Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Генеральская дочка - Дмитрий Стахов

Генеральская дочка - Дмитрий Стахов

Читать онлайн Генеральская дочка - Дмитрий Стахов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Перейти на страницу:

– Он ранен, скорее всего, – облизнув сухие губы, громко сказал Иван. – Это… Это несчастный случай!

– Да? – Цветков сделал полушаг вперед. – Надо посмотреть! Да опустите вы руки, Леклер или как вас там!..

Цветков собрался спуститься с крыльца, но со стороны сада раздался резкий голос:

– Стой где стоишь! Стой!

Алексей Андреевич начал поворачиваться на голос, одновременно поднимая ружье, его пальцы вновь легли на курки, но когда стволы почти достигли горизонтали, со стороны обсаженного жасмином забора глухо прозвучало два выстрела.

– Ах! – жалобно выдохнул Цветков, выронил ружье и скатился с крыльца.

19

Даже предположить, что все так обернется, Маша не могла. Разное представлялось ей, фантазии заходили далеко, но страданиям, крови, смертям насильственным, внезапным, неожиданным места в них не было. Всему предполагалось существовать в постоянной гармонии, ей самой – не изменяясь, оставаясь такой же чистой, что бы ни случилось – незапятнанной, живущей вечно, причем дар вечности в первую очередь распространялся на тех, кто был важен и нужен. Маша думала, что они с Иваном всегда будут такими же, какими были в каюте швертбота, – любящими, восторженными, добрыми, а если исчерпают друг друга, то способность к вечной жизни уйдет. Другим же, раз привилегия вечности не для них, – переход от жизни к смерти во сне, легкий, безболезненный, до которого – непременные счастье, удовольствия, радость бытия.

Маша из книг знала о существовании порочного круга «насилие-кровь-насилие-кровь-насилие», знала, что круг этот многими пессимистами и мизантропами, рядящимися в одежды реалистов, объявляется присущим людям от века, почти что – священным. Книги брала она из библиотеки частной британской школы для девочек, библиотекарь, миссис Смизерс, несколько удивленная интересом Маши, о запросах докладывала руководству школы. Руководство решило не препятствовать. Знания становились глубже, шире, но тут – Маша сама оказалась в центре круга, два мертвых тела, их ужасающе стеклянные глаза, густая черная кровь. Попавшему в центр его разорвать круг было невозможно иначе, как предыдущему насилию, ранее пролитой крови противопоставить насилие еще более жестокое, кровь еще большую, льющуюся уже ручьем. И оправдать свое насилие можно было только верой, что это – в последний раз, что таким образом кладется предел. Именно – верой, ибо знание говорило об обратном – круг никогда не разрывается, а лишь, как часть уходящей в бесконечность спирали, переходит на другой, более высокий уровень насилия. Которое также можно будет оправдать, только – другими словами, ведь с каждым переходом на уровень выше вера слабеет, превращается в привычку, в обычай говорить нужные слова в нужное время и делать нечто, совершенно со сказанными словами не стыкующееся, им даже противоположное.

Но и вера, и знание были бесполезны, когда насилие и кровь оказались явленными со всей открытостью, прямотой, когда они вызвали страх, ужас, когда свалившийся с крыльца Цветков так дернулся, так сжался. Все это совсем не походило на сцену из кинофильма. Это было совсем некрасиво. Это так испугало, что Маша с Лайзой, повинуясь импульсу, выскочили из дома.

Лайза слетела вниз, побежала к воротам, была поймана привезшим Ивана водителем, приведена назад. Лайза шипела, пыталась освободиться от хватки, но, увидев, как возле яблонь Маша рыдает в объятиях лже-Леклера, попытки оставила.

– Он сам, я ничего не делал, – говорил Иван Маше, а та, прерывая рыдания, оглядывалась через плечо на раскинувшего руки и ноги Шеломова и согласно кивала.

– Я его только окликнул. Назвал по имени. Понимаешь?

– Да…

– И тут – ба-бах! У него палец был на курке. Бабах!

– А… А – он? – Маша, через другое плечо, смотрела на свернувшегося в клубок, последним движением в жизни зажавшего рану в животе Цветкова.

– Так он же в меня целился! Кто его заставлял? Сам виноват… Они оба сами виноваты!

– Да? – Маша поднимала лицо и вглядывалась в выражение глаз Ивана. – Сами виноваты?

– Ну, конечно!

– Но Алексей же опустил ружье! Я видела. Он…

Ивану не нравилось, что Маша называет Цветкова Алексеем. Он ревновал к мертвому, и это ему тоже не нравилось. А еще ему не нравилось то, что онто лгал, что никакой нужды вот так вот стрелять в Цветкова не было, Иван вполне мог остановить и Алексея Александровича, и своего товарища, мог крикнуть: «Спокойно, ребята! Не волноваться! Все будет хорошо!» – и от ощущения своего вранья врал дальше:

– Ему сказали – стоять, стоять, где он был, никуда не идти, а он…

– Да, – кивнула Маша, – сказали. А он не послушался! Надо было послушаться, да?

– Да! – Иван понял, что Маша будет и дальше задавать вопросы и, ища поддержки, посмотрел на своего товарища: тот левой рукой держал Лайзу за локоть, правая рука его была поднята на уровень плеч, тяжелый пистолет ловко лежал в ней.

– Иван Никитич! – сказал водитель. – Учти – на кордоне стрельбу слышали. Я уж про соседей не говорю. Кто-то обязательно сообщит. Если уже не сообщил.

– Сколько у нас времени?

– Смотря для чего.

– Добраться до машины.

– И не думай! На машине мы никуда не уйдем. Нас теперь четверо. Мы их не спрячем, оставлять их нельзя…

– Значит…

– В дом, забаррикадироваться, звонить генералу: у нас заложники!

Они отвели девушек в дом, затащили тела Шеломова и Цветкова, спустили в подвал, потом Иван набрал на мобильном телефоне Алексея Александровича номер генерала.

– Здравствуйте, Илья Петрович, – сказал Иван, когда Кисловский ответил.

– Ваши условия? – спросил сразу все понявший генерал.

– Проезд до аэропорта. Частный самолет. Свободный вылет.

– Куда?

– Об этом мы сообщим летчику.

– Ваня! Ты понимаешь, что, если я и смогу это обеспечить, у вас нет шансов? Слишком многие повязаны, Ваня. Если бы только Маша, ты и я, а ведь…

– Понимаю. Поэтому вам и звоню. Если вы в самом деле хотите, чтобы все кончилось хорошо, вы все сделаете. Так, как надо. Иначе…

– Ваня! Что это за «иначе»? О чем ты, Ваня? Я уже, уже звоню, звоню кому надо, но не надо никаких «иначе», Ваня… Ваня! Алло!

Иван отключил связь.

Маша и Лайза сидели на диване напротив камина, рядышком – блондинка, брюнетка, худенькие, торчащие скулы, плотно сжатые губы, держались за руки. Сказать им что-то, как-то ободрить? Лайзе? Маше? Обоим сразу? Что? Лайза смотрела прямо перед собой, в пол, Маша подняла глаза, ее взгляд и взгляд Ивана встретились, Иван попытался улыбнуться, но улыбка у него вышла – он сам это чувствовал – невеселая.

– Я бы перекусил, – сказал вошедший в каминный зал водитель. – С утра только бутерброд и чай. Иван Никитич, ты не голоден?

Иван словно не слышал. Он думал – Маша такая из-за того, что нагрузка оказалась слишком большой, что за сутки пережила не только переход в другое состояние, но и узнала слишком многое – про своего отца, про то, как и чем составил он свое богатство, про то, как избавился от Машиной мачехи. Иван думал, что если бы такое свалилось на него, так же – сразу, он бы, может, и не выдержал. А она – сидит, сидит на этом диване. Стоило пересылать ей файлы из ноутбука двутельного? Стоило.

Но можно было подождать? Не торопить события? Да-да! Надо было подождать!

– И что сидим, девчонки? – Водитель обернулся к Лайзе и Маше. – Ну-ка сервировочку быстро, бокальчики поменять, нарезочку… Это что? – Он подошел к стоявшему в стороне столу, ткнул пальцем в большое блюдо.

– Устрицы… – Маша говорила тихо. – Их едят сырыми… Сбрызгивают лимоном…

– Запивают шампанским! – Водитель рассмеялся. – Я, Мария Ильинична, теорию знаю. У меня в практике пробелы. Шампанское еще есть? Тут немного осталось. – Сквозь бутылку он посмотрел на свет горевших у камина светильников, понюхал содержимое, выпил все вино из горлышка. – Или – с водочкой? Водкой устрицы запивают?

– Можно белым вином, можно – розовым, я на Корсике запивала розовым, местным.

– И как?

– Мне понравилось. Главное же не это, главное – чтобы устрицы были свежими, чтобы правильно охлаждены, чтобы с лимоном не переборщить. Мы их там покупали у рыбака, у него свои садки. Он и ножи подарил специальные, я себе чуть руку не пропорола. Только там устрицы были другие, раковины коричневатые, а эти вот серенькие…

– Какие лучше?

– Я читала, что серые, нормандские. Они пользуются самой настоящей…

Маша замолчала. Она смотрела на человека, только что практически на ее глазах совершившего убийство: он, выпив шампанского, усиленно боролся с подступающими к носу пузырьками, жмурился, отдувался, был очень живым, активным, он словно завладел частью жизненной энергии убитого, приплюсовал чужую энергию к своей, присвоил ее. Она взглянула на Ивана, и ее поразило исходившее от него чувство любви, настолько откровенное и неприкрытое, что ей стало даже неприятно. Неловко. Маше захотелось вернуть Ивана на землю, туда, где любви так мало, где к ней следует относиться бережно, хранить, не выставлять напоказ.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Генеральская дочка - Дмитрий Стахов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит