Сладкая неволя - Ноэль Бейтс

Он уже не улыбался, но вид его не понравился Глэдис — в его серых глазах было такое неприкрытое вожделение, что у нее дрожь пробежала по телу.

Она быстро открыла дверь спальни и проскользнула внутрь, чтобы оказаться в безопасности.

— Глэдис! Ты что, собираешься на этом закончить наш разговор? Мы же только начали его! — удивился Ларсон, стоя в дверях.

Сердце ее дрогнуло, но голос прозвучал на удивление ровно.

— Я устала. У меня была трудная неделя.

Вот это правда. Хотя Тельма больше не высказывала никаких претензий, Глэдис каждый раз, проходя мимо кабинета начальницы, с опаской поглядывала на дверь, — вдруг оттуда выйдет Тельма и набросится на свою жертву. Глэдис даже придумала ей кличку «вампир».

Стивену она ничего не рассказала о своей встрече с Тельмой, но тот сразу догадался по выражению ее лица — что-то произошло между ними. Кстати, он пришел в восторг от новой клички Тельмы, даже принес на работу ростки чеснока в горшочке, что невероятно развеселило Глэдис. Они шутили на тему вампиров всю неделю, но напряжение все-таки не проходило.

Но Ларсону ни к чему было знать обо всем этом. Ему вряд ли понравится, что неподражаемая импортная директриса, способности которой вызывали у него нескрываемое восхищение, отнесена младшим персоналом к категории «нечистой силы».

— А почему неделя была трудной? — спросил Ларсон.

Вместо ответа Глэдис попыталась закрыть дверь. Меньше всего она ожидала, что он распахнет ее настежь и ввалится прямо в ее комнату. Она уставилась на него, открыв рот от удивления. Потом все-таки поинтересовалась, в чем дело, получив весьма вразумительный ответ.

— Проверяю, все ли тут в порядке.

Он огляделся и обратил внимание на всякие мелочи, которые она расставила на каминной полке: фотографии в рамочках, безделушки, с виду довольно безвкусные, но дорогие памяти сувениры, которые дарил ей отец. Еще были книги и журналы, аккуратно расставленные на полках, новая маленькая лампа на столике.

— Я ничего тут не трогала, — сказала Глэдис, продолжая стоять у двери.

— Да, здесь гораздо уютней, чем там, откуда я тебя не так давно вывез, — заметил Ларсон, внимательно рассматривая фотографию отца Глэдис, сделанную несколько лет назад.

Ларсон продолжал экскурсию по комнате. Он подошел к книжным полкам, просмотрел книги, потом вернулся к камину и взял в руки мексиканскую статуэтку, которую Глэдис купила когда-то в подарок отцу на день рождения. Ларсон покрутил ее в руках, потом поставил на место и принялся изучать бронзовый подсвечник. Глэдис терпеливо ждала, когда он удовлетворит свое любопытство.

— Если хочешь сделать перестановку или сменить интерьер, пожалуйста. Предоставляю тебе полную свободу действий, — сказал Ларсон.

— Меня вполне устраивает то, что есть, — воскликнула Глэдис удивленно. Что это он выдумывает? Она не собирается ничего тут менять, а модные интерьеры, вроде черных стен или полосатых оконных рам, вообще не для нее. — Модные, вернее модерновые, интерьеры не в моем вкусе. Я бы чувствовала себя неуютно.

Ларсон внимательно выслушал Глэдис и вдруг двинулся прямиком к ней. Может быть, он направляется к двери и собирается уйти? Но нет, остановился, не сводя с нее глаз.

— Насколько я понимаю, ты собираешься уйти? — проговорила она, стараясь оставаться хладнокровной.

— Интересно, ты всегда разговариваешь со мной, сжав руки на груди. Что бы это значило? Психологу не составило бы труда разгадать этот жест.

Он схватил ее за запястья и опустил руки.

— Что ты делаешь?

— Когда ты стоишь так, похоже, что ждешь нападения и готова защищаться. А еще похоже, будто ты стесняешься собственного тела, — заявил Ларсон, усмехаясь.

В его глазах кроме веселого выражения было еще нечто такое, что совсем не понравилось Глэдис. Этого она боялась больше всего.

— Разве я должна тебя опасаться? — спросила она, облизнув пересохшие губы.

Ларсон не успел ответить, как она поспешила продолжить:

— Лично я считаю, что нет. И я вовсе не стыжусь своего тела. Некоторое время назад у меня еще были комплексы, я тогда немного располнела и переживала из-за этого. А сейчас… я… в отличной форме. Правда, изящной и тоненькой я никогда не буду, но это меня мало волнует.

Глэдис говорила, гордо подняв голову, вглядываясь в глаза Ларсона, словно хотела понять, волнует его это или нет.

— Ты меня неправильно поняла. Я-то имел в виду другое. Но, действительно, почему тебя должна волновать твоя фигура? У меня, например, никогда не возникало желания стать маленьким и худеньким.

Глэдис рассмеялась.

— Не думаю, что твоим женщинам это понравилось бы, — сказала она.

Пора напомнить, что она знает о существовании кое-кого, о ком он упорно умалчивает, а кроме того, надо было немного разрядить явно накалявшуюся обстановку, потому что Глэдис, как всегда в его присутствии, начинала терять самообладание.

— В настоящий момент у меня нет никаких женщин, — тихо и твердо сказал Ларсон.

— Серьезно? А как же Тельма? — вырвало у Глэдис.

— Ах, Тельма… Ты давно намекаешь на нее. Ее качества деловой женщины достойны уважения, и только поэтому я предложил ей работу.

— Думаю, у нее на этот счет другое мнение.

Взгляд Ларсона стал жестким.

— В этом смысле я поставил ее на место, — сказал он и вдруг неожиданно погладил девушку по щеке. — Как только тебе пришла в голову подобная чушь? Тельма прекрасный работник, но она женщина совершенно не моего типа. Правда, мне следовало это предвидеть, опасная ситуация назревала, а я не замечал очевидного. Понимаешь, я уделял много времени и внимания ее карьере. А она усмотрела в этом нечто совсем иное.

— Бедная Тельма, — печально произнесла Глэдис, вдруг посочувствовав этой женщине.

— А вот жалеть ее не надо, — предупредил Ларсон. — Досадные промахи никак не отразятся ни ее послужном списке.

— Она разве уезжает?

— Это ее решение, не мое.

Ларсон продолжал гладить девушку по щеке, коснулся пальцем губ… Глэдис изо всех сил старалась сделать вид, что ей это безразлично, хотя сердце бешено колотилось в груди.

— Мне казалось, ей нравится работа.

— До тех пор пока Тельма не поняла, что не получит того, на что явно рассчитывала, то есть меня. — Взгляд его при этом стал жестким, но лишь на мгновение.

— Да, женщину всегда винят в том, что она завлекает мужчину.

— Я никогда не давал Тельме повода считать, что между нами может быть нечто большее, чем чисто деловые отношения. Может, она неправильно меня поняла? Так разве я виноват?

— Нет, конечно, — пробормотала Глэдис, наконец решившись убрать его руку со своего лица. — Я вижу, тебя абсолютно не в чем винить. Твоя совесть чиста.