Большой. Злой. Небритый (СИ) - Кистяева Марина

Хочется придушить и залюбить одновременно.

Надя оказалась очень отзывчивой. Реагировала на его прикосновения мгновенно. Он же… Мля, не пацан вроде бы, чтобы голову терять от вида обнаженной груди.

Андрей снова возбудился, стоило вспомнить прошедшую ночь. А вот это ни к чему. Ему сегодня нужен самоконтроль.

Который полетел к чертям собачьим во время завтрака.

Надя вела себя немного скованно. Смущалась. Краснела. И надела своё платье, хотя он не возражал бы, если бы она нацепила его рубашку. Ещё один парадокс. Более того, он даже захотел увидеть её в своей одежде. Чтобы верхние пуговицы не были застегнуты, и ложбинка между грудей заманчиво манила. Чтобы стройные бедра дразнили доступностью и открытостью. И лучше, чтобы под рубашкой не было белья. Никакого.

Надя вышла к завтраку с твердым намерением сбежать.

И он сорвался.

Каждое слово она воспринимала в штыки. На его попытку сгладить прошлое ответила мгновенно выстроенной стеной, которую ему пока не удавалось разрушить.

А после Надя и вовсе попыталась сбежать.

Когда он её отпускать не собирался. И пусть она хоть тысячу раз говорит, что между ними только одна ночь. Он хотел повторения!

Рванул за ней, не думая о последствиях. Не внимания голосу разума, что уже не раз говорил: он перегибает палку. Всё разумное отошло на задний план, и даже тот факт, что Надя в его стране и живет в общем доме, не оказался вразумительным.

Не отпустит!

Прижал к себе, усадил на чертов кухонный островок, а у самого всё внутри клокочет не то от ярости, не то от желания. С самой первой встречи Надя пробуждала в нем странные несовместимые эмоции. Гнев и желание. Острые, яркие, под час неконтролируемые.

Его. И всё тут…

Андрей дотронулся да Нади и сразу же почувствовал её отклик, несмотря на то, что слова и ранее поступки девушки говорили об обратном. Нежная, она растворялась в его ласках, льнула к нему.

А ему всё было мало! Даже когда забрался к ней под трусики, дотронулся до её влаги, убедился, что она так же хочет его, как и он сам!

Но упрямство — наше всё, да, девочка Надяяя?

Он не удивился, когда услышал тихое «нет», выдохнутое ему в грудь.

Значит, нет…

Андрей прищурился, его пальцы, несмотря на раздирающие его эмоции, действовали опытно и осторожно. Он ласкал её клитор, надавливал, поглаживал. Надя то сжималась в его руках, борясь, как с собой, так и с ним, то расслаблялась, делала поступательные движения вперед, в жажде получить разрядку.

Неееет, милая, не так…

— Ты знаешь, что надо сказать, русская девочка Надя, — прорычал он ей на ухо.

У самого же, казалось, сейчас член разорвет от напряжения. Как такое возможно? Андрей имел Надю за ночь столько раз, что, казалось, утром у него и не встанет. Оказалось же, что он не насытился ни черта. Ему нужна Надя.

Вся.

Девушка тяжело дышала, не поднимая головы. Вцепилась пальчиками в его плечи, дрожала. Но ножки не сводила, дурманя его иллюзией доступности.

— Не могу… У нас договор.

— К черту договор, Надь! Мы взрослые люди!

— Нет…

— На хрена тебе он сдался? — внутри мужчины всё вибрировало. Знание и опыт, полученный от лучших экономистов, психологов, аналитиков, говорили ему, что надо перевести дыхание, выждать, перестать давить и тем более шантажировать, остыть и дать остыть ей. Не получалось.

Его пальцы окунулись в жар. Такой чарующий, дурманящий.

И Андреа снова не выдержал. Выругавшись, резко отнял руку от лона Нади. Девушка жалостливо вскрикнула, протестуя, отчего по его телу прошлась волна дикого удовольствия. Надя сопротивлялась и ему, и себе.

Она подняла голову, и он увидел сладострастную поволоку в её глазах.

Девочка была на грани.

Вот и славно.

Не разрывая зрительного контакта, установившегося между ними, Андрей властно, не давая ни единого шанса на сопротивление, развел её бедра ещё шире, полностью раскрывая для себя.

После чего начал опускаться на корточки.

Он услышит своё «да».

Она была безумно сладкой. Везде.

Он целовал её, как одержимый, уже позабыв, что ему нужен от неё определенный ответ. Что она соглашается на дальнейшие встречи с ним. Он, Андреа Адамиди, добивался того, чтобы девушка осталась! Немыслимо.

И между тем…

Он упивался её стонами. А Надя стонала. Кусала губы, приглушая звуки, но всё же стонала. Её ноги подрагивали в его руках. И вся она трепетала.

Он был достаточно опытен, чтобы понять — она на грани.

Ещё чуть-чуть… Ещё немного.

Андрей резко отстранился, выпрямился. Его дыхание было прерывистым, глухим, рваным. Он сам находился на грани того, чтобы кончить прямо в штаны. Дотронется раз, и всё.

— Скажи мне, что передумала, — упрямо продолжать гнуть он свою линию.

— Да пошел ты, Адамиди, — зло рыкнула Надя, подалась вперед, вцепилась в его плечи, подтянула корпус и в следующее мгновение обвила его торс стройными ногами, давая всем телом почувствовать насколько она возбуждена.

Андрея реально повело. Тело больше не принадлежало ему, впрочем, как и самоконтроль.

Существовала только эта бестия с несносным характером, которая в данным момент впилась в его губы жгучим, сладким поцелуем. Он не мог не ответить. Обрушился на неё всей мощью, всей страстью.

В отношении Нади он оказался ненасытным.

Ему было мало!

Чертовски мало!

Когда маленькая ладонь девушки накрыла его пах, чуть сжала, а потом устремилась к резинке домашних штанов, он противиться не стал. Ладошка дрожала, вызывая в Андрее очередной шквал эмоций. Как же ему нравились прикосновения девочки Нади! Робкие и между тем решительные. Они будоражили, выводили его на новый уровень удовольствия.

Ранее не испытанного ни с кем.

Поэтому ему и было мало. Он жаждал заполучить её себе на тот срок, который устроит его.

А не на одну, мать вашу, ночь!

При мысли, что Надя скоро от него сбежит, пусть и в его же дом, хотелось её сцапать и посадить под замок. Андрей чувствовал себя каким-то одержимым шовинистом. Всегда был лоялен и относительно равнодушен, спокоен к девушкам, а тут всю душу ему вынула. Сжала в свою маленькую ладошку и никак не отпускает.

Кстати, про ладонь…

Она как раз заскользила по его члену.

— Надяяя, — прорычал ей в губы.

Всё.

Напросилась.

Он дал себе насладиться её лаской, её стонами, её доступностью.

Дальше — он.

Ворвался в её узкое горячее лоно, заурчал от того, какое оно влажное, возбужденное.

Для него.

Надя сразу же двинулась вперед, что-то пискнула в его губы. Поцелуй он не позволил прервать, положил руку ей на затылок, чтобы никуда от него не делась.

Не отпустит.

Чтобы упрямица ни говорила…

Пока не насытится.

Он кончил ей на бедро, и в голове Андрея промелькнула мысль: а насытится ли…

Глава 14

— Ты сдалась.

— А ты — предательница.

— Я? С какого перепуга?

— С такого.

Теперь пришла моя очередь злиться.

Я хотела улететь.

И даже не в Россию.

Или в Россию, но в какой-нибудь укромный уголок, где меня никто не найдет. И где даже не будет Wi-Fi и мобильной связи.

Хочу уединения.

От всех.

И от Ритульки, в том числе.

Эта зараза сейчас сидела у меня в спальне с довольной физиономией и ждала подробностей. Хренушки ей, а не подробности.

Я с важным видом на лице продефилировала в ванную. Мыться не хотелось, но скрыться — да.

— Надюш…

— Отстань.

— Нет, а я в чем виновата-то? Надь!

Я захлопнула дверью, причем, надо сказать, хлопнула от души, скинула босоножки и привалилась к двери спиной.

Только бы не разрыдаться.

Ко мне пришёл «откат».

Такое иногда бывает. Когда долгое время находишься под напряжением, тебя штормит, бросает из крайности в крайность, ты держишься из последних сил. Раз за разом. А потом всё. Какая-то мелочь, взгляд, не вовремя оброненное слово, и нить рвется.