Люди Быка - Сергей Щепетов

Кое-как они девушку распутали, из куста вытащили и переместили на свободное от растительности пространство, там стали ее успокаивать: Семен держал, а Пит ласково перебирал ей волосы – занимался грумингом. Девица уже почти успокоилась и просто тихо плакала, когда Семен обратил внимание, что Пит время от времени что-то отправляет себе в рот. Сердце Семена обмерло от ужаса – он вспомнил виденные когда-то телепередачи о жизни обезьян.

– Что?! – выкрикнул он. – Ну-ка, подержи ее, а я посмотрю!

Спасители поменялись ролями – Пит ухватился за тело, а Семен взялся за девичьи волосы. Скудный лесной свет помехой не оказался – не прошло и десяти секунд, как Семен вскочил на ноги и прянул в сторону.

– Пусти ее, Пит!! – заорал он, торопливо отряхивая ладони и одежду. – Не трогай!! Не прикасайся к ней!!!

Питекантроп отпрыгнул, готовый пуститься наутек. Такой команды, однако, не последовало – его начальник с каким-то первобытным ужасом осматривал свою рубаху, словно видел ее в первый раз. Девушка же, обретя вожделенную свободу, похоже, не знала, что с ней делать. Она села и стала размазывать кровь и сопли по исцарапанному лицу. В такой позе стало заметно, что талия у нее тонкая, а груди довольно крупные. Личико тоже вроде бы ничего, но уж очень измазанное. Впрочем, прелести ее Семена больше не интересовали. Он сосредоточился для мысленного посыла, попытался поймать испуганный (но уже и любопытный!) девичий взгляд и произнес – вслух и мысленно:

– Ты свободна! Иди домой! Деревня – там! Иди!

Девица поняла: вскочила на ноги (довольно длинные и стройные) и кинулась в указанном направлении. Семен плюнул, ругнулся, поднял руку, чтобы по привычке почесать затылок, и отдернул ее. Ругнулся еще раз и тяжко вздохнул:

– Я себя знаю – это теперь надолго. Как говорится: страх, который всегда с тобой! Ну, что уставился, Пит? Мы чуть не влипли! Или уже влипли? Давай хоть присмотрим, чтоб она до деревни добралась – человек все-таки…

– Я ни пним-ай, Сем-хон Ник-ич!

– Что тут понимать-то?! – безнадежно махнул рукой Семен. – Пойдем, посмотрим, куда она пошла.

Они стали красться за девушкой. Точнее, крался Семен, а у Пита в этом нужды не было, поскольку он и так двигался бесшумно. Впрочем, девица была озабочена в основном чем-то другим – по сторонам не смотрела и не оглядывалась. Судя по тому, как она двигалась, привычка ходить без обуви у нее имелась – городская девочка в таких условиях не прошла бы и десятка метров.

Девушка выбралась на тропу и побрела в сторону деревни. Она временами всхлипывала и пыталась расчесать пальцами волосы. Мужчины следили за мельканием ее белых ягодиц сквозь заросли – прямо как Чингачгуки на тропе войны. Наконец сплошной лес кончился – дальше пошли трава, кусты и отдельно стоящие деревья. Прятаться тут было сложнее, и Семен решил прекратить эту игру. Правда, его смущало, что девушка, избежав страшной опасности, как-то не слишком сильно стремится к дому родному. Ругая себя за излишнее любопытство, Семен все-таки продолжил наблюдение и вскоре, конечно, пожалел об этом – девушка свернула с тропы вправо!

– Это что еще такое?! Она домой не хочет?!

– Я ни знай! – пожал плечами Пит.

– Ну, а куда она пошла? Что в той стороне?

– Там тр-ва кус-ный! Много! – облизнулся Пит. – Я туд-да утром за ид-дой хдил.

– Болото, что ли?

– Дха.

Примерно через полчаса Семен и Пит сидели возле небольшого озерца с заболоченными и заросшими кустарником берегами. Свободная вода была в центре, а по краям плавала ряска и листья кувшинок. Между ними бегали водомерки, в воздухе летали разнокалиберные стрекозы и бабочки, в траве у дальнего берега копошилось утиное семейство. В общем, пейзаж ассоциировался с картиной великого художника Васнецова, только Аленушка не сидела задумчиво на бережке, натянув подол на коленки, а тихо плескалась почти в центре озерка.

«Спрашивается: зачем она это делает? – недоумевал Семен. – Искупаться захотела?! Так могла бы и до речки дойти…»

Увы, вскоре стало ясно, что девушка мутила застойную болотную воду не из гигиенических соображений. Она старательно пыталась утопиться, но у нее ничего не получалось. То ли там было недостаточно глубоко и вязко, то ли она слишком хорошо умела плавать, а скорее всего, просто не могла справиться с собственным инстинктом самосохранения.

– Четвертая попытка, – уважительно сказал Семен. – Упорная какая! Спорим, что опять вынырнет?

– Я ни знай, – испуганно прошептал питекантроп.

И эта попытка оказалась неудачной – облепленная мокрыми волосами голова вновь показалась над поверхностью. Девушка жадно хватала ртом воздух, кашляла и загребала руками. В прозрачной – похожей на крепкий чай – воде вокруг нее образовалось облако мути, которое, вероятно, собиралось распространиться на все озерцо.

Когда самоубийца немного отдышалась, Семен участливо спросил:

– Еще раз попробуешь, или тебя уже спасать можно?

– Ай! – ответила девушка и с головой погрузилась в воду.

– «Ай», так «ай», – пожал плечами Семен и начал стаскивать с ног мокасины. – Вот ведь на мою голову!

Он немного подумал и снял штаны, а рубаху, на всякий случай, закатал до подмышек. За обнаженное мужское орудие его тут же укусил слепень. Насекомое Семен убил, ругнулся и полез в воду. Для начала он увяз чуть ли не по колено, но кое-как выбрался и двинулся дальше. Пит наблюдал за ним с интересом.

Чтобы дотянуться концом посоха до утопающей, пришлось забраться в болотную жижу почти по пояс. Девице, вероятно, уже надоело топиться, и за палку она схватилась с такой силой, что чуть не свалила Семена с ног. Устоять-то он устоял, но обнаружил, что тянуть не может, поскольку сам завяз. Девушка передвинулась по палке ближе к спасателю, попыталась встать на ноги, однако тоже завязла и стала потихоньку погружаться во взбаламученную воду – ее, похоже, засасывало. С некоторым сарказмом Семен отметил, что и сам он включился в этот процесс.

– Нашла, где топиться, дура! – сказал он и начал бороться.

Спасательные работы продолжались, наверное, не меньше часа и закончились относительно благополучно – обоих выволок на твердую почву Пит. Относительность благополучия заключалась в том, что Семену чуть не оторвали руки, и все трое перемазались болотной грязью с ног до головы. Семен горько жалел, что не снял рубаху перед началом операции – мало того, что она оказалась вся в иле, девица на последних метрах вцепилась в нее и умудрилась изрядно порвать.

Будучи в крайнем раздражении, Семен наорал на спасенную и обозвал ее всякими словами. Как это ни было смешно, но девица ему ответила – похоже, тем же самым. А потом у нее началась истерика: она уставилась на сморщенное, перемазанное грязью мужское хозяйство Семена и принялась хохотать – прямо-таки до слез!