взять в жены какой-нибудь аферист… — Он невесело рассмеялся. — Я, значит, то есть мой сын… А невесту без приданого возьмет только тот, кто ее действительно любит. А уж деньги, когда они появятся, такой любви будут не помехой, а подмогой. И он хотел, чтобы до Юлькиной свадьбы ни одна собака не знала, что у нее будут деньги. И получит она их прямо на свадьбе, даже еще раньше — при выходе из загса. Стась прямо помирал со смеху. «Представляешь, — говорит, — подойдет к ним человек у дверей и вручит невесте подарочек от меня! Хочу, — говорит, — чтобы она была счастлива в браке, а потому про деньги муж узнает только после загса. Иначе на деньгах женится, а не на Юльке!» Вот и все, Сергей. Больше ничего я не знаю. Хочешь — верь, не хочешь… — И он прерывисто вздохнул, глядя прямо перед собой.

Сергей Павлович молчал, лихорадочно обдумывая услышанное. «Врет? Вон он как трясется. Боится за сына, ясно… Раз боится — может, не врет? А если правда? Идиотскую шутку придумал Стась. Эффектную и идиотскую, вполне в своем стиле».

— А кто отдаст деньги? — спросил он Николая Степановича.