Время прощаться - Джоди Пиколт

Продолжая говорить, мама медленно двигалась, чтобы встать между Морой и отцом. Чтобы он мог подняться.

— Нет, конечно! Мы с Дженной. Но неизвестно откуда выбежала Мора и ударила меня. — Он потер лицо.

— Должно быть, она подумала, что ты хочешь обидеть Дженну. — Мама нахмурилась. — Зачем, черт побери, играть в прятки в вольере у Моры?

— Потому что слониха должна была быть в сарае, ей должны были обрабатывать ноги.

— Нет, помощь нужна одной Гестер.

— А согласно информации, которую Гидеон разместил на доске объявлений…

— Мора не захотела идти.

— А я откуда должен был это знать?

Мама ворковала с Морой, пока слониха тяжело не отступила в сторону, продолжая настороженно следить за моим отцом.

— Эта слониха ненавидит всех, кроме тебя, — пробормотал он.

— Неправда. По всей видимости, она любит Дженну.

Мора в ответ затрубила и отправилась к деревьям, чтобы почесаться, а мама подхватила меня на руки. От нее пахло мускусной дыней — наверное, она угощала ею Гестер в сарае, пока ступни слонихи промывали, скоблили, залечивали на них трещины.

— Для человека, который постоянно кричит на меня за то, что я беру Дженну в заповедник, ты выбрал интересное место для игры в прятки.

— Здесь слонов не должно было быть… Ради бога! Неважно, я все равно проиграю.

Отец коснулся головы и поморщился.

— Дай посмотрю, — сказала мама.

— Через полчаса у меня встреча с инвестором. Я должен был объяснить ему, насколько безопасно в населенной местности иметь заповедник. А теперь придется увещевать его с синяком под глазом, который мне поставил слон.

Мама взяла меня на руки и нежно коснулась папиного лица. Такие моменты, когда мы были одним пирогом, от которого никто не отрезал ни кусочка, были для меня самыми счастливыми. Они почти стирали все остальные воспоминания.

— Могло быть и хуже, — сказала мама, прижимаясь к отцу.

Я видела, чувствовала, как он смягчается. На это мама всегда обращала мое внимание на природе: всего лишь поворот тела, касание плеча, и становится понятно, что больше уже нет невидимой стены страха.

— Серьезно? — пробормотал отец. — Как это?

Мама улыбнулась в ответ.

— Я сама могла бы тебе наподдать, — сказала она.

Последние десять минут я сижу на смотровом столе и наблюдаю за поведением Приведенного-в-божеский-вид-насквозь-пропитого Самца и Гиперсексуальной-в-самом-соку Пумы в период спаривания.

Вот выводы из моих научных наблюдений.

Самец чувствует себя неловко, как в клетке. Он сидит и беспрестанно притопывает, потом вскакивает и начинает мерить шагами помещение. Он даже постарался привести себя в надлежащий вид перед встречей с Пумой, которая как раз входит в кабинет.

На ней белый халат и слишком много косметики. От нее пахнет, как от ароматических страничек в журналах с рекламой косметики. Запах настолько сильный, что так и хочется зашвырнуть это «издание» в самый дальний угол, даже если в результате никогда не узнаешь «Десять способов удовлетворить мужчину в постели» и «Что сводит с ума Дженнифер Лоуренс». Сама Пума блондинка с отросшими корнями, и кто-то обязательно должен ей сказать, что юбка-карандаш невыгодно подчеркивает ее зад.

Самец делает первый шаг. В качестве оружия он использует ямочки на щеках. Он восклицает: «Ух ты, Лулу, сколько лет, сколько зим!»

Пума осаживает его ухаживания:

— А кто в этом виноват, Виктор?

— Знаю, знаю. Если хочешь, можешь мне наподдать.

Едва различимая, но все-таки заметная разрядка возникшего напряжения.

— Это приглашение?

Вы только посмотрите на этот оскал! Все тридцать два зуба.

— Осторожнее. Не начинай того, чего не сможешь закончить, — дразнит Самец.

— Что-то не припомню, чтобы когда-то нас это останавливало. А ты?

Я, продолжая сидеть на столе, закатываю глаза. Либо это самый лучший довод в пользу контрацепции после октомамы[15], либо между мужчиной и женщиной на самом деле происходит вся эта чепуха, и, скорее всего, я не буду ни с кем встречаться, пока у меня не наступит менопауза.

У Пумы чувства более обострены, чем у Самца, потому что она улавливает мое настроение даже из противоположного угла кабинета. Она трогает Самца за плечо и стреляет глазами в мою сторону.

— Не знала, что у тебя есть дети.

— Дети? — Верджил смотрит на меня, как будто я жук, которого он раздавил своей туфлей. — Это не моя дочь. Откровенно говоря, из-за нее я и пришел.

Кто его за язык тянул? Даже я понимаю, что этого говорить не следует. Пума поджимает густо накрашенные губы.

— Не смею вам мешать.

Верджил усмехается, и я вижу, как Пума в буквальном смысле начинает пускать слюну.

— Знаешь, Таллула, — говорит он, — а я был бы не против, чтобы ты как раз вмешалась. Но знаешь, прежде я обязан помочь своему клиенту.

У Пумы звонит сотовый, она смотрит на высветившийся на экране номер.

— Черт, как не вовремя! — вздыхает она. — Обождите пять минут.

Она хлопает дверью смотровой. Верджил садится рядом со мной на железный стол, проводит рукой по лицу.

— Ты даже не представляешь, сколько мне должна.

У меня отпадает челюсть.

— Вы хотите сказать, что на самом деле она вам не нравится?

— Таллула? Боже мой, нет конечно! Раньше она лечила мне зубы, но потом уволилась и стала заниматься анализом ДНК. Каждый раз, глядя на нее, я вспоминаю, как она соскребала налет с моих зубов. Лучше уж я пойду на свидание с морским огурцом[16].

— Они выплевывают свой желудок, когда едят, — говорю я.

Он задумывается над сказанным.

— Я как-то водил Таллулу пообедать. Как я уже говорил, лучше бы пошел на свидание с морским огурцом.

— В таком случае, зачем вы ведете себя так, будто уже готовы к бою?

Верджил уставился на меня.

— Ты не должна такое говорить!

— Вставить свою колбаску, — улыбаюсь я, — войти в пещерку…

— Да что, черт возьми, с нынешними детьми! — бормочет Верджил.

— Всему виной мое воспитание. Мне не хватало родительского глаза.

— Ты считаешь, что я вызываю отвращение, потому что иногда позволяю себе выпить лишку?

— Вы пьете постоянно, и, если уж хотите начистоту, мне противно, потому что вы играете с Таллулой, которая верит, что вы намерены взять у нее номер телефона.

— И возьму ради общего дела, — обещает Верджил. — Ты хочешь выяснить, принадлежит ли твоей маме волос, найденный на теле Невви Рул? Тогда у нас есть два варианта. Мы можем попробовать уговорить кого-нибудь из полицейских запросить анализ ДНК через лабораторию штата, чего они точно не станут делать, потому что дело закрыто и потому что очередь на анализ расписана на год вперед… Или можно попытаться провести анализ в частной лаборатории. — Он поднимает на меня глаза. — Бесплатно.

— Ух ты! Вы действительно стараетесь ради общего дела, — отвечаю я, театрально округлив глаза, — сама невинность. — Можете прислать мне счет за презервативы. Понимаете, мне и так не по себе, не хочу беспокоиться еще и о том, как бы она вас не захомутала известием о беременности.

Он хмурится.

— Не собираюсь я спать с Таллулой. И на свидание ее приглашать не буду. Я всего лишь хочу вселить в нее надежду на возможность нашего свидания. И ради этого она, в качестве одолжения, возьмет у тебя образцы слюны и быстро сделает анализ.

Я, потрясенная планом, не свожу с него глаз. Если он такой хитрый, может, из него действительно вышел хороший частный детектив?

— Когда она вернется, так ей и скажите, — даю я наставление, — может, я и не Фред Флинтстоун, но смогу стать для вас надежным помощником.

Верджил хмыкает.

— Благодарю. Если мне понадобится помощь, сразу к тебе обращусь.

Дверь открывается, Верджил спрыгивает со стола, а я закрываю лицо руками и начинаю всхлипывать. По крайней мере, делаю вид.

— Боже мой! — восклицает Пума. — Что случилось?

Верджил озадачен не меньше Пумы.

— Какого черта? — одними губами произносит он.

Я всхлипываю еще громче.

— Я просто хочу найти м-м-маму. — Я смотрю заплаканными глазами на Таллулу. — Не знаю, куда мне еще идти…

Верджил тут же подыгрывает, обхватывает рукой мои плечи.

— Ее мама пропала несколько лет назад. Дело давно закрыто. И улик нет.

Черты лица Таллулы смягчаются. Должна признать, теперь она меньше напоминает Бобу Фетта[17].

— Бедняжка, — говорит она и поворачивается к Верджилу. — И ты ей помогаешь? Таких, как ты, Вик, больше нет!

— Нужно взять образец слюны. У меня есть волос, который предположительно принадлежит ее матери, я хотел бы провести митохондриальный анализ ДНК. По крайней мере, это стало бы для нас отправной точкой. — Он поднимает голову. — Лулу, пожалуйста. Помоги старому… другу.